|
|
Алексей Подберезкин: Как уже говорилось, человеческая личность - бесценна...
Назад
|
Алексей Подберезкин: Как уже говорилось, человеческая личность - бесценна...
|
Личность и государство
1990-2000-е годы показали, что без
эффективного государства в условиях российской жизни сложно обеспечить
человеку и свободу, и справедливое
воздание за его труд, и даже
безопасность[1].
Министр финансов Кудрин творит почти что библейские чудеса, но вывести страну из духовной нищеты не по его епархии. Есть нефть, но нет Достоевского, есть газ, но нет "Чевенгура". И некому объяснить людям, что происходит с их страной[2].
М. Стуруа
Как уже говорилось, человеческая личность - бесценна. Но в то же время ее можно с определенной степенью условности измерить количественно, представить в качестве некой суммы слагаемых личных человеческих потенциалов, составляющих НЧП. Соответственно государство, как самый эффективный инструмент нации, должно обеспечить как рост возможностей этой отдельной личности, так и общее увеличение национального человеческого потенциала, его реализацию в качестве национального человеческого капитала.
Это общее положение, принципиальный вывод о роли государства, которое, однако, имеет очень мало общего с российскими реалиями. Государство в России, вместе со всеми своими институтами, - инструмент элиты, а не нации или общества. И служит элите, а не обществу или нации. Соответственно отдельная личность, ее потенциал, как и в целом НЧП, беспокоит элиту меньше всего. А раз это не беспокоит элиту, то не беспокоит и институты государства.
В этой связи актуальными становятся две проблемы. Во-первых, как сделать так, чтобы государство работало на нацию и общество, а не на самопровозглашенную элиту?[3] Во-вторых, как сделать так, чтобы государство не использовали ради корыстных политических целей элиты, в т.ч. и на выборах? В период выборов кампаний 2011-2012 годов эти два вопроса будут самыми острыми. В том числе и потому, что государство должно функционировать всегда. В марте 1917 года, когда исчезли губернаторы и городовые, Россия, по образному выражению В. Розанова, "слиняла в три дня". Так же как "слинял" СССР после августа 1991 года вместе со всей своей куда-то девшейся элитой. Так же как "слиняло" государство в октябре 1993 года, когда Кремль бросили не только охранники, но и милиционеры.
Государство нужно элите, пока она его использует для своей выгоды, но нации государство нужно всегда. И отдельной личности, которая не обзавелась заграничной собственностью, охраной и деньгами, - тоже. Вот почему для личности и нации важно отделить государство от элиты, прежде всего политической и финансовой.
Русский социализм исходит из того, что государство играет возрастающую роль в период глобализации, но только в том случае, когда оно служит нации, а не элите. В этом проявляется суть главного противоречия между государствами в эпоху глобализации, которые хотят сохранить свой суверенитет, с одной стороны, и извлечь максимум выгоды от глобализации передачей части государственного суверенитета - с другой[4].
Эти противоречивые тенденции во втором десятилетии XXI века доказывают, что "эпоха стихийности заканчивается... когда объемы и качество накопленных человеческих знаний явно неадекватны задачам управления все ускоряющимися процессами перемен глобального характера", - справедливо полагают российские исследователи, соглашаясь с Н.А.Косолаповым, что ""не мировое правительство", а совокупность межгосударственных и наднациональных органов, сохраняющих плюрализм национальных интересов, выступают в качестве прообраза глобального управления"[5].
В идеологии современного русского социализма НЧП как сумма потенциалов личностей нации - главная ценность. (В этом идеология тождественна полностью, например, "просвещенному консерватизму" Н.Михалкова.) Государство и его институты обладают возможностями развития НЧП и потенциала отдельной личности. Учитывая, что государство самый эффективный институт, созданный обществом, то его ценность (как института) для нации чрезвычайно высока. Как и соответствующих его атрибутов, которые ценны в той мере, в какой они обеспечивают сохранность и рост НЧП.
И наоборот. Если государство не выполняет эффективно своей функции, а тем более - враждебно по отношению к главной ценности - НЧП, то оно должно быть изменено на адекватное государство и его устройство. В марксизме критерием эффективности государства было его соответствие интересам пролетариата, т.е. одного из классов. В либеральной идеологии и практике - свободе предпринимательства, торговли и личности.
В идеологии русского социализма, таким образом, любые государственные и общественные институты, независимо от их форм и содержания, должны соответствовать потребности развития НЧП. Это имеет прямое отношение к современной России, где ведутся ожесточенные споры о различных моделях демократии, государственного устройства и т.п., но не предлагается главный критерий их оценки.
Так, на мой взгляд, для современной России на этом этапе развития более всего подходит авторитаризм, способный исправить неолиберальные "заскоки" последних десятилетий. Даже диктатура, если она позитивно скажется на развитии НЧП.
Теоретически идею национальной диктатуры наиболее полно обосновал в работе "Наши задачи" идеолог белого дела в эмиграции Иван Ильин. Предвидя "период неизбежного хаоса" после падения "тоталитарного коммунизма", он видел спасение именно в национальной диктатуре.
Ильин считал, что "национальный диктатор должен будет:
1) сократить и остановить хаос;
2) немедленно начать качественный отбор людей;
3) наладить трудовой и производственный порядок;
4) если нужно будет, оборонить Россию от врагов и расхитителей;
5) поставить Россию на ту дорогу, которая ведет к свободе, к росту правосознания, к государственному самоуправлению, величию и расцвету национальной культуры"[6].
Интересно в этой связи, как пафосно охарактеризовал Д. Медведев Бориса Ельцина, который пришел "после падения тоталитарного коммунизма": "Он был очень смелым и решительным человеком, который никогда (?!) не шел на компромисс по каким-то незначительным, а тем более по значительным, вопросам. Он всегда старался продвигать свою позицию"[7].
И ни слова о том, чтобы остановить хаос, начать качественный отбор людей и т.д. по Ильину. Вся заслуга политика - в неспособности к компромиссам. Пафосность празднования юбилея в разрушенной стране воровской элитой в феврале 2011 года поражает. Но она же свидетельствует о том, что в России президент больше, чем президент. Даже если это ничтожная личность, в России кресло делает человека, а не наоборот. И это в полной мере относится к путинско-медведевской элите. Здесь уже нет места для личности. Просто нет. Вспомним в этой связи горько-насмешливую характеристику Н.В. Гоголя, которую приводит Н. Скатов применительно к нашему времени: "На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности... В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: "Какой приятный и добрый человек!" В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: "Черт знает что такое!" - и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную".
Вот так и страна целая сначала сказала: "Какой приятный и добрый человек!". Потом ничего не сказала. А затем сказала: "Черт знает что такое" и отошла подальше"[8].
По большому счету и при адекватном отношении элиты интересы личности, общества, нации и государства совпадают, они тождественны. И в этом заключается глубинная суть идеологии, социального консерватизма. Важно только, во-первых, чтобы элита осознала тождественность этих интересов, а во-вторых, чтобы государство стало инструментом приведения к такому тождеству интересов личности и всей нации.
Проблема взаимоотношений государства и личности - ключевая в современной политической идеологии. Прежде всего потому, что завершение эпохи либерализма, о котором, видимо, можно говорить в нынешнем десятилетии, предполагает пересмотр взаимосвязи "личность - государство", новое осмысление. Это связано со многими аспектами, но прежде всего с возросшим значением управления в жизни общества и государства.
И здесь очень важно изначально выделить ключевую проблему во взаимоотношениях государства и личности, которая не абстрактна, а вполне конкретно стоит перед сегодняшней Россией. На мой взгляд, если во главу угла, главным критерием оценки эффективности государства (т.е. всех его институтов), как важнейшего общественного инструмента, поставить степень реализации ЧП в НЧК, то все становится предельно ясно: показатели НЧК - вполне объективны и легко поддаются количественным измерениям. Если основные критерии НЧК ухудшаются, то это свидетельствует о снижении качества управления в конкретном районе, области, федеральном округе, что хорошо видно на примере важнейшего критерия - демографического показателя. Так, в целом по России естественная убыль в 2009 году заметно сократилась. Ожидается, что эта тенденция будет продолжаться. Эта динамика подтверждает мысль о том, что даже в условиях кризиса государство способно, если захочет, изменить демографические тенденции, даже такие "объективные", как старение населения, о которых в 90-х годах либералы говорили как о "неизбежных".
Более того, если присмотреться внимательно к региональным показателям, то мы, например, увидим, что в регионах убыль/прирост весьма серьезно отличаются друг от друга. Так, в Дагестане и Чеченской Республике, как и в целом по Южному и Северо-кавказскому федеральным округам, вообще наблюдался прирост (33671 и 30450 человек соответственно). Прирост, также существенный (более 20 тыс. чел.), отмечен, впрочем, и в Тюменской области, а также в некоторых регионах других федеральных округов.
Это, на мой взгляд, свидетельствует о следующем.
Во-первых, справиться с демографическими проблемами государство вполне способно, более того, их решение не такая уж долгосрочная задача, которая может быть решена уже в среднесрочной перспективе, если будут продолжены и усилены акценты в деятельности власти и общества в этой области. На мой взгляд, даже самые скромные, но оптимистические прогнозы в этой области решительно расходятся с многочисленными демографическими сценариями США и ООН относительно России. Мои оценки говорят о том, что в случае, если власть и общество будут усиливать эту политику, то в 2011 году мы впервые после 1990 года выйдем на скромный прирост, а к 2015 году ежегодный прирост населения в среднем по России будет составлять не менее 500-600 тысяч человек.
Во-вторых, необходимо, чтобы федеральные округа, регионы, районы и местные органы власти поняли, что главный показатель их деятельности - динамика численности населения (которая включает в себя все частные критерии и показатели), на которую оказывают воздействие все другие факторы, в т.ч. не только социально-экономические. Так, ежегодный отчет руководителя должен начинаться со слов: "Динамика численности в (регионе, городе и т.д.) ...естественный прирост за прошедший период составил...>>.
Этот конкретный показатель может и должен стать частью идеологии на региональном и местном уровнях, когда мысль А. Солженицына о "сбережении России" становится конкретной политико-идеологической целью и критерием оценки деятельности на любом уровне, но, главное, по отношению к каждому конкретному человеку. В этом проявляется самая тесная взаимосвязь государства (власти) и человека на всех уровнях.
"Начальник" должен быть лично заинтересован в "улучшении" всех показателей, влияющих на динамику роста населения. Так, если высшее образование, по некоторым оценкам, увеличивает среднюю продолжительность жизни на 10 лет, то "начальник" должен быть прямо заинтересован, чтобы максимальное количество детей и взрослых получило в его районе (области, республике) высшее образование.
Этот алгоритм можно изобразить на рисунке, где представлено "дерево целей", вытекающих из главной демографической задачи.
Очевидно, что НЧП и НЧК зависят прежде всего от численности населения, продолжительности жизни и величины в нем доли творческих социальных слоев. Эти показатели легко трансформируются из решения главной, демографической задачи. Эффективность управления будет равна степени реализации человеческого потенциала (ЧП) в человеческий капитал (ЧК) отдельного региона, города, села и т.д.
Пока же Минрегион сделал только самый первый шаг, проведя в 2010 году оценку эффективности бюджетных расходов, которая, на самом деле, является лишь одним, да и то не конечным, критерием эффективности управления в регионах.
Так, одна из приоритетных проблем во взаимоотношениях личности и государства, в т.ч. рамках приоритетных национальных проектов, - это подготовка управленческих кадров на всех уровнях - федеральном, региональном и особенно местном. В конечном счете, от этого зависит и решение главной проблемы - повышение эффективности государственного и общественного управления, особенно местного самоуправления.
Этот фактор (качество управления), судя по всему, будет решающим для России в ближайшее десятилетие как с точки зрения роста экономической эффективности, так и темпов развития государства и общества.
Но эффективность госуправления - это и проблема отношений государства и общества, ставшая для современной России острейшей проблемой бюрократии и коррупции, социальной проблемой N 1.
Другая сторона вопроса - переход России от уровня госуправления, характерного для развивающихся стран, к уровню, характерному для развитых стран. Эта проблема также будет стоять перед Россией в ближайшие годы. Существо этой проблемы ярко описано авторами статьи "Бюрократическая Россия"[10].
Другая проблема - объективное усиление роли государства во взаимоотношениях "человек - государство". В конце ХХ и начале XXI века отчетливее стала обнаруживаться тенденция усиления государственнической идеологемы в противовес либеральной и коммунистической в странах - лидерах глобализации - США, Германии, Франции, Великобритании. Когда речь идет о возрастающей роли государства в постиндустриальный период, имеется в виду то, что государство может и должно сделать сознательно и целенаправленно для развития потенциала личности и общества. Эта проблема чаще всего отражается в спорах экономистов о доле госрасходов в ВВП и тенденции их роста или сохранения. В практическом плане дискуссия возникает чаще всего тогда, когда либералы пытаются убедить в том, что рост госрасходов ведет к неизбежному усилению инфляции.
Отдельным аспектом этой проблемы является вопрос о госрасходах и "росте числа чиновников", который рассматривается как неизбежное зло для экономики и общественного развития. Это хорошо видно на примере России.
Так, в 2005 году число сотрудников органов госвласти всех уровней, по данным Росстата, выросло на 10,9%, достигнув 1,462 млн человек. В 1994 году их было около 1 млн, при этом население страны за тот же срок сократилось примерно с 148 млн до 143 млн человек. В результате доля чиновников в населении страны выросла - с 0,7% до 1%.
Забывается, однако, что, по меркам развитых стран, это очень мало. Такая относительно низкая численность бюрократов характерна для развивающихся стран. По данным Всемирного банка (ВБ), доля чиновников в населении Бразилии составляет 1,5%, Чили - 1%, Китая - 1,6%, Польши - 0,7%. В развитых странах в госаппарате занято гораздо больше: в Германии - 6,1%, США - 6,8%, Швеции - 11,7% населения.
Зато Россия перегнала многие развивающиеся страны по численности работников гражданской госслужбы. В эту категорию включаются сотрудники органов власти, работники государственной системы здравоохранения и образования, но не учитываются армия и милиция (силовики в России насчитывают в сумме около 2 млн человек).
Итак, доля гражданских бюджетников в населении России составляет 3,53%, сообщает ВБ. Это меньше, чем в развитых странах (например, в США - 10,5%), но больше, чем в развивающихся (2-3,2%). Таким образом, делается вывод - бюджет России испытывает по этой статье большие нагрузки. Впрочем, к этим данным надо относиться с осторожностью - методики подсчета отличаются в разных странах, предупреждает специалист ВБ по госуправлению Е. Добролюбова.
Вместе с тем одна несообразность бросается в глаза. В России чиновники федерального уровня составляют около половины от общей численности чиновничества. В других странах федеральных чиновников в два-шесть раз меньше, чем региональных и муниципальных. Исключений не так много. Причем это, как правило, страны небольшие по площади и населению. Эту ситуацию можно объяснить неразвитостью органов местного самоуправления в России, которые, по сути, еще только начинают формироваться.
Таким образом, вопреки сложившемуся мифу, чиновников в России очень мало. Кроме того, российские госслужащие менее эффективны, чем их западные коллеги, в частности, потому, что хуже оснащены техникой (компьютерами, телефонами и т.д.), уверен директор Института проблем государственного и муниципального управления Высшей школы экономики А. Клименко. И наконец, качество работы чиновников ухудшается.
Не соответствует действительности и миф о неэффективности госслужащих и госэкономики по отношению к негосударственной области. Тенденции в госсекторе такие же противоречивые, как и в негосударственном секторе экономики. Так, согласно расчетам ИК "Тройка Диалог", производительность труда в госсекторе за прошлый год снизилась примерно на 4%. При этом в финансовой сфере производительность снизилась лишь на 1%, в энергетике - вообще не изменилась, а во всех остальных отраслях даже возросла (в строительстве, гостиничном бизнесе и сельском хозяйстве рост производительности труда достиг 10-15%). По сравнению с 2002 годом производительность труда в секторе государственного управления и обеспечения военной безопасности (чиновники и силовики) снизилась на 7%. При этом, только по официальным данным, зарплаты в госаппарате на 25% выше среднего по стране: на 70% выше уровня оплаты врача и вдвое больше, чем у работников образования. "То есть госаппарат не только работает все менее эффективно, но и оттягивает на себя рабочую силу из более эффективных секторов экономики", - говорит аналитик "Тройки" А. Струченевский, хотя приведенные им данные в этом и не убеждают.
Таким образом, по численности "чиновничья Россия" в целом соответствует стандартам развивающихся стран, но, напомним, отнюдь не развитых государств. При этом для нее характерны несколько диспропорций. Во-первых, низкая эффективность и качество работы при относительно высоких для бюджетной сферы и страны в целом зарплатах. Это является макроэкономической проблемой, т.к. производительность труда служащих падает, а бюрократический аппарат оттягивает на себя трудовые ресурсы из других секторов экономики. Вторая проблема - чрезмерная концентрация управленцев в центральном аппарате. Это порождает во многом миф о бюрократизации России. На самом деле бюрократы находятся прежде всего на низовом уровне, где они в остром дефиците, особенно в местном самоуправлении.
Из этого можно сделать вывод, что проблема не столько в российской бюрократии, как это обычно принято говорить среди либералов, а в качестве управления (менеджмента) бюрократией. В конце концов, бюрократ - это всего лишь просто профессия. Причем в ряде отраслей экономики знаний - определяющая.
Это хорошо видно на примере развитых государств. В конце XX века доля государства в общих расходах на образование достигла высоких значений и варьировала от 76% в Японии до 98% в Швеции, а на здравоохранение - от 67% в Италии до 84% в Великобритании. Несколько особняком в этом ряду стоят США, где рассматриваемый показатель ниже и составляет соответственно 75% и 45%. В целом за четыре последних десятилетия XX века расширение масштабов участия государства в формировании потенциала личности более чем на 4/5 связано с выделением средств на развитие человеческих ресурсов.
Рост доходов населения в России, который отмечался в 2000-2010 гг., однако, не должен вводить в заблуждение. Его темпы, превышавшие в некоторые годы 20%, объясняются прежде всего чрезмерно низким уровнем, на котором оказалось большинство населения в стране за 90-е годы.
Удельный вес социальной составляющей - трансфертов и расходов на инфраструктуру - в государственном бюджете служит ключевой характеристикой действующей модели государства. В соответствии с этим критерием выделяются несколько типов стран. В большинстве стран континентальной Европы на основе историко-культурной специфики и традиций утвердилась модель социально ориентированного государства с развитой социальной функцией и крупными расходами на социальные цели. Еще более высокие уровни такого рода расходов и социальной защиты населения характерны для Скандинавских стран. Именно эти страны сегодня и являются мировыми лидерами.
В этой связи представляет интерес структура федерального бюджета России. Она прямо отражает не только политические приоритеты руководства страны, но и демонстрирует (что, можно сказать, еще важнее) тенденции. Так, в проекте бюджета на 2007 год основные расходы формируются следующим образом:
Как видно из приведенных данных, приоритеты роста государственных расходов связаны с главным государственным приоритетом - укреплением государства, его институтов. Если добавить к этому, что при общем росте дохода бюджета менее 5% госрасходы возрастают более чем на 17%, то ясно, что роль государства видится в будущем как возрастающая, что в принципе соответствует основным тенденциям мирового развития в постлиберальный период[11].
Другой приоритет - значительный рост расходов на образование (33,4%) и здравоохранение (31,5%), а также культуру (25,2%). Вместе с тем, учитывая незначительные масштабы этих сумм, а также хроническое недофинансирование прошлых лет, можно было бы предположить, что эти темпы очевидно занижены.
Наконец, третья группа приоритетов - расходы на оборону и национальную безопасность, которые также растут опережающими темпами (24,6% и 23,1% соответственно), при том условии, что они являются самыми крупными статьями расходов. Только их "прирост" за год превышает все расходы на здравоохранение. При том что относительно ВВП расходы на оборону не растут и составляют "разумную" цифру - менее 3%, можно было бы, на наш взгляд, на какое-то время (3-5 лет) уменьшить темпы роста, что позволило бы удвоить расходы на культуру, образование и здравоохранение.
Думается, что выстраивание среднесрочных бюджетных приоритетов в рамках долгосрочной стратегии - безусловная перспектива, способная обеспечить опережающие темпы роста человеческого потенциала.
______________________
[1] Торкунов А. По дороге в будущее / ред.-сост. А.В. Мальгин, А.Л. Чечевишников. М.: Аспект Пресс, 2010. С. 400.
[2] Стуруа М. Кто объяснит нам Россию? // Известия. 2010. 25 августа. С. 6.
[3] О непрофессионализме и низком нравственном уровне российской элиты написано много. Вопиющий факт: со скотством элиты сталкивалось 73% граждан России. См. подробнее: Покрышкин С.В. Вы звери, господа? // Независимая газета. 2011. 18 апреля. С. 12.
[4] См. подробнее: Экономическая дипломатия в условиях глобализации / под общ. ред. Л.М.Капицы. М.: МГИМО(У), 2010. С. 84-119.
[5] Бабурин С.Н., Мунтян А.М., Урсул А.Д. Глобализация в перспективе устойчивого развития. М.: Магистр, 2011. С. 214.
[6] Черносотенство, сталинизм и национальная диктатура. [Эл. ресурс]. URL:http://www.rusprav.org/2006/new/146.htm
[7] Кузьмин В. История России: Ельцин // Российская газета. 2011. 2 февраля. С. 2.
[8] Скатов Н. Литература великого синтеза: научные статьи: очерки: эссе. М. 2011. С. 486.
[9] Социально-экономическое положение России. Январь 2010 г. М.: Росстат, 2010. С. 478-479.
[10] Бюрократическая Россия. Проблема не в бюрократии, а в качестве управления ею // Коммерсант. 2006. 16 мая. С. 8.
[11] Алякринская Н. Как отмывают нефть // Московские новости. N 32.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
04.08.2011
podberezkin.viperson.ru
Док. 641476
Перв. публик.: 04.08.11
Последн. ред.: 06.08.11
Число обращений: 0
Подберезкин Алексей ИвановичСтуруа Мэлор ГеоргиевичАлякринская Наталья
|
|
|
