От липкого, зловещего сюрреализма в Жене керосинщика до трогательного бытового трагикомизма в Крейзи - такой широкий, на зависть, актерский диапазон, казалось бы, должен был обеспечить Александру Балуеву удачную карьеру премьера. Главных ролей у него достаточно, однако все они никак не могут считаться сколько-нибудь серьезными вехами, даже и в дальнем приближении соответствующими масштабу его дарования.
Сложилось так, что мужское самовитое начало формально закреплено в образе "пластичного зверя" Максима Суханова, а мужское эротическое, хотя оно едва теплится на экране, все еще значится за баловнем Машковым. Статус А. Б. неопределим.
Его столь же несомненная, сколь редкая в современном русском кино мужественность востребована только постановщиками доморощенных фильмов "плаща и шпаги". Вульгарные комедии (Налетъ), леонидандреевщина (Очищение), салонная мелодрама (Лабиринт любви) славы не принесли. Тем не менее А. Б. признан одним из лучших актеров последних лет - но только благодаря эпизодическим или второплановым ролям в Мусульманине, Линии жизни и Кризисе среднего возраста. Традиция великих актеров второго плана в нынешнем российском кино во многом утрачена, и А. Б. остается одним из немногих, кто умеет придать своим персонажам такую пластическую и психологическую проработанность, что они затмевают исполнителей главных ролей. В Мусульманине подобный прорыв на первый план может рассматриваться как составляющая режиссерского замысла. Брат отступника-"мусульманина" переполнен пусть убогой и варварской, но своей, корневой жизнью, в отличие от загадочного, замкнутого в себе и всемирно отзывчивого главного героя. Эту пока лучшую свою роль А. Б. сыграл замечательно - подробно и на долгом дыхании. Хотя его потенциал только отчасти востребован мощной характерностью "плохого русского парня". В двух других фильмах А. Б. словно вступает в соревнование с "формальными лидерами" и переигрывает их. Безумный телохранитель "крестного отца", тайком покуривающий инфантильный садист из Линии жизни запоминается свирепой жутью гораздо ярче, чем растерянная заезжая звезда Венсен Перез. Художник из Кризиса среднего возраста - вменяемый человек, но на беду принадлежит к тому богемному кругу, в котором норма трактуется как патология и синоним бездарности. А потому он вынужден имитировать запои и с отвращением заниматься боди-артом.
Очевидно, что А. Б. привлекают пограничные ситуации. Он использует свое лицо и свою пластику как "шкатулку с секретом", на мгновение приоткрывая потайные дверцы, интригуя неожиданными обертонами. При том, что А. Б. отнюдь не актер-хамелеон, его разность словно бы отражает грани некоего мощного и целостного образа. Возможно, это и есть русский национальный характер.
В качестве символической маски "русского мужика" он появился в Му-му и, как ни странно, органично вписался в клиповую эстетику, добродушно и отстраненно позируя в кадре на фоне усадебных пейзажей и натюрмортов. Его натура, его актерская школа позволяют мечтать о новом, истовом и не примитивном герое боевика, в котором не пропали бы безмолвная сосредоточенная мужественность, шлифованный артистический темперамент. Стать русским Брюсом Уиллисом ему мешает отсутствие настоящего жанрового кино. Если же оставить голливудские аналогии, следует признать, что нашей национальной звездой он до сих пор еще не стал по причине отсутствия нелипового современного героя. Скорее всего, российский кинематограф пока не готов всерьез выпустить на авансцену его хоть и безупречно ограненную, но стихийную мужичью силу.
ТРОФИМЕНКОВ Михаил. Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. I. СПб, "Сеанс", 2001
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=72
