В детском кино он оказался случайно, хотя режиссеру с "ералашной" фамилией странно было бы заниматься социальными драмами или историко-революционным эпосом. Владимир Грамматиков не отказал себе в удовольствии попробовать силы в разнообразных жанрах, но как артист: коллеги полюбили украшать эпизод-другой колоритным щуплым усачом с вечно печальным удивлением во взгляде. Кто не помнит трижды униженного поклонника Аллы из Осеннего марафона? Все помнят - и в лицо, и по неуместной фамилии Пташук. Но не изготовление ролей-блесток В. Г. выбрал в качестве главного занятия, а режиссуру.
Усатый нянь, нынешняя его слава и гордость, достался ему, дебютанту в большом кино, нежданно-негаданно: запустившийся с картиной имярек не справился с исполнителями главных ролей - восемнадцатью малышами в возрасте от трех до пяти с половиной лет. В. Г. - справился. Сумел создать для юных архаровцев пространство, где им самим хотелось исполнять требуемое. К счастью для детского кино, к которому В. Г. после Усатого няня прикипел (поздние вылазки на чужую территорию - будь то Осенние соблазны или Сестрички либерти, - не дали поводов для режиссерской гордости), он не был отравлен ядовитой эстетикой процветавшего тогда "пионерского фильма". И попробовал - вслед за Роланом Быковым и Александром Миттой - вывести на утрамбованной почве непривычные сорта. Так появилась картина Шла собака по роялю, в которой В. Г. и сам гулял по жанровой клавиатуре, перекроив сочиненную Викторией Токаревой историю на другой - феерический - фасон. Серые будни запустелой деревеньки, где живет выдумщица Танька, благодаря ее волшебной любви к вертолетчику, что летает в небе и играет на трубе, приобретали немыслимый окрас, а забойная музыка Алексея Рыбникова даже корову подоить не давала героине спокойно, превращая рутинный механический процесс в лихой аттракцион. Впрочем, здесь В. Г. был еще робок - в сравнении с тем, что он позже устроил в фильме Руки вверх!, превратив музыкально-эксцентрическую пародию на шпионское кино в веселую абракадабру. При этом задачи перед собой ставил вполне серьезные: добиться правды (детской) жизни в пространстве беспримесной эксцентрики. Решить их в полной мере не удалось, и ингредиенты, которые он смелыми пригоршнями кидал в котел фильма, не всегда уживались друг с другом: умеренно буйный и откровенный в своей нежности, Усатый нянь имел гораздо больший успех, чем поздние эксцентрические эскапады, включая и опыт в редком для нашего кино жанре мюзикла. Звезду и смерть Хоакина Мурьеты - попытку завоевать аудиторию постарше, сделать "молодежное кино" из исторического боевика, мистики, песен-плясок и любовной лирики - приняли вяло. Избыточная экспрессия не совпала с вялым самочувствием окончательно заплывшего времени. И дальше все как-то не складывалось, В. Г. не попадал в тон. Сестричек либерти осудили за излишнюю красивость и детскую, в сущности, игру в стиль "модерн", Сказку о купеческой дочери и таинственном цветке приняли кисло, Осенние соблазны почти и не заметили.
В уныние он, однако, не впал, сумев в своем кино, многократно и собственноручно перелицованном, сохранить главное: интонацию, лишенную дидактической агрессии. С этой интонацией он говорит со своим невзрослым зрителем о вещах существенных и притом таких, что дидактики избежать крайне сложно. Например, о человеческом достоинстве - в любимой им Маленькой принцессе. Или о том, что предательство самого себя наказуемо - в Привете от Чарли-трубача.
В. Г., провинциального чудака Чарли сыгравший, в подобного рода измене не замечен: сегодня он, принявший бразды правления Киностудией имени Горького, с упорством чуждого рациональным доводам романтика продолжает верить, что на пепелище после малобюджетных пожарищ чудесным образом возьмет и возродится старое доброе детское кино.
МАЛЮКОВА Лариса. Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. I. СПб, "Сеанс", 2001
