В названии фильма заложено что-то уничижительное и анонимное. "Плюс один", как бедный родственник или третий лишний. Есть мероприятие, есть некто почетный гость, и есть "плюс один", позванный за компанию. Фильм "Плюс один" пришел за компанию. Получил право на существование в качестве бонуса режиссеру после успешного дебюта "Питер FM", который собрал кассу и множество призов зрительских симпатий, и так далее. Пара этих фильмов появляется из-за кулис, как Пьеро и Арлекин на картине Поля Сезанна. Впереди шествует полыхающий красками Арлекин, бескровный Пьеро прячется за его спиной. Понятно, что соответствие не прямое, а для обозначения расстановки сил.
По сравнению с дебютом, бравшим динамикой и какой-то победоносной свободой от принципов, второй фильм Светланы Бычковой получился скромным, камерным и неброским. При этом фильмы близки. Во-первых, в обоих случаях мы имеем дело с похожим типом рассказа - историей встречи - не-встречи. В первом фильме герои сталкиваются с затруднением воочию увидеть друг друга, во втором - почувствовать. Во-вторых, с одним типом героини - молодой женщины со своим внутренним миром, не укладывающимся в расхожий шаблон. Девушек и зовут одинаково. Но если диджей Маша витала в собственном эфире, принадлежа всем и в то же время никому, переводчица Маша ("Плюс один") не принадлежит даже себе. Она плохо себя знает. Плюс один по отношению к себе.
Мышка в норке, переводит книги, работает дома, живет одна. В центре Москвы. Возможно, для завершения образа маргинала, Машу следовало поселить поближе к МКАД. Но это бы лишило героиню возможности ходить на работу пешком или ездить на троллейбусе. А рифма с последними троллейбусами 60-х очень нужна этому фильму хотя бы потому, что в мутные окна наземного транспорта еще может проникнуть немного весеннего воздуха, хорошего настроения и романтики.
С Емельяновой Машей в этом отношении было проще: прокатилась на скрипучих воротах, надела шапку задом наперед, потеряла во время пробежки сабо - и поэтический образ готов. Другая Маша туфлю потерять не может - носит шнурованные ботинки. По сравнению с "Питером FM" задача явно усложнилась. Вместо внешней экспрессии - психологическая глубина. Жизнь в соблазнах и красках проносится мимо, а десять килограмм конфет в подарок приносят ей по ошибке. Оказывается, конфеты предназначались соседке этажом выше. Прежде, чем обнаружился промах, Маша успела от этих килограмм немного отъесть. И правильно сделала. Девушка-Пьеро в свитере до колен и свисающих с пальцев мужских носках - полноправный участник лирических коллизий, в которых ей вроде бы нет места. На рабочем столе среди словарей, книг, переводов Пола Остера появляются несколько конфетных оберток. И еще одну конфетку Маше торжественно вручает посыльный милиционер, забирая сумку с собой.
Появление мужчины - подхват линии с цветным подарком, ненадолго задержавшимся на пороге квартиры Маши. В виде неожиданной "халтуры" на нее сваливается британец-кукольник по имени Том, приехавший проводить мастер-класс. Дурацкий колпак, яркий костюм, желтые, зеленые, красные, оранжевые, голубые заплатки - этот разбитной любитель британской practical joke, повергающей окружающих в смущение и ужас, кажется героем совсем не Машиного романа. Что может быть общего у несмеяны в глухой водолазке с этим фриковатым малым? Как ни странно - трудности с самоиронией, с ощущением вписанности себя в окружающее пространство, без которых трудно представить жизненную правдивость переживаний.
"Это Дигги, он - моя совесть", - отрекомендовывает гость себя и куклу, похожую на страуса, вынутого из барабана стиральной машины. Возможно, что имя Дигги (от английского dig) означает что-то вроде того, кто находит и достает на поверхность скрытые стороны души и истинные намерения британца, того еще интроверта. Маша тоже обзаведется куклой, но та останется мягкой игрушкой в углу дивана, потому что нужна Маше только, как память о встрече с Томом. Все остальное Маша находит в себе, потому, что влюбляется в Тома. Влюбленность помогает обнаружить в себе черты, о которых не подозреваешь. Такая вот простая история о том, как благодаря чувству героиня начинает ощущать жизнь более полно, чем раньше. Но именно такие истории очень непросто рассказывать с помощью кино. Для тонких вибраций не годится ярмарочный Дигги. Надо время на внимание к деталям, вроде сцены с починкой заевшей молнии на куртке Маши. И тогда все становится на свои места. Ведь бледный Пьеро, следующий за Арлекином, все-таки прообраз белого клоуна, хозяина ситуации, а Рыжый (Арлекин) - слуга, "плюс один", хотя и идет первым. Так что фильм "Плюс один" при всем своем негеройском облике определяет течение событий, явный прогресс автора сценария и режиссера и дает возможность увидеть другими глазами "Питер FM" - как не очень удачную попытку обрести цельность, найденную во второй картине.
ЛЕОНОВА Евгения. Один плюс // Сеанс. 2009. N 37-38.
