Борис Леонов: История советской литературы. глава 25Назад
Борис Леонов: История советской литературы. глава 25
Рассказывали, что поэт Лев Николаевич Кондырев, когда у него вышла первая книжечка стихов, приехал в Москву, чтобы обсудиться на секции поэтов. Это казалось ему очень важным делом: тем самым он утвердит свое имя и в столичном кругу коллег по цеху.
И вот наступил день намеченного обсуждения. Но Кондырев уже знал, что на заседании предстоит очень серьезный и далеко не лицеприятный разбор его стихов. Будут колотить так, что и в его родной Туле будет слышно. Но отступать было некуда, в Москве же у него знакомых не было, кто бы мог заступиться.
Обреченным пришел в Дом литераторов. И тут неожиданно увидел знакомое лицо. Это был известный поэт Павел Николаевич Шубин, которого он однажды встречал, Помнил, как он сказал о стихах его добрые слова. От сердца отлегло - Павел Николаевич должен вспомнить его.
Он подошел к Шубину и поздоровался.
- А, Левочка, - вяло улыбнулся тот.
- У меня к вам просьба, Павел Николаевич, - робко сказал Кондырев и изложил суть дела. И тут же попросил: - Может, вы выступите?! Скажете те добрые слова обо мне?!
- Да понимаешь... Кхе, кхе... Я бы выступил. Да вот в горле что-то першит...
- Так это мы поправим, - тут же отозвался Кондырев и направился в буфет. Взял там фужер водки, обложил его кружавчиком из бутербродов и принес Павлу Николаевичу для поправки здоровья.
Тот медленно выпил содержимое фужера, занюхал бутербродиком.
- Ну, как? - после паузы осторожно поинтересовался Кондырев.
- Да вроде бы тут, слева, уже получше стало. А вот справа еще побаливает. Кхе, кхе...
Лева сбегал в буфет.
После этого Шубин согласился выступить на обсуждении стихов Льва Кондырева.
Они отправились в зал, где вскоре началось поэтическое собрание.
В президиуме - поэтические мэтры Вера Инбер, Маргарита Алигер и Семен Кирсанов.
По мере выступлений становилось ясно, что с дарованием у обсуждаемого поэта не все так просто, да и стихи он еще не умеет отделывать. А потому рядом с неплохими строками встречаются сырые, недодуманные и недочувствованные.
Потом наступила тишина.
- Кто еще хочет выступить? - обратился к собратьям по перу ведущий заседание Семен Кирсанов.
Рядом с Кондыревым, облокотившись на спинку переднего стула, мерно посапывал Павел Шубин.
Кондырев потрогал его за плечо:
- Павел Николаевич, вы же обещали выступить?! Павел Николаевич!..
Тот опрокинулся.
- Так что, никто не желает? - повторил Кирсанов.
- Да и так все ясно, - произнес кто-то в зале.
- А вот и неясно, - поднялся Шубин.
- Слово Павлу Шубину.
Поэт нетвердой походкой вышел к столу президиума, постоял и произнес:
- Вот тут я слышал, что Лев Кондырев не умеет писать стихи. Хочу спросить вас, - он повернулся в сторону сидевших в президиуме, - а кто умеет?!
Возникла пауза.
Разряжая ее, Шубин сказал:
- А вот парень он - золотой. Лева, иди я тебя поцелую...
