Крупный план Валентина Гафта в фильмах семидесятых-восьмидесятых годов - это почти визуальное "диссидентство". Его герои никогда не "спешили делать добро". Острое, иногда брезгливое, но всегда неподдельное любопытство к окружающему миру - вот, пожалуй, подлинный источник энергии В. Г., много лет зажигающий в пронзительнейших черных глазах всполохи молодой демонической иронии. Быть внимательным, внешне невозмутимым, безжалостно-трезвым наблюдателем - не самый легкий способ сохранить внутреннюю свободу. Единственный идеал, который он себе разрешил.
Герои В. Г. никогда не ссорились с реальностью, не строили иллюзий - и другим не давали, стремились жить "здесь и сейчас". Наличие интеллекта обрекало их на попытки "умом понять" это самое "здесь и сейчас", измерить его аршином. Но у абсурда особенная стать - кем бы ни были персонажи В. Г., с какой стороны они бы ни подходили к жизни, приспосабливаясь, пытаясь ее подчинить, победить, та продолжала от них ускользать и в руки им не давалась. Он мог быть профессионалом-прагматиком: от инженера или руководителя предприятия (Таня, Восемь дней надежды, Дневной поезд) до аристократически невозмутимого лакея (Здравствуйте, я ваша тетя!); подлецом-приспособленцем с широчайшим диапазоном всевозможных оттенков цинизма (Гараж, Чародеи, По главной улице с оркестром, Забытая мелодия для флейты, Ночные забавы); "настоящим" и ненастоящим полковником (О бедном гусаре замолвите слово, Аэлита, не приставай к мужчинам, Анкор, еще анкор!), мужественным, удивительно стойким, чуждым сентиментальности героем военного времени (Из записок Лопатина, На всю оставшуюся жизнь...) - это ничего не меняло. Удавалось многое, не удавалось - жить. Оставалось лишь устало хмурить увеличенный лысиной, и без того огромный лоб, растягивать в невеселой кривой усмешке рот и удивленно вздергивать бровь - становясь все более похожим на булгаковского Воланда.
За последние пятнадцать лет он сыграл множество разнообразных вариаций на эту тему. Попытка понять современность привела заранее оставившего надежду героя В. Г. к вратам ада. Инфернальный балетоман (Фуэте) и облаченный в белый костюм демонически-всесильный главарь банды (Воры в законе), гротескный исторический представитель нечистой силы - товарищ Берия (Пиры Валтасара...) и "белый маг", деклассированный экстрасенс (Небеса обетованные), и непосредственно сам Воланд в спрятанном, "тайном" фильме Мастер и Маргарита. Земная ирония семидесятых уступила место попсово-мистической иронии восьмидесятых.
Особая тема - герои В. Г. и женщины. Он всегда был для них скорее мучительным, жгучим, неизбывным воспоминанием, не дающим покоя призраком прошлого. Через много лет вернуться, чтобы потребовать его голову - сюжет Визита дамы более чем подходит в качестве иллюстрации карьеры В. Г. как героя-любовника. Уйти от всех женщин сразу, расстаться со всеми старыми жизненными ценностями, обязанностями, привычками, табу, как это сделал его герой в фильме Я свободен, я ничей, - не значит ли это продолжать скромную, повседневную неблагодарную работу по осуществлению собственной свободы, плавно перейдя из восьмидесятых в девяностые?
ШИТЕНБУРГ Лилия. Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. I. СПб, "Сеанс", 2001
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=185
Viperson
Док. 628391
Перв. публик.: 09.06.00
Последн. ред.: 04.02.13
Число обращений: 0
Гафт Валентин ИосифовичБерия Лаврентий Павлович
|
