В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Новости
Бегущая строка института
Бегущая строка VIP
Объявления VIP справа-вверху
Новости института
Алексей Подберезкин: ... Принцип и норма имеют и огромную практическую значимость для России... Назад
Алексей Подберезкин: ... Принцип и норма имеют и огромную практическую значимость для России...
Принцип и норма государственного авторитета и суверенитета

Всякий виновный в измене общенародному делу
и перешедший на сторону фашизма, как противник
креста Господня, да числится отлученным,
а епископ или клирик - лишенным сана[1].

Русские архареи


Сегодня Америка - самая
суверенная страна в мире[2].

З. Бжезинский


Классический принцип социального консерватизма - авторитет государства - в эпоху глобализации определяется двумя обстоятельствами: суверенитетом и ролью государства в экономической и общественной жизни страны. Оба эти обстоятельства заслуживают самого серьезного внимания, ибо как под влиянием объективных мировых тенденций, так и под влиянием частных, прежде всего неолиберальных концепций складывается наверное впечатление об "исчезновении", размывании суверенитета, снижении роли этого принципа в эпоху глобализации.

Оба эти аспекта имеют и огромную практическую значимость для России. Так, неолиберализм 90-х годов откровенно не только пропагандировал, но и практически осуществлял политику десуверенизации и развала государства России. Итог известен. Россия к началу нынешнего десятилетия, оставаясь внешне суверенным государством, стала стремительно терять все основные признаки независимости не только во внешней, но и во внутренней политике. Огромная опасность заключалась и в том, что, в силу понятных соображений, эту тенденцию открыто не признавали ни правящие круги внутри страны, ни в других странах. Потеря суверенитета приобрела "ползучий" и скрытый характер, который был заметен преимущественно специалистам.

Другой аспект этой проблемы заключается в противопоставлении - искусственном и "с нажимом" - либеральными идеологами идеи сильного государства и модернизации. Между тем, как показывает, например, опыт Тайваня, такой реальной проблемы не существует вообще. К такому выводу пришли, например, исследователи из Нью-Йоркской академии наук, сделавшие в 2010 году примечательные выводы (уроки из развития инновационной экономики этого государства)[3]:

"- стратегия строительства инновационной экономики "сверху вниз" в авторитарной политической среде возможна и даже эффективна. Даже военное положение не помешало развитию инновационного сектора. Но для этого государственные учреждения и отрасли промышленности должны работать как одно целое в рамках централизованного руководства и строить свою работу на основе ясного понимания отраслей мировой экономики и соответствующих им цепочек образования стоимости;

- государственные учреждения с их волевым руководством, гибкими правилами, наличием финансирования и ясными долгосрочными задачами, ориентированными на защиту отраслевых интересов, могут создавать компании, обладающие конкурентоспособностью на внешнем рынке;

- стимулирование инновационных процессов в отраслях с низкой интенсивностью НИОКР может быть достигнуто путем частно-государственного партнёрства;

- государство может играть важную роль в организации и финансировании НИОКР по разработке новых технологий для малых компаний, которым зачастую не хватает собственных ресурсов;

- транснациональные корпорации могут стать катализатором создания инновационного сектора;

- для страны, быстро перенимающей технологии, критически важно научиться быстро ассимилировать их и начать производить новые товары самостоятельно;

- прикладные НИОКР чрезвычайно важны для развития стран, быстро перенимающих технологии, однако фундаментальные исследования, имеющие перспективы в прикладных областях, позволяют создавать новые, революционные товары и технологии;

- поощрение приобретения комплектующих местного производства может стимулировать инвестирование;

- национальные проекты в сфере высоких технологий - например, переход на цветное телевидение - способны привлечь инвестиции".

Консерваторы (в т.ч. "просвещенные консерваторы" Н. Михалкова) полагают, что авторитарная система может быть более эффективной с точки зрения инноваций, чем демократическая.

Суверенитет сегодня определяется многими факторами, в т.ч., например, и зависимостью страны от импорта. По некоторым наблюдениям, если потребности страны покрываются импортом более чем на 15%, это свидетельствует о внешней зависимости государства, если на 25% - о сильной внешней зависимости, а свыше 35% - о потере государством части суверенитета.

Не секрет, что в 90-е годы идеологические и политические воззрения либералов открыто свидетельствовали о том, что участие России в международной интеграции должно было бы привести к тому, что целые сектора экономики были бы отданы на откуп. Это была сознательная идеологическая позиция и экономическая политика. Модно было, например, говорить о том, что сельское хозяйство страны - "черная дыра", которую государство должно перестать инвестировать. Результат внедрения такой идеологемы - сильнейший рост импортной зависимости, который привел к началу XXI века к потере Россией части своего суверенитета. Последующая смена позиции при В. Путине отчасти исправила ситуацию, что хорошо видно на следующем графике[4].



Как видно из статистических данных, объем импорта при В. Путине за 2003-2008 годы стремительно рос (с 12 до 36 млрд долл., т.е. в 3 раза), хотя доля в нем продовольственных и сельскохозяйственных товаров сокращалась относительно этого объема (с 21% до 13% соответственно, а в абсолютных цифрах - с 30 млрд долл. до 13 млрд).

Другими словами, смена либеральной политико-идеологической установки, поставившей Россию к началу века перед угрозой продовольственной безопасности и потери части суверенитета, на скромно протекционистскую и отчасти социально-ориентированную привела к нормализации положения в этой отрасли. Даже чрезвычайные обстоятельства лета 2010 года, когда засуха уничтожила более 30% зерновых и уже начали резать скот, не привела к панике, а некоторый рост цен объяснялся преимущественно спекулятивными факторами.

Но ведь могло быть и по другому. В 2010 году как-то забылось, как эмбарго на поставки лекарств и продовольствия Ливии и Ираку использовалось в качестве внешнеполитического инструмента давления. Даже применительно к России 90-х годов готовы были использовать такие инструменты (о чем сегодня предпочитают не говорить).

Выводы были сделаны в начале первого десятилетия. Выводы, которые следовали из политической практики, а не теории и идеологии. Все последующие годы политика В. Путина была, по сути, политикой возвращения России суверенитета, свободы выбора и поведения внутри страны и за рубежом.

Причем начинать необходимо было прежде всего с внутренней политики, а именно возвращения суверенитета, права на принятие решений во внутриполитической, экономической и общественной жизни. Оппонентами здесь выступили так называемые "олигархи", крупнейшие собственники, которые в период кризиса смогли вырвать себе ряд государственных функций. Поэтому борьба В. Путина с "олигархами" - это, по сути дела, борьба за суверенитет, в т.ч. независимость власти от крупного и политизированного капитала.

Основной спор здесь возник о роли государства. По понятным причинам тем, кто приватизировал ряд государственных функций, представлялось, что государство - институт, координирующий использование ими его функций. Не более того. Напомню, однако, что государство - единственный эффективный механизм, созданный обществом, который дает возможность поддержания порядка и обеспечения управляемости общества. Лишь государство является силой, способной противостоять разрушительному влиянию групповых интересов и предотвратить экологическую, социальную или экономическую катастрофы. Объективное усиление государственной власти в эпоху глобализации диктуется многими внутренними и внешними общественно-политическими задачами, которые отнюдь не теряют своей актуальности.

Вопрос о роли государства был центральным в идеологических спорах 2000-2010 годов. А между тем к 2006 году сложилось представление у элиты (в т.ч. и благодаря В. Путину) о роли государства не вообще, а по вполне частным вопросам. Так, А. Погорельский признает, что "для нас в настоящий момент актуален вопрос не столько о том, как сильно государство должно вмешиваться в экономику и участвовать в перераспределении, сколько вопрос, каким будет это государство и сама правящая элита. России действительно нужно сильное государство, но только такое, которое сознает свою миссию и не принадлежит никакой частной группе интересов. Необходимо, чтобы во власть пришла новая генерация людей, не отравленных беспринципностью и моральной пустотой позднего "совка". Нам нужна элита, которая перестанет воровать, начнет думать о своей репутации, о той самой персональной ответственности перед страной, историей, будущим, своими детьми, наконец. Нужны реальные действия, направленные на качественный прорыв страны в ее развитии. Только тогда сегодняшние разговоры о консерватизме окажутся продуктивными"[5].

Весь период 2000-2010 годов прошел под флагом укрепления государственности, иногда воспринимаемой даже сторонниками сильного государства как авторитаризм. Эта тенденция (с некоторыми существенными коррективами) сохранилась и при Д. Медведеве в 2008-2010 годы. Причем по мере своего развития она встречала все усиливающееся противодействие как со стороны развитых стран, так и значительной части либеральной элиты, превратившей свои действия в "борьбу с бюрократией". Примечательно, что либеральная и коммунистическая оппозиции в разной степени, но одинаково дружно выступали против реализации этого принципа, рассматривая его как "укрепление режима власти", а не государства как такового. Так, совместные митинги коммунистов и либералов стали частью их политических кампаний накануне региональных выборов осенью 2010 года. Калининград, Новосибирск, Москва и др. регионы свидетельствовали о тесной координации совместных действий на уровне регионов[6]. Произошла классическая подмена понятий. Идеолог администрации В. Сурков в этой связи высказался вполне определенно: "Думаю также, что не надо забывать, что "демократия" в переводе означает "власть народа", и здесь есть слово "власть". Демократия - это власть, это сила и порядок, а не бессилие, каша и беспорядок. И поэтому демократическое государство не должно быть беззубым и неэффективным, оно должно эффективно решать проблемы и эффективно бороться за сохранение демократических институтов"[7].

Вокруг этого принципа социально-консервативной идеологии сложилось много легенд. В частности, о стремительном росте бюрократии, численность которой "превысила советский уровень". В действительности, по оценке С.Е. Нарышкина, "число госслужащих в центральном аппарате и территориальных органах по состоянию на конец 2006 года по сравнению с мартом 2004 года, когда была начата административная реформа, сокращено на 235 тыс. единиц"[8].

В целом критики В. Путина и Д. Медведева сконцентрировались за последние годы в основном именно на этом принципе, смешивая его (сознательно или нет) с авторитаризмом, даже фашизмом.

На самом деле принцип суверенитета приобретает особое значение в эпоху глобализации, когда роль государства стремительно меняется. Сохранение государства невозможно - как показывает советский опыт - без сохранения, даже упрочения его авторитета. Поэтому борьба с авторитетом государства и власти в полной мере может рассматриваться в качестве борьбы с государством, а в ряде случаев и с нацией. Проявляется это всегда по-разному. Например, борьба против монополии государства на алкогольном рынке привела не только к огромным потерям бюджета, но и стремительной алкоголизации страны. Модное в 90-е годы мнение о пиве как "безалкогольном напитке" привело к стремительному росту пивного алкоголизма[9].



Принцип укрепления государства проявляется и в частностях, например в, архитектуре. Здесь мы видим, что вкусы становятся частью идеологии. Как подметил журналист Г. Ревзин, "вкус - дело индивидуальное, но здесь речь идет не только о вкусе, а именно о программе власти. Башня "Газпрома", Мариинский театр - все это проекты, непосредственно связанные с президентом. Все они говорят о новом величии России, о том, что она вновь обрела статус мощной державы, величественной в финансовом отношении и способной состязаться с Западом. Это, так сказать, архитектурное выражение идеи "суверенной демократии". Сама структура проектов с их очевидным пафосом насилия над окружающим, их масштаб - все говорит о репрезентации властной функции, функции насилия над контекстом"[10].

Действительно, сильное государство, его поддержка в последнее десятилетие стала модной. Не только в архитектуре, но и в литературе, изобразительном искусстве стало модным не просто быть патриотом, но даже стало модным быть империалистом. Даже на эстрадных подмостках такие песенные мотивы стали нормой. Не случайно частные действия власти (например, передача возвращенной иконы Д.А. Медведевым патриарху накануне Пасхи) расцениваются уже обозревателями как действия высшей госвласти. Вот что пишет по этому поводу Н. Вардуль: "Он передал Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию II древнерусскую икону "Воскресение Христово". Что общего у Медведева с иконой, написанной в первой четверти XVI века в технике темперы, в центре которой, несмотря на название, - сюжет "Сошествие в ад"? Медведев представлял высшую государственную власть, а такое дозволено если не президенту настоящему, то будущему. Патриарх отметил, что возвращение святынь в Россию - это "знамение времени". Но главное знамение встречи 31 марта, по-моему, другое - преемническое"[11].

Собственно эта мода проявляется и во внешней политике, где реальная внешнеполитическая зависимость времен Горбачева - Ельцина сменилась на независимую внешнеполитическую риторику, которую неолибералы поспешили назвать "имперской". На самом деле это скорее имперская риторика, чем политика. Она выражена прежде всего в публичных заявлениях некоторых депутатов Госдумы и членов Совета Федерации, а также ряда журналистов. Тем не менее мода отражает состояние общественного сознания, которое принимает "имперскость" как синоним суверенитета. Этапным в этой связи стало выступление В. Путина в Мюнхене, которое, по мнению многих, "подвело черту" под надеждами растраты суверенитета. Даже выступление Д. Медведева перед послами России в МИДе в июне 2010 года, которое поспешили окрестить как "отказ от суверенитета в пользу модернизации", не изменило вектора российской внешней политики. Несмотря на давление Запада, в августе 2010 года был произведен пуск атомной электростанции в Иране.

Надо сказать, что в области использования ядерной энергетики, как, наверное, нигде, проявилась идеология "ухода государства из экономики" и отказа от части своего суверенитета. В начале 90-х годов существовала реальная угроза развала этой отрасли, даже ее приватизации. "Возвращение" государства в атомную энергетику в нулевые годы свидетельствовало не просто об укреплении его суверенитета, но и о стремлении использовать ядерную энергетику в качестве очевидного конкурентного преимущества нашей страны. Как справедливо отмечает исследователь из МГИМО(У) А.И. Черкасенко, "...в настоящее время происходит консолизация российской атомной отрасли в единую государственную корпорацию Россатом... который... должен максимально реализовать и приумножить имеющийся потенциал атомной энергетики как внутри страны, так и на мировых рынках"[12].

Что же касается реальной внешней политики, то она претендует скорее на равноправие, чем на имперскость. Что, однако, не мешает их путать и вызывает определенную настороженность на Западе. Настороженность эта вызвана, как ни странно, тем, что в развитых странах очень быстро привыкли к унизительной роли России, выпрашивающей гуманитарную помощь и кредиты МВФ. Когда же Россия превратилась из страны-должника в страну-кредитора, это было воспринято на Западе сначала с удивлением, а потом и с опаской. Самостоятельную, суверенную Россию там уже не видели в геополитических расчетах.

Сказанное имеет прямое отношение к стратегии развития страны вообще и социально-экономической - в частности. Так, в новых условиях, даже в период кризиса, финансовая система России не просто устояла, но устояла самостоятельно. Ей не довелось испытать участь Греции и, возможно, Португалии, Ирландии, Испании, которые вынуждены прибегнуть к помощи Евросоюза. Ей также не придется ждать к чему приведет огромный государственный долг, как этого ожидают в США и Великобритании. Другими словами, финансовый суверенитет России доказал свою необходимость.

Другая сторона проблемы - технологический и научно-технический суверенитет, которые поставлены объективно под сомнение всем постсоветским периодом развития страны. Это реальная, остро стоящая проблема, решать которую предстоит с помощью модернизации. Но опять же это можно сделать двумя способами, о которых в 2009-2010 годах много спорили. Первый - при помощи государственных мер, укрепляющих суверенитет в этой области. Второй - "рыночными" мерами через удушения своей оставшейся технологической и научно-технической базы.

Эти споры имеют вполне конкретное преломление. Так, летом 2010 года председатель совета директоров АФК "Система" Владимир Евтушенков и глава "Роснано" Анатолий Чубайс просили премьер-министра Владимира Путина оказать содействие развитию производства российской микроэлектроники. "Роснано" и "Система" предлагают принять программу регулирования российской микроэлектроники. Защищать внутренний рынок господа Чубайс и Евтушенков собираются путем замещения иностранных компонентов отечественными.

В пояснительной записке говорится, что российский рынок микроэлектроники в 2010 году составит полпроцента от мирового: 1,5 млрд долл. против 280 млрд долл. При этом отечественный рынок стагнирует, так как интернациональные компании предпочитают создавать в России лишь офисы продаж, а не производство. Преобладание на внутреннем рынке импортной продукции несет в себе и риски, связанные с безопасностью страны. Во-первых, импортные чипы могут содержать недокументированные инструкции, способные парализовать работу техники. Во-вторых, они обладают недостаточной надежностью, так как предназначены для промышленного, а не военного применения, указывают авторы предложений[13].

Особое "негодование" на Западе проявляют в связи с той частью российского суверенитета, которая проецируется на постсоветское пространство. Если говорить о реальных внешнеполитических приоритетах Запада по отношению к России, то они выражаются в том, чтобы, во-первых, не допустить усиления влияния России на постсоветском пространстве, а во-вторых, чтобы по истечении времени это влияние не переросло в восстановление единого разрушенного государства, появление в Евразии мощного государства. Таким образом, попутно отрицается само право России на восстановление единого экономического и культурного пространства, заботу о тех гражданах в бывших республиках СССР, которые считают себя гражданами единого государства.

Понятия "суверенитет" и "безопасность" очень близки. Не секрет, что суверенитет во многом гарантируется мерами военной безопасности. Поэтому любые действия потенциального противника в военной области естественно рассматриваются как угроза суверенитету. Трезвый политик не может не видеть того, что происходит в других странах, даже если эти процессы и маскируются самой ярой риторикой. Например, того, что военные расходы ведущих стран мира в 2006 году превысили расходы времен холодной войны. Практически половина всех мировых расходов на эти цели за 2006 год - 528 млрд долл. - военные расходы США (расходы России, по оценкам SIPRI, - 34,7 млрд долл., т.е. в 15 раз меньше)[14].

Соответственно совокупная военная мощь НАТО превышает российскую в десятки раз. В этих условиях попытки как-то обосновать "российскую военную угрозу", предпринимаемые в ряде стран, выглядят неубедительными. Но они периодически повторяются одновременно с использованием других элементов давления - экономического, общественного, информационного.

Реальность, таким образом, такова, что способность России сохранить свой суверенитет - реальный, а не декларируемый, - находится под угрозой. Соотношение сил очевидно не в ее пользу. И оно не может быть изменено в ближайшем будущем. Вот почему важно как политическое искусство, так и крепкое государство, способное нейтрализовать диспаритет военных возможностей.

Ставка России на создание эффективного механизма международной безопасности в противовес откровенному гегемонизму США - такая естественная и привычная - становится предметом самого пристального и внимательного рассмотрения. Проблема формулируется просто, в частности, министром иностранных дел С. Лавровым: "Вопрос об адекватности существующей системы обеспечения международной безопасности вызовам и угрозам, с которыми мы сталкиваемся в глобализирующемся мире, стоит достаточно остро. На первый план вышли глобальные вызовы и угрозы. Ответ на них тоже должен быть глобальным. Ситуация не оставляет места для национального эгоизма и цивилизационной исключительности. О том, что прежние, блоковые подходы не срабатывают, говорят кризисные явления в НАТО, ОБСЕ, других организациях, доставшихся нам в наследство от времен "холодной войны", застой в области разоружения, новые риски в сфере нераспространения ОМУ, разрастание региональных и локальных конфликтов, в целом расширение конфликтного пространства в мире"[15].

В этот же принцип идеологии входит и понятие "патриотизм", которое, надо признать, воспринимается по-разному. Если в целом 57% граждан России считают себя патриотами (30% - не считают), то среди старшего поколения эта цифра достигает 65%, а среди лиц с высшим образованием - 69%, т.е. креативный класс наиболее патриотически настроен[16].

Но понятие "патриотизм" шире понятия "суверенитет". Оно распространяется на всех граждан, проживающих в том числе и за пределами страны, а также всех, кто считает Россию своей Родиной. При этом патриотизм как принцип социально-консервативной идеологии несет в себе серьезную социокультурную нагрузку. Нельзя быть просто патриотом России, не сочувствуя социально-экономическому положению граждан, не понимая и не сохраняя ее культурное и духовное наследие. Просто сохранение государства, его суверенитета уже мало, требуется личное участие в решении более широкого круга задач.

Именно социальные, культурные и духовные аспекты патриотизма в социально-консервативной идеологии сегодня имеют особое значение, ибо здесь происходит наиболее острое противостояние с другими идеологиями и течениями. Будь то вопрос о преподавании православной культуры либо "письмо 10-и академиков", либо политика в области культуры, искусства и литературы - все эти вопросы становятся полем для самой широкой идеологической дискуссии. Дискуссии, в ходе которой постепенно, но неуклонно кристаллизуется новая российская идентичность.


_____________

[1] Цит. по: Ксенофонтов В.Н. Духовный фактор великой победы // Мир и политика. 2010. N 5 (44). С. 87.

[2] Бжезинский З. Последний суверен на распутье // Россия в глобальной политике. 2006. Т. 4. N 1. С. 8.

[3] Ярославский план 10-15-20: 10 лет пути, 15 шагов, 20 предостережений: доклад нью-йоркской академии наук // The New York Academy of Science. 2010. August, 20. P. 78.

[4] Социальное положение и уровень жизни современной России 2009: стат. сб. Росстат. М., 2009. С. 283.

[5] Погорельский А. Конструктивный консерватизм // ПрогнозиE. 2006 (лето). N 2 (6). С. 7.

[6] Коммерсант. 2010. 24 августа.

[7] Сурков В. Напутствие начинающему либералу // Время новостей. 2007. 23 марта. С. 4.

[8] Гордеев И. Закон о поборах. Правительство обещает радикальную реформу платных услуг государства населению // "Время новостей". 2006. 27 декабря.

[9] Социальное положение и уровень жизни современной России 2009: стат. сб. Росстат. М., 2009. С. 317.

[10] Ревзин Г. Имперский авангард // Коммерсант. 2006. 28 декабря. С. 7.

[11] Вардуль Н. Сошествие во ад и обратно // Газета. 2007. 2 апреля. С. 12.

[12] Черкасенко А.И. Атомная энергетика России в мировой системе энергообеспечения. М.: Научная книга, 2009. С. 7.

[13] Малахов А., Ерохина И. и др. Чип-персоны // Коммерсант. 2010. 25 августа. С. 1.

[14] Литовкин В. США и НАТО вырвались в лидеры гонки вооружений // Независимая газета. 2007. 14 июня. С. 4.

[15] Лавров С. Интервью // Известия. 2006. 28 декабря. С. 4.

[16] Социальная реальность. 2007. N 6. С. 65.


Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

19.09.2011

podberezkin.viperson.ru

 



Док. 642991
Перв. публик.: 19.09.11
Последн. ред.: 21.09.11
Число обращений: 0

  • Подберезкин Алексей Иванович

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``