Совхоз Пахтакор был центром освоения Джизакского массива Голодной степи. Мирзачуль, то есть Голодная степь, как называли ее местные, простиралась тогда от Джизака (1) до Гулистана. В этот участок входили город Янгиер, райцентр Чим-Курган и Пахтакор. Здесь пролегал когда-то Великий Шелковый Путь и одним из самых трудных участков был Мирзачуль.
На открытие железнодорожной станции в тысяча девятьсот шестьдесят первом году в Пахтакоре приезжал сам Никита Сергеевич Хрущев.
Целина. О ней говорили по всей стране, их делами, их успехами, гордились комсомольцы, гордилась вся страна! От одной этой мысли, кружилась голова, и захватывало дух. Родина. Это сладкое чувство любви к родине складывается не только от лирического воспоминания белых стволов березок и медового запаха летних трав. Отнюдь, у кого-то эти запахи не вызовут никакого чувства. Любовь к родине складывается из детских ощущений, воспоминаний. Первое познание двора, людей, мира. Вне зависимости от того, городской ли ты житель или деревенский, но природа в свои объятья принимает человека. С первых дней его появления на земле. Холмы, овраги, реки, речушки, океаны, моря, горы, леса, поля, степи, стога сена и скирды хлеба, жаркое солнце и буйные бураны, пение птиц, шепот ветра, перемигивание звезд... все это, в сознательном возрасте, складывается во вполне конкретное понятие - Родина. И ему, Анатолию, было сладко осознавать, что сейчас, он принимает участие в том, что через годы в его детях будет отзываться сладким словом - Родина. Это будет их Родина. Ловя себя на этой мысли, Толик буквально физически чувствовал, какое-то приятное покалывание в животе и сердце начинало биться учащенно.
Уже сейчас, Пахтакор был чистым, опрятным, солнечным поселком. Засаживались саженцы деревьев, которые много позже, превратятся в зеленые, красивые аллеи, прокладывают новый асфальт, закладывают фундамент под строительство домов, кинотеатров, магазинов, памятников.
В ЦК компартии было принято решение, что люди должны получать знания без отрыва от работы. Далеко не у всех была возможность учиться в соответствующих местах, поэтому, специалистов стали присылать на места. Математики, историки, физики, филологи, - университет на выезде. Интересные книги передавались друг другу и, когда выдавалась свободная минутка, читали взахлеб. Пушкин, Лермонтов, Полевой, Горький, Маяковский, Шолохов, Фадеев - произведения учили по-новому воспринимать жизнь, показывали ее ярче, во множестве оттенков и полутонов.
Жизнь, словно подхваченная ураганом, кружилась. Только за один год случилось три важных события: первый человек побывал в космосе, построили Южный Мирзачульский канал, родилась дочь Наташа. Времени на сон практически не было, приходилось все время жить в ритме "надо". Работа, семья, учеба. Желание успеть главенствовало. Иногда, накатывала усталость, хотелось взять длительный отпуск, выспаться, наконец. Но это было непозволительной роскошью - время не стояло на месте.
Второй год, проведенный на целине, был не удачным. Хлопчатник рос хилым, многие работники не выдерживали и уезжали с целины. Батыр и Анатолий работали за троих. В раскаленной кабине "Универсала", в тракторе, где нет амортизации, водителя, словно на волнах болтает целый день. Хлопок требует от человека все его силы, и выдерживает это далеко не каждый. И снова - раскаленная степь без тени. Глина Мирзачуля опасна, она липнет к ногам, словно старая жевательная резинка. А где воды побольше набежит, земля может не хуже болота засосать. Говорят, что дехкане, выращивающие в давние времена здесь хлопок, во время полива привязывали к поясу доски, чтобы не утонуть.
Но даже в такие периоды, в конце рабочего дня садились за стол на полевом стане, под прикрытием брезентовой крыши, и с огромным удовольствием слушали лектора. Самым запомнившимся учителем для Анатолия был историк Семен Аронович Литвинский.
В периоды учебы домой Анатолий приезжал счастливый, не смотря на усталость после изнуряющей работы. Ему нравилось учиться.
- Представляешь, Поля, - говорил жене, садясь за обеденный стол. - Потребности у людей разные. Многим хочется высказаться, часто вспоминают свои истории, но потребность учиться живая. Литвинский часто шуткует на уроках, все с прибаутками рассказывает и верно оттого, еще интересней учиться. Так много нового я для себя узнал, что даже и представить страшно.- Говорил эмоционально, жестикулируя руками, наспех проглатывал ужин, расспрашивал жену о прошедшем дне и направлялся в спальни к детям. У старших проверял уроки, кого-то ругал, кого-то хвалил, с младшей играл в прятки, догонялки. Веселье, шутки и смех наполняли дом.
Полина занималась домашними делами и только поздним вечером, когда дети ложились спать, велись длинные разговоры.
Благодаря Семену Ароновичу приезжие комсомольцы больше узнали об этом крае, смогли проникнуться к его древней истории душой. Ни один другой лектор не рассказывал так эмоционально, с такой любовью с какой делал это Литвинский. По его признанию, он приехал с огромной неохотой по приказу из Москвы в Самарканд. Увидел этот величественный город и влюбился.
- Как мальчишка! - делая ударение на последний слог, вскрикивал Литвинский, - вы понимаете? Как мальчишка! - Семен Аронович немного картавил, словно перекатывал во рту букву "р" и никак не мог ее произнести. - Небо, какое там прекрасное небо! Тот, кто не был в Самарканде, потерял пол жизни. Даю вам честное слово!
Литвинский оказался человеком компанейским, жизнелюбивым оптимистом. Помимо лекций он организовывал походы и поездки по достопримечательностям того края, в котором ему ныне приходилось работать.
- Откуда же я знаю, куда угонят меня потом? - обнажал в улыбке зубы, - может Казахстан меня ждет, а может Дальний Восток. Хочу знать, где я жил полгода!
Местные власти шли ему на встречу, снабжали техникой, ночлегом, когда удавалось всей группой съездить в другой город. Благодаря Семену Ароновичу, Анатолию в числе небольшой группы, удалось побывать в Бухаре, Андижане, Самарканде. Огромные впечатления оставили эти поездки.
- Только теперь, я понял, о чем писала твоя мама, когда мы еще в Шахтах жили, - говорил Полине. - Родная, ты потерпи чуток, как только получится, мы с тобой вместе поездим, оно того стоит, поверь мне.
В одной из таких поездок, выяснилось, что Литвинский умеет играть на гитаре, причем делает это довольно-таки неплохо. Анатолий напросился в ученики и теперь, раз в неделю, по часу, они задерживались после работы, чтобы разучить аккорды. Спустя пару месяцев, Толик умел самостоятельно сыграть несколько песен.
Уезжая из Узбекистана, Литвинский подарил своему ученику гитару.
- Я одинокий, у меня возможности купить новую гитару больше чем у тебя. Тем более что я возвращаюсь в Москву. А ты, когда возьмешь ее в руки, обо мне вспомни и то ладно будет, идет? - протянул руку для пожатия.
- Спасибо тебе, Семен Ароныч, - Толик обнял его за плечи и похлопал ладонью по спине, - ты нам много чего от себя отдал. Спасибо тебе, что так много узнали.
- Верно, верно! - загалдели мужики.
Все вместе провожали Литвинского, помогали погрузить вещи в автобус, специально за ним приехавший в степь.
- Если мы чо не так сделали, не обессудь, - пробасил кто-то из толпы.
Литвинский обвел толпу долгим взглядом, словно пытался в памяти запечатлеть каждого из них. Уставшие, изнуренные от жары и работы лица. У кого-то уже морщины под глазами появились, у кого-то кожа почернела от знойного солнца, у кого-то в глазах смешинки играют, а у кого-то наоборот - тяжесть и тоска. Как сложатся судьбы этих людей? Смогут ли они мечты свои и желания воплотить? Встретятся ли когда-нибудь? Маловероятно. Семен Аронович уже далеко не первый год ездит по всему Союзу, рассказывает людям историю того края, в который закинула их судьба. Люди хотят жить. Они умеют это делать.
Литвинский понимал, что пройдут десятилетия, прежде чем на месте пустырей и пустынь, возникнут города, парки, прежде чем земля даст богатый урожай. И вполне возможно, что сами эти люди - простые мужики и бабы, приехавшие на чужую землю из разных концов страны, даже сами не подозревают о том, какое великое дело они делают.
- Вы меня простите, если что не так. Делал все от души, к вам прикипел, - автобус протяжно посигналил, - а вот, сколько я от вас получил, никто даже и не догадывается. Вам отдал на пятьдесят грамм, а себе целую пол-литра забрал, - улыбнулся и, взяв чемоданчик, направился к автобусу.
- Хороший мужик! Жалко, что уехал, с ним скучно не было - помахали ему вслед, и глядя как удаляется вдаль желтый автобус, разошлись по своим делам.
В августе 1962 года родился сын Сергей. Обзавелись хозяйством, только успевай за четырьмя детьми следить, по дому дела делать, да хозяйство кормить. Но Полине хотелось помогать мужу не только в домашних делах. Она устроилась работать прачкой в недавно построенной гостинице и часто брала работу на дом.
В том же году, Анна Степановна, уехала в гости к подруге в Пахтакор. Уехала на несколько дней, а получилось также как у Литвинского - влюбилась в этот край и решила перебраться туда, жить.
- Понимаешь Поля, - говорила дочери по возращению, - разные это края. Сначала, мне нравилось в Чим-Кургане, но Пахтакор это другое. Я поеду, спытаю судьбу, испробую квартиру выбить, а дальше як Бог даст.
Галя в Чим-Кургане прожила много лет, не в пример Полине с Анатолием. Те, сорвались и уехали спустя два месяца, следом за Анной. Толика ПМК (2)
переехала осваивать новый участок - в Пахтакор. Вот так, почти чудом и оказывалось, что мать и дочь неразлучны.
В Пахтакоре Анна квартиру себе купила. На первом этаже, с большим двором, где был и густой виноградник, и асфальтированные тропинки, и клумбы с ярко-красными, бордовыми и черными розами. Далеко разносился их терпко-сладкий аромат, стоит только к калитке подойти.
А Толику квартиру дали. Да еще какую! Самая настоящая роскошь. Двухэтажная, где было и две ванных комнаты, две веранды, три спальни на втором этаже, на первом зал, кухня и винтовая лестница в зале, ведущая с первого этажа на второй.
Полина, когда увидела новую квартиру, только ахнула, да руками всплеснула, такого богатства она даже и представить себе не могла, не то, что увидеть.
Мальчишкам выделили отдельную спальню, дочерям вторую, а ту - дальнюю, взяли себе. Со временем, дети решили разнообразить свои комнаты и подключили фантазию... Это все больше задумка старших Толика да Татьяны была, младшие еще ни на что не годные были. Со школы видать, Толик принес трафареты всякие или дети сами их вырезали - не имеет значение, но стены были расписаны акварельными красками вдоль и поперек. Когда дали квартиру, в двух комнатах наверху, обои были белыми с красными то ли вишенками, то ли клубничками. Потому комнаты эти детям и выделили - большие, просторные, светлые, да и вид красивый из окна открывается - городской парк в двух шагах. В спальне у Полины с Толиком обои были темные, какие-то зеленые с позолотой, витиеватым орнаментом украшенные. Вот дети и решили разнообразить... у дочерей в комнате на обоях теперь, речка, облачка, солнышко да еще какая-то женщина сидящая на скамейке, красуется. Ну, по их идее это должна быть какая-то вероятно модница, но поскольку художественного таланта ни у кого ранее не наблюдалось, то получилась не модница, а некая субстанция с длинным носом, торчащими в разные стороны кудрями, на которых повисла шляпа.
Они с Толиком так и замерли в дверях комнаты, когда увидали это художество. Тот день был для них праздничным, потому что наконец-то удалось приобрести мягкую мебель. В очередь-то они, как положено, записались, Толику даже пришлось отдежурить три ночи подряд, чтобы не остаться с пустыми руками и вот, наконец, мебель куплена, да еще домой привезена. Оббитый красной материей диван с круглыми валиками вместо ручек, спинка резная, высокая, ножки низкие, выпуклые.
Кресла такие же как и диван и даже столик журнальный достался. Расставили мебель в гостиной, пока дети были в школе, хотелось сюрприз сделать. Поднялась Полина на второй этаж, дверь в детскую открыла, увидела художества и замерла на месте.
В мальчуковой спальне и того хуже оказалось. Черными красками машины, мотоцикл, да трактор нарисован. Единственное, что решились сделать радужным, так это желтой краской тракториста махающего кепкой. Полина так и ахнула...
Трест "Мирзачульсовхозстрой" осуществлял комплексное строительство жилых поселков вновь организованных совхозов. Комплексным освоением земель занимался трест Бустонводстрой. Именно там, довелось работать Анатолию. Новые районы появились не только в Пахтакоре, но и в Джизаке, Янгиере, Гулистане специально строили для тех, кто приехал осваивать Голодную степь.
Со временем, Пахтакор все больше и больше расстраивался. Появились четыре средние школы и один коммунально-строительный техникум. Этот край был богат не только плодородной землей, хлопком, шелком-сырцом, каракулем, но и золотом, ураном, природным газом.
В Пахтакоре проживали представители порядка ста национальностей. Наиболее многочисленной диаспорой была Татарская - выходцы из Уфы, Башкирии и Казани. Греческую диаспору представляли политэмигранты из Греции, а также потомки Понтийских греков из Южного Казахстана. Корейская диаспора была представлена потомками репрессированных в тысяча девятьсот тридцать седьмом году и сосланных в Среднюю Азию из Посьетского, Ольгинского и Сучанского районов Дальнего Востока. Поволжские немцы, русские, чуваши, мордвины, марийцы и другие.
Никогда и нигде более, Полина не встречала настолько сплоченных, дружных людей, как в этом совхозе. Много позже, в тысяча девятьсот семьдесят первом году Пахтакор был переименован в поселок городского типа "Бинокор", в честь десятилетия освоения Голодной Степи. А три года спустя пгт "Бинокор" стал снова Пахтакором, но ему присвоили статус города, когда организовалась Джизакская область, отделившись от Сырдарьинской. Это название закрепилось за ним навсегда.
Но все это было значительно позже. Жители городка-совхоза смогли создать одну большую, дружную семью. Да, конечно, случались и недомолвки и ссоры и сплетни, все как в обычной семье, и все-таки, Пахтакор в тот период, был моделью идеального общества.
Связывала их не простая дружба, вызванная любопытством. Здесь была примесь более тонких и глубоких чувств. Этих людей роднила земля, на помощь которой они и приехали с разных концов необъятной, многогранной, родной страны. Вместе строили города, села, райцентры. Вместе осваивали степь, сажали саженцы деревьев там, где было пустынно, чтобы лет через двадцать, их детям было прохладней, вольготней, свежее. Прокладывали дороги, воспитывали детей, строили школы, собирали хлопок. Совхоз разросся и к тому моменту, когда ему был присвоен статус города, уже построены были две больницы: Центральная и Совхозная. Детский санаторий и пять детских садиков. Гораздо позже, построили бассейн. Начали функционировать предприятия: "Хлопзавод", "Ремзавод" и завод по профилактическому ремонту тракторов "Кейс".
Музыкальная школа, Музей Освоения Голодной Степи, Дом культуры "Строитель" и Дом культуры "Треста Мирзачульсовхозстрой", три летних кинотеатра, на Южном, возле Центрального стадиона и на Дилороме, два зимних кинотеатра: ДК "Строитель" и на совхозной стороне (в просторечии говорили: на "Той стороне"). В ДК "Строитель" на гастроли в разные годы приезжали: Толкунова, "Самоцветы", цирк Лилипутов, Зыкина, Есимбаев. Ахеджакова, Касаткина, Шубарин, группа "Земляне", группа "Интеграл" с Бари Алибасовым.
Жизнь не стояла на месте...
_________________________________________________________________________________
1. город Джизак был перевалочной базой (караван-сарай), перед горным перевалом на Великом Шелковом Пути (одним из самых трудных участков Великого Шелкового Пути была непроходимая Голодная Степь, в летописях Джизак упоминается как караван сарай на окончании этого участка)
2. ПМК - передвижная механизированная колонна
Отрывок из романа "Торнадо"
viperson.ru
Док. 642568
Перв. публик.: 08.09.11
Последн. ред.: 13.09.11
Число обращений: 0
Хрущев Никита СергеевичТорнадо. роман
|
