- Я давно сочетаю режиссуру и актерскую деятельность. Закончила актерский и режиссерский факультеты ВГИКа. Сняла "Медного всадника", это первая моя работа на телевидении, ее благословил Ираклий Андроников, а мой учитель Сергей Герасимов снялся в ней. Поставила для детей фильмы "Живая радуга", "Детство Бемби", "Юность Бемби". Фильмы-сказки мы делали с Юрием Нагибиным - вместе писали сценарии. ВГИК дал одно, а живая работа с известным писателем - совсем другое. Мы садились за письменный стол и выходили из-за него через 11 часов! Зато сценарий к Бемби был сделан очень быстро.
Потребность заниматься литературой не случайна. Мой отец Сергей Бондарчук, мама Инна Макарова были людьми творческими, а бабушка Анна Ивановна Герман была писательницей. В 13 лет у меня появилась первая пишущая машинка.
У фильма, который я сейчас снимаю, своя предыстория. Мои родственники по маминой линии из Сибири. Мне очень много в детстве рассказывали о декабристах. В 11 лет прочла малюсенькую голубенькую книжечку - записки Марии Николаевны Волконской, изданные в Чите. Боже мой! Какое это на меня произвело впечатление! До сих пор помню: во время пути в Сибирь у Машеньки Волконской от мороза застывали слезинки и падали льдинками... Мария Волконская стала моей любовью навсегда.
- Чуть позже женские судьбы - ваша и Марии Николаевны - начали странным образом пересекаться. Вы сыграли роль княгини Волконской в "Звезде пленительного счастья", теперь работа над сериалом "Одна любовь души моей".
- Так получается... Помню, после "Солярисам у меня было много предложений сниматься, но ничто не удовлетворяло. Однажды я открываю журнал, а там написано:"Владимир Мотыль приступает к съемкам фильма "Звезда пленительного счастья". Я врываюсь в комнату с криком: "Мама, мою Волконскую снимать будут! Пусть я буду нахалкой, я напрошусь на пробу!" Напрашиваться не пришлось. Через три дня меня пригласили на эту роль.
Владимир Яковлевич подходил к работе со знанием предмета. В подготовительный период и во время съемок я очень много читала о декабристах. В фильме должна была быть сцена проводов в 1826 году Марии Николаевны Пушкиным. Я уже понимала, что Машенька была затаенной любовью Александра Сергеевича. Актера на роль Пушкина нашли в иркутском ТЮЗе, для съемок он приехал на один день. Но эпизод не вошел в фильм, потому что кто-то сказал: "Не подобает Пушкину появляться в эпизодической роли". И Александра Сергеевича в картине не стало. А я вам скажу, что с 1936 года не снято ни одного полноценного биографического фильма о Пушкине. Последней такой картиной была "Юность поэта".
Я живу в Захарово, где прошло детство поэта. Возможно, аура этих мест подтолкнула к тому, что буквально за полгода до пушкинского юбилея я стала перечитывать его книги. Снова всплыла тема: Волконская и Пушкин. И подумалось: "Наберусь-ка я наглости и сниму, пусть даже документальный, фильм о Марии и Александре".
К юбилею поэта получилось снять два пилотных варианта по 26 минут каждый и показать по Российскому телевидению. Они были названы строчкой из пушкинского стихотворения "Одна любовь души моей". [...]
После показа пилотных вариантов в Михайловском вдруг подумала: "А может быть, рискнуть и продолжить?" А тут еще мой друг, режиссер-итальянец, говорит: "Наташа, мы, итальянцы, снимаем о Леонардо да Винчи, о разных наших великих людях по сто двадцать серий. У вас же ничего подобного нет. Ты уже начала работу, так продолжи ее".
За это время я прочитала более двух тысяч томов о Пушкине. Но самое печальное, что там, в основном, одно и то же. Спасают сноски - они живые, именно из них берешь, как из родника, по каплям.
Вот колечко. История его уникальна. Это наша находка. В ходе своих исследований я узнала, что однажды во время путешествия по Кавказу Александр Сергеевич снял со своей руки золотое колечко с сердоликом (оно было очень маленького размера, подходило поэту лишь на мизинец) и положил на кон во время игры. Только прежде чем поставить, он точно знал, что надо сделать, чтобы колечко перешло к одному дорогому для него человеку - Машеньке Раевской (впоследствии Волконской). Все получилось, как он хотел. Колечко попало к Марии Николаевне, она тут же надела его себе на пальчик. Позже это колечко последовало с ней в Сибирь, прошло каторгу, Нерчинские рудники, Петровские заводы, Читу. Она хранила его всю жизнь, а после передала своему сыну Михаилу.
И вот я в пушкинском доме на Мойке. Спрашиваю хранительниц: "Возможно, я что-то выдумала? И этого кольца нет?" А ведь оно уже "завязано" в драматургию фильма. "Нет, - отвечают мне, - ничего вы не выдумали. Колечко это у нас. Сейчас мы его вам принесем". И приносят в обыкновенной картонной коробочке под номерком. У меня дрожали руки, когда я его рассматривала под лупой. Позже для съемок мы сделали точную копию этого колечка.
Находок много. Часто они появляются неожиданно. Но мне вдруг открылось, что Пушкин везде разный. Этот внутренний огонь, это неуловимое лицо. Современники даже не могли понять, какой цвет глаз у поэта. Многие считали его кареглазым, но на самом деле у него были голубые глаза. Кто-то говорил "стеклянные глазам", кто-то утверждал - "нежно-голубые". Личность его оценивали по-разному: "ну, прелесть", "невозможный тип", "ужасно читает свои стихи", "потрясающе". Мы собрали столь противоречивые рассказы современников о Пушкине... Очень надеялись, что компьютер нам выдаст собирательный портрет поэта, но... компьютер оказался бессилен.Наверное, у каждого, кто любит Пушкина, он - свой. [...]
- Зачем вам "такое кино" в "такое время"?
- Я часто задаю себе подобные вопросы. Действительно, зачем снимать исторические фильмы, когда все разрушено? Когда отечественного кино практически не стало? Все заполонили американские вестерны. Многие европейские страны уже выработали иммунитет к экспансии американского кинематографа, который снижает интеллектуальный, духовный уровень человека, нации. "Разве этот автор сделал мало, он снизил общий уровень" - великолепная фраза. Очень точная и, как ни печально, применимая к нашему времени. Но так не должно быть.
СТАНИСЛАВЧИК М. Наталья Бондарчук: "Пушкин у каждого свой" // Труд. 2001. N 155
