Раннее утро ничем не отличалось от предыдущих рассветов в столице. Обволакивающая жара заявляла о себе с первыми лучами света нового дня и как все последние недели бытия, с пробуждением ото сна, тут же наваливалась беспредельная лень что- либо делать. Но сегодня был особенный день, день памяти Владимира Высоцкого и, сетуя на причуды природы, я выкатился на улицу. Всё было как обычно. В тишине Шуховой улицы то тут, то там мелькали мало-помытые дяденьки в ярко-оранжевых передниках, которые чуя свою безнаказанность, расползлись не только на груди, но и плотно облапили спины трудящихся веника и метлы. Кто придумал сие одевание для дворников, сейчас трудно докопаться, но можно предположить, некоторые органы приложили к этому маскараду ручки. Разумеется, органы государственные. Никогда вы не увидите, чтобы у оранжевого человека проверяли законность присутствия в столице. Хорошо придумано, но не до конца развили эту тему. Например для гостей столицы из Украины, других стран СНГ, да и регионы России обижать не следует, но поедем дальше.
Метро Шаболовская встречает ароматом ремонтируемого канализационного коллектора, который напрочь глушит аппетитные запахи куриной гильотины. Обычный эскалатор, вагон, пересадка и наконец остановка 905 года. Нынешние ученики вряд ли помнят, что было в 1905, не далеко ушли и молодые педагоги, может это и хорошо, потому без брюзжания на незнайков, вываливаемся на площадь, окидываем взглядом бронзовых чаловеков и смело поворачиваем направо. Только тут заметно, что слабенький людской ручеёк целенаправленно течет в одну сторону. Вливаемся в него и попадаем на Ваганьковское кладбища, где и покоится Великий бард Владимир Высоцкий, сердце которого остановилось ровно тридцать лет тому назад.
Несмотря на ранний час, у могилы уже толпятся почитатели, бабульки распорядительницы без суеты расставляют ведра с водой, в которые будут устанавливаться цветы от почитателей таланта Высоцкого. Они сметают несуществующую пыль с мраморных плит, скорбными голосами причитают о предстоящем жарком дне. Собравшиеся тихо перешептываются, где-то листают сборники стихов поэта. Чуть в стороне слышится гитарный перебор. И если у калитки на кладбище гитара в руках человека довольно неопрятного и явно дружащим с Зелёным змеем, то в тени клена у надгробной плиты с инструментом стоит человек вызывающий интерес окружающих. Лет 50ти, с благородной сединой, живые, с хитринкой глаза, он что- то шепчет, наклоняясь к гитаре, потом, как бы извиняясь, поворачивается в сторону памятника Высоцкому, опускает голову и замирает на мгновение.
И запел. Запел песню Высоцкого. Его хрипловатым голосом. Его манерой держать паузу, когда нужен акцент, чтобы выплеснуть ту боль, которую исполнитель вкладывает в слова и музыку. Но назвать выступление Шершнева Геннадия плагиатом язык не поворачивается. В пении чувствовалась такая же искренность, с какою пел свои песни Высоцкий. Тут же на память пришли убогие концерты в память барда, широко показанные по телеканалам. Уверен, будь сейчас жив Владимир Семёнович, работы у него было бы непочатый край для ироничных стихов в адрес нынешней попсы. Почитайте его стихи, всё будет понятно.
А солнышко встаёт, становится жарче, растет гора цветов. Бабульки не успевают их расставлять в ведра с водой. Вереница людей не иссякает и уже в нескольких местах звучат песни о дружбе, любви и российской дурости.
Вдруг всё как-то стихло и к могиле вышел человек, давно и часто мелькающий по теле-ящику. Никита Высоцкий. Он молча положил цветы на могилы, немного постоял и быстро покинул собравшихся. Не знаю, может не прав, но поступил Никита по отношению к людям нетактично, ну да Бог с ним. Собравшиеся отреагировали как по договорённости. Ни один из почитателей не подошёл к сыну Высоцкого со словами уважения к его отцу. Так молча и покинул поминальную площадь Никита, следом семенил невзрачный мужичок с тощим рюкзаком за плечами.
В далекие прошедшие годы в Москве появилась обыкновенная семья начинающего артиста, стопроцентная, с молодыми супругами и подрастающими мальчуганами. Она мало чем отличалась от похожих семей Москвы 60-х годов. Коммунальный быт, отсутствие достаточного количества денег и прочего сопровождения любого очага советской ячейки. Разница была лишь в том, что глава семьи, как принято говорить, был человеком не "от мира сего". Играл в театре, снимался в кино, сочинял песни и сам их исполнял. Всё это делалось с такой самоотдачей, что времени на семью не оставалось совсем. Плюс ко всему богемная жизнь всегда сопровождалась весёлыми вечеринками, дружескими попойками, что так же не способствовало сохранению семьи. Дело закончилось тем, что Людмила Абрамова рассталась со своим мужем и одна воспитывала мальчиков так, как воспитывала бы любая другая женщина. Детям внушалась мысль о плохом отце и порядочной матери. Может с бытовой точки зрения это и так, наверно! Но сравнивать Высоцкого с любым другим мужиком, это нонсенс.
Бабульки, суетившиеся у могилы Высоцкого, в остальное время работают в доме-музее Высоцкого: полы моют, экспонаты протирают. После развесёлого ночного кутежа в соседнем ночном клубе "Высоцкий" помогают официантам привести помещение в приличный вид. Наверное эта работа и позволяет им знать чуть больше, чем остальным почитателям знаменитого барда, потому стараюсь втереться к ним в доверие и задавая вопросы получаю кое какую информацию. Пусть эмоциональную, но все-же.
- Ну рази она знала, что её муж будет таким знаменитым?- Баба Наташа поджала губы и со страдальческим блеском глаз посмотрела на незаметную для многих присутствующих высокую женщину.
- А кто это- я давно подписался под своей дремучестью и вопросы задавал не стесняясь, на все стороны света
- Людмила Абрамова, жена Высоцкого и мать его детей. Ведь дети с ней росли. Оба не любили папашу со слов матери. А потом вон как вышло. Никита носом учуял где можно бабло срубить и прислонился к памяти папы. Младший то верен маменьке, а он с мамой не разговаривает до сих пор.
Стало понятно, почему Никита был не долго у памятника, наверное помешало присутствие матери. Её, если бы не подсуетился, я и не заметил. А так пришлось задержать взгляд на человеке, который когда то был любим Высоцким и которой наверное посвящались стихи.
Перед могилой стояла высокая и худощавая фигура немолодой дамы, которая ничем почти не выделялась из толпы поклонников. Разве только не по летнему одеянию серых тонов и темной ажурной накидке, висевшей на плечах. Она стояла как изваяние, не шелохнувшись, взор упирался лишь в памятник. Наверное она в эти минуты думала о своём. Наверное, если её тело присутствовало тут, то душа вряд ли находилась на грешной земле. Играть так на публику невозможно и, я невольно залюбовался этим живым постаментом и вздрогнул, когда он вдруг начал самостоятельно двигаться. Наконец, я пришел в себя и понял, Абрамова покидает могилу мужа. Я не буду пересказывать бабушкины сплетни, над этим потеет желтая пресса, единственно могу сказать, что ни Абрамова, ни Никита, ни Марина Влади никогда не бывают вместе на могиле. Последняя вообще не посещает Ваганьковское и присылает лишь цветы в большой корзине. Опять много-знательные бабушки выручили моё любопытство:
- Марине не понравился памятник у Высоцкого, она попросила сделать эскиз и с ним пришла к Никите, который к тому времени уже подмял под себя бренд: "Высоцкий"
А тот в свою очередь мило, наверное, с пристрастием объяснил иностранке кто в доме хозяин. А дальше читатель сам поймёт финал беседы двух родственников.
- Наталья Федоровна, а его друзья, которые по телевизору мелькают, приходят на могилу, в музей. Где то собираются. Или только для сиволапой Руси по телеящику петушиными голосами поминают Владимира?
Бабулька почему то понизила голос и заговорила с тем условием, что я не выдам её тайну. Скажу лишь, что есть "Бренд", у него хозяин и ему решать, где и когда этому бренду маячить. Мир капитала этого требует, потому если где и собираются без разрешения почитатели таланта Высоцкого, то действо по закону наказуемо. Кому не понятно, ну и Слава Богу!
... А народ прибывал, жара усиливалась, уже в разных местечках крохотной площадки слышалось гитарное брынчание, не всегда правильное пение с точки зрения музыканта. Я вытянул шею в поисках свободной теньевой площадки и вдруг увидел трех велосипедистов. В такую жару и задарма возить собственный зад способны идиоты или к ним примкнувшие. Я протискиваясь между разгорячённых тел подобрался к велосипедистам и зауважал их. Ребята из Донецкого клуба бардовской песни "Высоцкий" решили на велосипедах приехать из Донецка в Москву как раз к 25 июля-дню памяти Высоцкого. Вы бы видели их разгоряченные лица, радость искрилась в глазах, хотя им было далеко за 40 лет.
- Мужики, а как же назад, опять на колесе?- посочувствовал я
- Нет, слишком жарко на вечер взяли билеты на поезд. А что прокатились, не жалеем. Это наш кумир и он заслуживает того, чтобы его помнили.
- А как же граница, визы и другая мура?
- Муры небыло, как только узнавали нашу цель. Пусть политики делят власть, а мы как были едины, так и есть.
Наконец удалось определиться с укромном местечком, где прохлада сдерживалась из последних сил, а когда солнышко победило, пришлось побродить по аллеям кладбища.
Для того, чтобы описать увиденное, нужна другая тема, потому не будем описывать то, что увидел, а возвращаемся через энное количество времени к цели своего посещения Ваганьковского кладбища.
Пять часов дня. Зной господствует над всем и вся, и что для немца- смерть, нам по барабану. Читатель, ты, вероятно, помнишь или догадываешься, что происходит на кладбище в первый пасхальный вечер. Напряги мозги и не строй из себя кисейную барышню. Напрягся, вот и славно. Тогда нет смысла метать бисер по поводу увиденного. Конечно, большая часть народа толпится у памятника Высоцкому. Это те, кто пришел недавно. Ведь людской поток продолжался не один час, кто то уходил, кто то приходил. Росла гора цветов. Бабульки заполнили ими все посудины и теперь старались придать розам строгий порядок, которые ложились из рук почитателей таланта на могильную плиту. В округе, под разлапистыми кленами и дубами тут и там звенели стаканы, булькала национальная жидкость. Где то, кто то, пытался затягивать песню о друге, слышался раздризданный звук гитарных струн. На могиле Влада Листьева молодая особа размазывая слёзы по щекам, вспоминала, как в детстве папа пел ей песню. Какую, она точно не помнила, но уверена, что это Высоцкий.
- А может он пел тебе песню другого Высоцкого. Константина, он всё про лютики-цветочки выводил,- меня понесло.
- Нет, этого,- уверенно мотает головой в сторону могилы почитательница таланта.
- А этого как зовут,- совсем поглупею от жары.
Она видно сказалась не только на моих извилинах. Девица и её сопочитатели таланта лишь с третьей попытки назвали правильно имя- Владимир. По природному любознайству поинтересовался, на чьей могиле поминаете Владимира. Девица по складам прочитала фамилию усопшего и стало понятно, ей не ведом этот человек.
- Ты наверное не москвичка?- удивление першило в горле.
- Почему, обиженно поджала губки девица.- Из Бутова я.
Под другими тенёчками люди так же поминали народного артиста уже не одним стаканом. Кто то благополучно устроился между гробниц, вероятно думая о вечном, суете бытия. А может и ни о чем, если в голове булькала одна житкость.
Надо сказать, язык не поворачивался осуждать этих людей, которые пришли помянуть своего кумира. Каждый это делал так, как считал нужным. Хорошо и то, что не было организованности. Мелькала правда кинокамера канала "Звезда", но на неё мало кто обращал внимание. И уже потом, вечером, когда довелось посмотреть репортаж по телевизору, стало ясно: в жару, в воскресный день, заставили сделать галочку. И её сделали, куцею, без живого языка и общения, стало смешно
Единственно, что унес, несмотря на все обезьяньи телекривляния, народ живёт своей жизнью. Что бы там не говорили в Думе, дебетах, тусовках, это не имеет никакого отношения к народу в целом и ко мне в частности. С этим и поздравляю всех! И слава Богу!
25 июля 2010 год
О. Круг.
Viperson
Док. 634093
Опублик.: 17.12.10
Число обращений: 0
Высоцкий Владимир СеменовичКруглов Олег Александрович
|
