[...] В нашем кинематографе у Айги есть шансы занять то место, которое прочили Антону Батагову после выхода "Музыки для декабря" Ивана Дыховичного. Шансы, конечно, чисто теоретические [...]. По сути дела, за исключением пары короткометражек и "Страны глухих" Валерия Тодоровского, вся работа лидера ансамбля "4`33``" в кино сводится к музыкальному сопровождению (вживую) немых фильмов - жанру, бесспорно, востребованному в последние годы, но для текущего кинопроцесса все-таки маргинальному [...]
Онтологическое родство "движущихся картинок" и музыкального репетитивизма (более точное название минимализма) - постепенное, развернутое во времени изменение одной первичной "формулы-клетки". Именно в минимализме музыка масштабно ощущает себя как временная субстанция - Vexations предшественника минималистов Эрика Сати могут длиться до восьми часов. Айги становится настоящим минималистом-репетитивистом, сочинителем и фактически начинает вторую жизнь - композитора, а не только руководителя группы музыкантов, реализующих его заготовки непосредственно в процессе исполнения. Появляются композиции для концертного исполнения Loft, Re-Mi-Х, "Музыка для малого зала". И, что не менее важно, благодаря кино (а также фестивалю "Альтернатива" и циклу "Немое кино - Живая музыка" в центре "Столица") деятельность ансамбля "4`33``" не сводится к клубному развлечению.
Айги действует и помимо ансамбля - участвует в джазовом "Оркестре московских композиторов" (существует компакт-диск, записанный с этим оркестром на фестивале в финском городе Пори) и даже выступает в группе Александра Ф. Скляра.
[...]
Айги прошел путь классического минималиста. После тотального разрушения минималисты первыми, еще до эры постмодернизма, начали "собирать камни", точнее, отдельные фрагменты-кирпичики и обстоятельно изучать их, рассматривая буквально со всех сторон. Все минималисты первого поколения прошли стадию концептуализма, когда вместо самого произведения демонстрируется его концепция - перформанс, хэппенинг. Айги, между прочим, еще и художник, и превращение неисполнительских искусств в зрелищные для него вполне органично. Однажды в фойе Дома художника он и известный смоленский художник-нефигуративист и виолончелист Влад Макаров по очереди рисовали картинки и потом интерпретировали их как графическую музыкальную нотацию.
Но в музыке Айги (и здесь вновь вспомним о влиянии кино) уже постмодернист. Для минималистов-основоположников Филипа Гласса и Терри Райли текст не более чем текст. Для поколения Майкла Наймана и Джона Адамса постмодернистская аллюзия - основной прием. У Адамса в опере "Никсон в Китае", например, лейтмотив из "Золота Рейна" намекает на знаменитый заплыв председателя Мао. У Айги в саундтреке к "Дому на Трубной" Бориса Барнета не менее герметичный интертекстуальный диалог. Например, сцена с гусями сопровождается не только легко различимым мотивчиком из "Школы для фортепьяно" "Жили у бабуси два веселых гуся", но и инверсией темы адажио из "Лебединого озера". В общем, по всем русским правилам, получаются иронические "гуси-лебеди". Любовный треугольник иллюстрируется ритмической поступью "Дон Жуана", бытовая сцена - почти баховским хоралом. Причем сделано это так, что двойной смысл становится ясен не только искушенному в классической музыке зрителю [...].
УХОВ Д. Алексей Айги: ближайшее будущее // ИК. 1998. N 12.
