Ни одной морщинки, лучистые глаза, энергия через край, яркие наряды - в 75 лет так хорошо выглядеть просто неприлично. Кто-то скажет - от лёгкой жизни всё, ведь в лотерее под названием "жизнь" ей выпал счастливый билет. Девочка из Махачкалы с наскока покорила столицу. Престижный ВГИК, Герасимов, "Тихий Дон", любовь миллионов... Да и за успех не пришлось платить "кровью" - за всю жизнь один муж, двое красавцев-сыновей, пятеро внуков. Казалось бы, живи и радуйся. Но именно теперь Зинаиде Кириенко стало по-настоящему страшно.
Беседовал Дмитрий Тульчинский
- Зинаида Михайловна, чем заняты сейчас? Какие дела покоя не дают?
- Ну, какие - самые разнообразные. То фестивали, то концерты выездные.
- Отчего же дома не сидится? Недавно такой юбилей солидный справили - 75 лет. Кто-то скажет: пора, наверное, и на заслуженный отдых.
- А по мне можно сказать, что надо уже отдыхать? У каждого свой биологический возраст, и это не химеры, это правда. Пока ещё бегаю - значит, надо бегать. Очень трудно человеку, который всё время работал, вдруг в один миг изменить свою жизнь. Не все могут переключиться на дачи, на домосидение, не все могут начать вязать.
- А вы по своему характеру смогли бы?
- Сидеть на даче, цветочки поливать? Ой, нет! Не представляю даже. Я вот 10 дней в Шарм-Эль-Шейхе была - уже мне отдых этот надоел. Всё-таки, хорошего понемножку. Да я и в течение всей жизни, по-моему, только три раза ездила отдыхать.
- Есть люди, которые отдыхать не умеют...
- Вот я одна из них. Для меня отдых - это просидеть, пробродить по квартире. В ночной рубашке одной, накинув халатик. Вот это отдых.
- И снова в бой!
- Слава Богу, работа спасает - на пенсию ведь особо не разживешься. Но даже не столько материальная сторона тут важна, сколько духовная. Всё-таки встречи с людьми, да ещё когда тебя принимают горячо, да когда желают жить бесконечно, - вот что стимулирует.
- А надоесть это может?
- Ну, если человек работает на износ... Помню, в Воркуте у меня в один день было пять встреч. Представляете?! В 11 утра началась первая встреча, в 11 вечера закончилась последняя. И вот 12 часов не выходя из зала: ля-ля-ля, ля-ля-ля...
- После этого, наверное, дня три можно молчать.
- Я не три дня молчала - я два года после этого не ездила никуда, до того устала. Такое было перевозбуждение, переутомление - уж не знаю, как это назвать. Вот уже третья, четвёртая встреча: а я не помню, что говорила, чего не говорила, - состояние полного сумбура. А это же фантазия каждый раз. И каждый раз нужно заразить зрителя. Вот тогда я зареклась, что больше ни-ни.
- Какие самые популярные вопросы были тогда из зрительного зала?
- Ну, например: "А остался у вас шрам на шее?" И я говорила: ну вы же видите. Потом уже специально стала носить глубокие декольте, чтобы не возникало вопросов. Ну и рассказывала, как шрам этот получился, как "повредила нужную жилу", как пишет Шолохов, и меня перекосило. Это была первая сцена, с которой началась моя роль, - когда Наталья приходит к Аксинье в Ягодное и говорит: "Отдай мне Григория". Я за кулисами стояла, собиралась, чтобы слёзы были рядом. Входила и говорила: "Мне бы напиться". Аксинья указывала мне на кадку с водой: "Пей"... Нормально, в общем, сцена пошла. И вдруг, когда у меня слёзы уже стали наворачиваться, Герасимов говорит: "Стоп!" "Почему остановили камеру, Сергей Апполинариевич? Я верно чувствую сцену!" - слёзы у меня так и брызнули. А он: "Да вижу, что верно. Но куда твою голову повело?" А у меня, скособоченной на одну сторону, действительно голова почему-то пошла в другую.
- А это был первый ваш фильм?
- Нет, на первом курсе я снялась ещё у Герасимова - была такая картина "Надежда", короткометражка. История про молодую девушку, которая окончила 10 классов и едет поднимать целину.
- Первый курс, зелёная совсем ещё. А тут мастер, и его нельзя подвести.
- Я думаю, Герасимов меня и брал в институт, готовясь к съёмкам "Тихого Дона". И в "Надежду" взял меня, возможно, чтобы лишний раз проверить, убедиться... Вообще, всё дело случая, конечно. Я же изначально к Райзману поступала, и меня приняли условно - то есть ни общежития, ни стипендии: мол, когда кого-то вышибут, тогда и зачислят. Сижу как-то, думаю: как же быть? И в это время подходит Макарова. "Знаешь что, - говорит, - ты приезжай на следующий год - мы с Герасимовым будем курс набирать, ты нам понравилась". Так я и сделала.
- А вы одна из Махачкалы приехали покорять Москву?
- Нет, это родилась я в Махачкале, а тогда мы жили уже в Ставрополье, в станице Новопавловская. Ну да, одна приехала. Поступать во ВГИК - такая мечта была.
- И уверены были, что получится стать актрисой?
- Вы знаете, когда мама ходила мной, она читала роман о греческой актрисе, "Аида" книга называлась. И мама, во-первых, была уверена, что будет девочка, и во-вторых, что станет она драматической актрисой. Она и назвала меня Аидой. А когда надо было идти регистрировать, отец подумал: ну что это, русская девочка и - Аида? И записал меня - Зинаида. С мамой истерика. Отец говорит: "Шура, что ты переживаешь? Зина, Ида - вот тебе сразу два имени". И я Идой была ещё в институте: все меня так звали, я другого имени не знала, пока титры не надо было писать в первую картину. Герасимов тогда спросил меня: а как твоё полное имя? Я сказала... Так что даже мысли не допускала, что не поступлю, я почему-то с детства была уверена, что стану артисткой.
- А конкурс тогда какой был?
- 569 человек на место. Отсеивали пачками. И уже когда последний коллоквиум был, Герасимов меня спрашивает: а почему ты решила стать актрисой? Ответила: хочу играть, чтобы зрители сопереживали мне так же, как я сопереживала Марецкой и Тарасовой.
- Вы вытащили очень редкий и счастливый билет. Во-первых, конкурс. Потом Герасимов, "Тихий Дон". Всё, судьба сделана!
- Конечно, и это без преувеличения. Хотя, думаю, я всё равно бы снималась. Может, даже не было бы такого клейма, как, знаете, на Борисе Бабочкине. Жаль всё-таки, что "Тихий Дон" был у меня на заре актёрской. Лет через десять бы - поснималась бы где-то уже, разную себя показала. А получилось, что снималась я относительно немного. Могла бы больше, конечно, но нужно было идти на, так сказать, предлагаемые обстоятельства - вы меня понимаете. Или стать женой режиссёра.
- А вами увлекались режиссёры?
- Один - так очень. Ершов, он потом снимал на "Ленфильме". Да и другие ребята предлагали мне руку...
- И дождались.
- И дождалась. В Грозном я снималась в "Казаках". В один из дней иду на концерт Райкина - какой-то молодой человек на улице ко мне подходит. "Вы Зинаида Кириенко?" - "Да". А я тогда только из Мексики приехала, шпильки оттуда привезла. Шпильки в 60-м году - это было нечто, и, надо думать, они его сразили наповал, - во всяком случае, так Валерий потом говорил.
- Вы его шпильками взяли, а он вас чем зацепил? Вы же из совершенно мругого мира были - столичная богема. А тут - студентик из Грозного.
- Лицо потрясающее, вот эти ресницы лохматые. Да и вся его статная фигура: тонкая, длинная, спортивная, - всё это мне понравилось. Не знаю, судьба, наверное. Помню, маме тогда сказала: что мне делать? "Да если любишь, - говорит, - выходи, а то будешь потом всю жизнь маяться".
- Свадьба где у вас была?
- Там же, в Грозном. У бабушки его частный дом был недалеко от вокзала, и там мы свадьбу сыграли. Потом сели на поезд и поехали в Москву - я как раз тогда комнату получила. А на следующий год родился уже первый мальчик.
- В Москве Валерий кем устроился?
- Экономистом, он же перевёлся из Грозного в МГУ, закончил экономический факультет.
- Его как мужчину не задевало, что жена-актриса часто выезжает на съёмки, что месяцами ее не бывает дома?
- Он же знал, на что шёл. Да, дети были в основном на нём, и меня это вполне устраивало. Я, знаете ли, не из тех женщин, которым комфортно сидеть за спиной мужа-добытчика. Конечно, он жертвой оказался. Валера был человек одарённый, мог бы сделать карьеру. И не сделал.
- Обычно наоборот бывает, правда? Женщина жертвует собой ради мужчины. Помните "Москву слезам не верит"? Если жена зарабатывает больше мужа, это уже не семья.
- Да глупости! Вы знаете, каждая семья - это свой мир и свои взаимоотношения между супругами. Что же, выйдя замуж, я должна была почивать на лаврах и сидеть дома, только обеды готовить? Нет уж, увольте - не мой стиль жизни. Да, и в киноэкспедиции ездила, и в театре часто играла, и концерты - чаще всего вечера у меня были заняты. Была необходимость, надо было зарабатывать деньги. И я считаю, мы зарабатывали их вместе - мне было на кого детей оставить.
- И кто при этом был главой семьи?
- А никто, вместе были.
- Олег Анофриев, помню, вспоминал как-то: дескать, муж у Кириенко дюже ревнивый был.
- Ну конечно, ревнивый - вырос же на Кавказе. Один раз заехал мне даже... Был фильм такой - "Живая вода", я там героиню играла. И вот сдача в Госкино, с Украины приехали режиссёр, оператор, директор картины, из актёров кто-то. Поселились они в гостинице "Россия". После просмотра позвали нас с Валерием к себе в гости: посидеть, отметить. В центре внимания была я - одни мужики ведь. И он приревновал. С ума сходил, хотя повода не было. А у меня сумка из броненосца была - из Мексики привезла, и когда мы вышли на улицу, я разбила об него этого броненосца. Ну, потому что замучил ревностью своей, да ещё и "под этим делом". А он меня звезданул по лбу так, что у меня кровь пошла, - перстнем, наверное, зацепил. Но поругались - на следующий день помирились. Он всё причитал: как я мог! как я мог! - просто плакал и извинялся. "Нет, не мужик я! Не мужик!" Вот такой случай был. Единственный за всё время.
- Но был же, я слышал, ещё один повод для ревности. Когда вас добивался всесильный чиновник из Госкино. Как эту щекотливую ситуацию Валерий пережил?
- А там-то чего переживать? Он переживал, потому что работы не было. Ведь этот чиновник вычеркнул меня из всех списков, когда получил от ворот поворот. А по поводу его ухаживаний я не распространялась, эта тема закрытая была, и для Валерия тоже. Зачем буду огорчать человека, теребить душу его? Неприятно же... Нет, я не давала мужу повода для ревности. И Валерий был очень постоянным, верным человеком.
- Детей Валерий смог достойно вырастить: поднять, устроить?
- Старший наш, Тимур, выучился на военного переводчика. Стал разведчиком, пять лет отслужил в Германии. А когда вернулся в Москву, бросил службу. Но тут любовь, тоже из Грозного. Потом они разошлись... А младший, Максим, окончил Институт культуры. К сожалению, не стал устраиваться по специальности. Вот в этом у меня, наверное, претензии к мужу. Надо было строже заставлять сыновей грызть гранит науки. Чего-то мы, наверное, упустили. Сыновья оба на фирме работали - у нас фирма была своя, Валерий в начале 90-х организовал. Занимались мороженым, детским питанием. Другие бы сделали капитал на этом, а мы нет - в праздники всю улицу кормили мороженым. А после смерти мужа сыновья поработали ещё пару лет и продали фирму.
- Долго болел ваш муж?
- Нет. Сердце, обширный инфаркт... В тот день мы с Максимом поехали в город - туфли мне надо было купить. Звонит Валерий. Раз позвонил, второй. На третий раз я уже отдала трубку Максиму, думаю: чего он без конца названивает? А может, он уже чувствовал тогда... Едем на дачу. По дороге мне пить захотелось, Максим пошёл воду покупать, - я вижу: телефон у него зазвонил, разговаривает с кем-то. Вернулся, сел, голову опустил. Я говорю: "Мак, что случилось? Кто звонил?" Он меня за руку взял: "Папе плохо...>> А он умер уже тогда... Вот так случилось. Ужасно...
- Пять лет уже прошло. Тяжёлый период?
- Невероятно тяжёлый. Дом осиротел. Для всех... Конечно, время лечит. Если раньше просто невыносимо было, то сейчас живёшь уже как живёшь. Но почему-то страшно стало. Раньше, когда я думала о старости, я вспоминала эту чудную композицию Райкина - там шли пожилые люди под ручку: "Осенние листья шумят и шумят в саду. Знакомой тропою я рядом с тобой иду"... Я думала, и мы с Валерием будем идти так: вдвоём, сгорбленные, может, под зонтиком. То есть скорее лирическая сценка мне представлялась. А теперь - жуть какая-то. Ты один, ты уже не идёшь с любимым человеком, со своим человеком. Одиночество...
- Но у вас же двое сыновей, внуки.
- Это другое одиночество. Был человек, который принадлежал тебе, твой человек. У детей свои семьи, свои проблемы. Они и внимание проявляют, и звонят постоянно. Но всё равно я одна. И я учусь быть одна. Продолжаю учиться...
http://interviewmg.ru/1046/
Док. 643616
Перв. публик.: 06.09.11
Последн. ред.: 06.10.11
Число обращений: 0
Кириенко Зинаида МихайловнаГерасимов Сергей АполлинариевичШолохов Михаил Александрович
|
