[...] Потенциальный зритель может ненароком подумать, что судьба "копейки" - "судьба народная", что похождения автомобиля в фильме - способ воскресить пеструю российскую жизнь трех последних десятилетий. И будет жестоко разочарован. Никакой "правды жизни", никакой последовательной реконструкции быта, никакой даже сколько-нибудь достоверной истории взаимоотношений народа с автомобилем в картине Дыховичного нет. [...]
Необязательность и рыхлость постройки делает фильм опасно близким к эстетике достопамятной перестроечной чернухи-порнухи с ее "Ворами в законе", "Брюнетками за 30 копеек" и проч. Ведь на своем уровне кинематограф уже проделал по отношению к советским реалиям "деконструкцию" сродни сорокинской, только без всякого стилистического блеска. Тогда, в пору перестройки, низовые элементы советского бытия от секса до сексотов, от говна до разбрызганных мозгов, от братков до чиновников-взяточников совершенно заполонили экран. И тогда же опрокидывание с ног на голову советской мифологии доказало свою художественную непродуктивность.
Дыховичный второй раз вошел "в ту же реку" и снял перестроечный "сборник анекдотов", отличающийся разве что более высоким уровнем текста. Однако текст в кино - дело десятое. Главное - структура визуального повествования. В "Копейке" нам предложен набор разномастных аттракционов в расчете на то, что народ развлечения любит и, похохатывая, будет ловиться на зрительские манки - гэбэшника с "Архипелагом ГУЛАГ" под матрасом, обросших шерстью грузин, пасторальных пейзан с двустволкой и деревенских бабок, порющих на морозе художника-авангардиста. Купится на "новых русских", потерявших счет деньгам и детям, на пролетария, всадившего нож в спину олигарху, на свою беду остановившемуся поговорить по сотовому под его (пролетария) окошком; купится на прелести похотливых гетер и зрелище члена Политбюро, в раздражении топором рубящего на кухне свиную голову. Распадающийся, затянутый донельзя капустник - вот что находит кинематограф, забредя в поисках добротной литературной основы в элитарный огород В. Сорокина.
Думаю, кино в эти игры играет не от хорошей жизни. Не в силах справиться с туманной реальностью, оно пытается компенсировать отсутствие осмысленной картины мира - зрелищем; и тут чем больше всего наворочено - тем лучше. Зрителям нравится. Им, видно, тоже хочется забыться, забыть, отстранить от себя пережитый опыт. Прозаические опусы Сорокина позволяют современникам дистанцироваться от смысла когда-то кем-то написанных текстов. Кино по его сценарию дает возможность уйти от безнадежных поисков смысла всеми нами прожитой жизни. Думаю, что ненадолго. Ведь смысл в человеческом существовании - категория определяющая. И сколько его ни "деконструируй" - все равно придется потом конструировать.
