Олег Борисов, актер громадного таланта, имевший репутацию гения у самых требовательных режиссеров, необычайно популярный у кинотеатральных зрителей, ушел из жизни с чувством обиды. И это чувство не было мелочным неприятием тех или иных обстоятельств, режиссеров, партнеров, театров. Не капризы звезды, а масштаб личности сделали его заложником собственных законов. Борисов сам понимал, что его актерский дар притягивал, а характер - держал на расстоянии. Вокруг него был небольшой круг тепла, это самые близкие ему люди, Дальше начинался холод, нетерпимость, отчуждение. Его неприятности как будто прогнозировались им самим. От природы он не склонен был идти на компромисс, а компромисс часто необходима искусстве театра, кино, да и в жизни. Но бескомпромиссность было как раз гранью его искусства, качеством тех людей, которых он играл в кино и театре. [...]
В его жизни было немало благоприятных моментов. Успешное поступление в один из лучших театральных вузов, успешные дебюты во всех театрах, куда его приглашали, серьезный интерес кино - Борисов был заметен всегда и везде. Одна из первых киноролей - Свирид Петрович Голохвастый в комедии "За двумя зайцами" (1961, реж. В. Иванов) - сделала его персонажа настолько популярным, что в Киеве этому комедийному проходимцу поставили памятник. В то же время успехи сопровождались долгими паузами, разрывами. Он оказывался не совсем уместен или даже совсем неуместен там, где ему как художнику открывалась зеленая улица. Э. Рязанов снял его в одной из своих первых комедий - "Дайте жалобную книгу", где Борисов сыграл молодого энергичного деятеля торгового производства. Этого свежеиспеченного реформатора сферы обслуживания звали Юрий Никитин. Он всем хорош и симпатичен, на лбу словно отпечатано, что он из так называемых передовиков и светлых личностей. Правда, есть в Никитине некая ирония, вроде хорошо упакованная, скрытая, есть налет ригоризма, есть формальная правильность, чуждая режиссеру в принципе. Ни такой человеческий тип, ни жанр лирико-оптимистической комедии Борисову не были близки. В комедиях Рязанова он больше не снимался.
Жизнь кидала его в разные города, объединяемые для него только тем, что это были театральные города. В Ленинграде он провел девятнадцать лет. Свой ленинградский период он называет то лучшими годами жизни, то самыми мучительными. Вероятно, и то и другое верно. [...]
В Большом драматическом театре у Георгия Товстоногова Борисов за девятнадцать лет сыграл Ганю Иволгина (это был его дебют в 1966 году в "Идиоте" по Ф. М. Достоевскому), принца Гарри в "Короле Генрихе IV" У. Шекспира, Григория Мелехова в "Тихом Доне" по М. А. Шолохову и Сиплого в "Оптимистической трагедии" 1980 года плюс небольшие роли (эвенк Еремеев в "Прошлым летом в Чулимске", Айзатуллин в "Протоколе одного заседания", Суслов в "Дачниках") и вводы. К последним он относился плохо, иногда категорически от них отказывался. По творческим возможностям Борисова ленинградский багаж мал. В БДТ талантов было больше, чем ролей для каждого. Борисов примириться с этим не мог. Хлестакова, роли, о которой он мечтал с юности, которую продумал и сыграл для себя не однажды, которая чуть ли не пять раз оказывалась совсем близко и по каким-то мистическим причинам ускользала от него, он не получил и в БДТ. [...] Ставя Борисова очень высоко среди актеров сильнейшей в стране труппы, Товстоногов как будто побаивался его ортодоксальности. И как бы Товстоногов ни отстранялся от Борисова, сильнейшие его спектакли, целый период, где доминировал человек, верный правде без оговорок, человек сильный духом и одинокий, человек парадоксальный и прямолинейный, этот период без Борисова в БДТ был бы невозможен.
В спектакле "Мы, нижеподписавшиеся" (1979, производственная драма А. Гельмана) Борисов сыграл одну из интереснейших своих ролей даже на фоне "казацкого Гамлета" Григория Мелехова и коварного наследника английского престола в "Короле Генрихе IV" принца Гарри. Дело в том, что положительные герои Гельмана, спасающие талантливого руководителя от расправы, - либералы, жертвы застоя, борцы за справедливость, а чиновник Семенов - конъюнктура, оплот советского строя. В исполнении Борисова этот Семенов инфернальная фигура. Актер выходит за пределы проблем советского социума. [...]
В последние десятилетия судьба направила прямо к нему А. Миндадзе и В. Абдрашитова, сценариста и режиссера неординарного кино. В их фильмах ("Остановился поезд", "Парад планет", "Слуга") Борисову удалось показать человека в его, если можно так выразиться, крайностях души и морали. Такая задача под силу, пожалуй, только актерскому и личностному дару Борисова. И театр напоследок подарил ему тоже сложную, им решенную в превосходной степени, задачу. Будучи актером БДТ, Борисов сыграл в спектакле Льва Додина "Кроткая", поставленном на малой сцене в 1981 году. Герои Достоевского уже не были новостью для нашего театра и кино. Новостью стало понимание природы такого героя. После Смоктуновского, открывшего в 1957 году человека Достоевского, ростовщик Борисова - следующий шаг в постижении психологии раздвоения, в изображении страданий души, оставленной Богом. [...]
В 1989 году в Центральном театре Советской Армии режиссер Леонид Хейфец поставил специально для Борисова драму Д. Мережковского "Павел I". Образ несчастного русского императора в его исполнении - это экзистенция, трагедия несовпадения личности и времени, это образ художника-мученика, каким был сам Борисов. Но уходил ли он от людей и жизни не примиренным с ними? В 1989 году умер Товстоногов. На одной из страниц дневника Борисов пишет пронзительные по чувству строки о своем бывшем главном режиссере. "Теперь помечтаем. Через некоторое время он пригласит меня на какую-нибудь роль. ,,Олег... тут близятся торжества Диониса. Я Луспекаева на эту роль... А вы какого-нибудь сатира сыграть согласитесь?..." Я соглашусь, Георгий Александрович. Ведь мне надо будет, как и всем, все начинать сначала".
ГОРФУНКЕЛЬ Е. Олег Борисов. Пасынок // Актеры-легенды Петербурга. [Сб.] СПб, 2004.
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=118
