|
|
Если задуматься, для эпохи `застольного застоя`....
Назад
|
Если задуматься, для эпохи `застольного застоя`....
|
[...] Если задуматься, для эпохи "застольного застоя" (или "застойного застолья") Дыховичный и Сорокин сделали то же, что Герман сделал для великой и ужасной эпохи сталинизма в "Хрусталев, машину!". Они, не побоимся высокого и мало что объясняющего понятия, вылепили "образ времени", то, что легко увидеть, но трудно пересказать, пощупать. И тем не менее в фильме этот образ есть. Только подъезжают они к нему на совсем другом, малолитражном автомобиле. О эти великие эпизоды и монтажные фразы "Хрусталева", о эти несметные полчища ЗИСов в одном кадре! Машина была символом и орудием власти, ею наделяли. Начиная с того момента, когда в Стране Советов ритмично, но не всегда исправно заработал конвейер ВАЗа, машину стало возможно купить. За 14 лет в СССР было изготовлено 2.702.657 "копеек" - сообщает нам титр в начале фильма. Стоила она... А вот с этого момента и начинается сверхсюжет фильма, около двух десятков историй, объединенных общим знаменателем: как и сколько платили люди за главную примету и символ житейского успеха. Однако достаточно загадочным остается вопрос: был ли этот автомобиль реальным бытовым подспорьем в жизни советского человека? Во-первых, на "копейке" ездили в нетрезвом виде (с первой владелицы и потом примерно через одного ездока), то есть ездить им было нельзя категорически и в принципе, себя надо знать, себя надо беречь и любить, а не "копейку", но - ездили. Во-вторых, машину приходилось постоянно чинить, что делал один и тот же вечно пьяный слесарь Бубука при вечно трезвом и хорошо считающем денежку начальнике, что суммарно увеличивало стартовую цену автомобиля в несметное количество раз. "Копейка" раз за разом превращалась в отдельный пункт вложения доходов, и многие от нее избавлялись по причинам как материальным, так и мистическим. И к финалу "копейка" закономерно превращается из средства передвижения в нечто иное. Сто раз могла бы сгинуть, пропасть, пойти на лом... Ан нет - она, раритетная "копейка", нужна и новому русскому олигарху. Символ, чистый символ. О, если бы эти железки могли говорить! Только что там из начинки от оригинала осталось...
Ценовой беспредел, отстоявшийся в мозгах постсоветского обывателя, все еще позволяет оценить некоторые коллизии картины не как фантастику, но как глубокое "ретро". В частности, история обмена автомобиля на видеомагнитофон, купленный в загранкомандировке. И еще одно "глубокое ретро": история продажи девственности за джинсы. И вот тут, наверное, главная претензия из всех возможных: циничен этот фильм. Масштаб цен меняется со страшной силой, а суть одна. Человек, "мыслящее животное", как говорит герой-олигарх, в сущности, снедаем одной страстью. Страстью к преуспеванию, к тому, чтобы жить хорошо, вернее - лучше, чем другие. Чтоб все у меня было, а мне за это ничего не было. [...] И сбылась эта мечта! Тут все равны - как бы Высоцкий, как бы Березовский, как бы Ельцин, прости господи, как бы Петлюра, и как бы Шнуров. Все низведены до социальной маски, типа, функции. Все чего-то хотят: бутылку, холодильник, партнера и чтоб получше, во всяком случае, "не хуже, чем у других". Оттого, на мой взгляд, и цинизм тут простителен: Дыховичный проехался по Таганке, Сорокин - по андерграунду, а также по всем слоям и прослойкам российского общества соавторы проехались. Если каждого человека рассматривать как набор профессиональных, социальных и физиологических функций, то очень даже отрезвляющая картина получается. Время от времени изображение проваливается в некий клиповый беспредел: это герои принимают различного рода допинги и зелья, чтобы как-то эфирные душевные субстанции сохранить. Но никого не жалко. [...]
МАШКОВА А. История одной малолитражки // Культура. 2002. 6-12 июня.
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=302
Док. 626539
Перв. публик.: 20.05.02
Последн. ред.: 20.05.10
Число обращений: 0
Дыховичный Иван Владимирович
|
|
|
|
|
