День вчера выпал тяжелый и утомительный. Три только таможни пришлось, напрягая нервы, пройти. Сначала в подземном мире, где меня переодели и переоборудовали в живого. Потом уже на поверхности, в немецком Франкфурте, который всегда тяготел к миру подземному, хотя бы потому, что здесь родился Гете с его любовью к Фаусту и Мефистофелю. Потом в Москве - за последнее время полной всякой чертовщины. А поездка по захламленном машинами городу, встреча в мэрии, старики и старушки, получающие свои награды. Сам легендарный мэр без своей чернокожаной кепки, о которой, как о мученическом венце, говорят даже в преисподней! А тут еще мсье Серж, т.е. Сергей Николаевич, со своими интеллектуальными претензиями. Особенно раздражало еще не остывшее в нем советское избранничество. Мы, дескать, писатели, писатели. Записыватели! Если ты такой умный, то почему такой небогатый? А между тем за завтраком у мсье Сержа - все очень скромно: на английский манер, овсяная каша, сосиски, пахнущие генномодефицированной соей, и растворимый кофе такого "качества", что пить его можно только в Африке. Сам мсье Серж мне признавался, что прожить ему его писательством, хотя бы отчасти поддерживая имидж, просто невозможно.
- А гонорары? - спросил я, вспоминая, что в свое время совсем не мало получил за шесть переизданий своей книги о России в 1839 году. А ведь был всего-навсего некий дневничок, собрание условных писем к условному другу, в которых я каждый день описывал свои впечатления. Но зато какие впечатления, вплоть до встречи с Императором и Императрицей. Совсем не плохие были люди, только уж очень Николай Павлович в талии утягивался! Говорят, нынешний владелец России В.В. Путин строен, как тополь, и занимается физкультурой. Удастся ли встретиться с ним?
Тут же я огорчительно подумал: "Ну, напишу новую книгу, опять, хочешь не хочешь, издадут, потому что с моей известностью не издать невозможно. Опять книгу изругают, может быть, для поднятия моего авторитета, потом негласно, как сейчас принято, запретят и опять начнут цитировать. Но главное - все же выпишут гонорар! Какая жалость, что в нашем подземном, хорошо информированном мире, взять на вооружение лучшие российские или советские придумки, касающиеся интеллигенции, невозможно. Хоть через кассу и по договору, хоть "серым налом" гонорар получишь, все равно обязательно вызовут или в Контрольную комиссию, или в Департамент налогов и сборов. Прочтут лекцию, пожурят, а гонорар или весь отнимут в пользу Духовности, или такие сдерут налоги, что и на горсть раскаленных угольков не останется. Какой стыд, на все подземелье! В последнее время, чтобы все у трудолюбивых бесплотных личностей доходы выкачивать, завели даже особый коммерческий магазин "Березка и кадило". И подземный мир опускается - по немыслимой коммерческой цене продают в "Березке" десяти- и трехминутные сны о проклятой земной жизни. С гонораром, подумал я, видимо, и у живых неважно.
- Духовная жизнь, - по писательской привычке вместо того, чтобы ответить прямо на мой вопрос, начал Сергей Николаевич, - нынче отчетливо визуализировалась. Люди перестали жить надеждой и мечтами. Гонорар обычным писателям, тяготеющим не к коммерции, а к искусству, перестали платить. Мы благодарны издателю, если он, пользуясь бесстыдством рыночных отношений, не то что платит нам гонорар, а просто нас печатает. Сами издатели, конечно, получают значительную прибыль, а нам говорят о трудностях сбыта и своей любви к искусству. Символические гонорары, конечно, из приличия иногда платят, но на них бывает трудно даже купить бумагу, которую потратишь на роман, и стержни для шариковых ручек.
- Так как же вы, российские писатели, тогда существуете! Как сводите концы с концами, - воскликнул я, комментируя ответ мсье Сержа.
- Я в сравнении с другими, - ответил мсье Серж, - в прекрасном положении. Во-первых, я уже в том возрасте, когда... - тут мсье Серж мне заговорщицки подмигнул, и я понял, что он только придуривается, а сам достаточно знает про нашу подземную жизнь. Не находится ли он сам в длительной командировке? Или это обычная писательская аниципация, т.е. некое особое знание, рожденное способностью предвидения?
- Ну, уж нет, подождите еще, здесь послужите... - возразил я своему хозяину достаточно вежливо. Даже, как мне показалось, куртуазно, прервал его намек на лету и при этом выказал некое лукавство: - Заглядывал я, заглядывал, мсье Серж, в некие основополагающие документы, в некие перспективные списки. У нас ведь все планово, поэтому и вечно. Данные на вас отрицательные. Вам еще пару десятков лет придется тянуть трудовую лямку на земле, прежде чем вкусить вечное блаженство.
- Спорить с вами не стану, - сказал Сергей Николаевич, - вы по рангу и возрасту меня старше. - И я опять поразился этой земной прозорливости и столь быстрому росту современной писательской техники: все ловит с полуслова. - Я в том возрасте, - продолжил между тем Сергей Николаевич свою мысль, - когда в нашей стране уже получают пенсию. Это замечательное подспорье, - восторженно продолжал Сергей Николаевич, не понимая, по некоторой дури, присущей живым писателям в быту, что те выплаты, которые пенсионеры получают, - это не некий подарок сытого нищему. Это всего навсего тот "остаток", который государство присваивает от трудовых усилий любого его гражданина. Это государственный должок. Выражаясь языком знаменитого экономиста Маркса, этот остаток неизменно остается после каждого человека. Нам-то, людям нижнего мира, это даже виднее. - Пенсия - это просто счастливый дар судьбы, - продолжал Сергей Николаевич, нимало не понимая, что это никакой не дар, а просто заработанное им расчетливо утаено государством. - На пенсию, если брать сельскую местность, иногда живет целая семья: и старые отец с матерью, но чаще одна мать, потому что мужчины, как правило, умирают раньше от неумеренного употребления горячительных напитков. Так вот, на пенсию матери живут молодые, т.е. взрослые, как правило, безработные дети, мужья с женами или, наоборот, жены с пришлыми мужьями, а иногда уже и их дети, т.е. внуки пенсионеров. А что касается меня, то я не только получаю пенсию, которой хватает мне, чтобы платить за квартиру, но еще работаю в Литературном институте, где получаю зарплату. А иногда еще, но очень редко, получаю и гонорар. Гонорар, конечно, почти символический, но это повышает мою самооценку. - Сергей Николаевич совсем разболтался, воспользовавшись нечастым собеседником, заинтересовавшимся его экономическими выкладками. - Вот, кстати, некто, недавно напечатавший мой роман "Логово вымысла", а напечатали его в четырех разных местах, заплатил мне, правда, не золотыми червонцами, как издатель нашему национальному гению Пушкину или вам за ваш пасквиль о России, а 200 долларов гонорара. Огромная, признаюсь, для меня сумма! Очень я этому альтруисту признателен.
- Это роман, где действие происходит в подвале Литературного института? - прервал я дальнейшую восторженную речь своего собеседника. - У нас под землей уже начались разговоры об этом романе и писателях-покойниках, изображенных в нем. Отважные, как выяснилось, персонажи. Некоторые из них даже рискуют без разрешения прорываться в верхний мир и общаться с живыми людьми! Писатели, что с ними поделаешь, играют не по правилам. Говорят, замечательный роман. - Я вел диалог, как мне показалось, с французской галантностью.
Теперь-то я окончательно понял, чем вызван был экстравагантный выбор для меня, в качестве Вергилия и "крыши" писателя, сидящего передо мной за кухонным столом. Ах, Сергей Николаевич, Сергей Николаевич! Что касается термина "крыша", он нынче в современном чиновничье-обывательском языке означает покровительство мелким и крупным жуликам, контрабандистам, нечестным торговцам, промышленникам, банкирам, бандитам и даже ворам органами суда и правоохранительными органами или отдельными членами этих властных структур.
- Мне, Сергей Николаевич, лестно было узнать, что вы не только гостеприимный хозяин, но еще и знаменитый писатель. Хороший писатель - это всегда и философ, и экономист. Кажется, даже ваш национальный гений Пушкин в своем сочинении упоминал Адама Смита, а его Евгений Онегин был "глубокий эконом"?
- Совершенно справедливо, именно поэтому я, заканчивая свою мысль, - отвечал Сергей Николаевич, - должен произвести некоторый итоговый подсчет, как я понимаю, необходимый в вашей, мсье Кострюлин, работе. Не стану таиться, в совокупности все мои заработки и льготы составляют около двадцати пяти - тридцати тысяч рублей. - Мсье Серж высказал это не без гордости за свою предприимчивость.
Я отчетливо понимал, что спрашивать человека о его доходах и заработках совершенно неприлично, но ведь я не спрашивал об этом бизнесмена или банковского служащего, который обязательно бы в этом случае, памятуя о необходимости не платить налог, соврал. Одна из главных составляющих любого хорошего писателя - искренность. И я рискнул, меня извиняло лишь то, что, исходя из моего задания, мой вопрос был совершенно обоснован:
-А с чем, с какой суммой заработка это можно сопоставить? - спросил я, и тут в моей голове промелькнуло драгоценное для меня слово, которое я тут же и выпалил. - Можно ли сопоставить заработок профессора Литинститута с заработком, например, водителя поезда в "метро"? - И фраза, и любезное слово "метро" возникли не случайно. Уже целые сутки я находился в мирской суете без какой-либо подпитки. Мне просто необходимо было соприкоснуться с корнями, ощутить близость горнила справедливости и прохладу подземелья. Я уже мечтал, что сейчас же, как только мсье Серж отправится на службу, я тут же нырну в это спасительное подземелье, о котором от разных нелюдей я слышал много противоречивых мнений. Между прочим, тут же я вспомнил, что замечательно писал о подземной жизни поэт-орденоносец Евгений Долматовский. Именно московскому метро была посвящена его поэма "Добровольцы". Только я хотел поделиться с мсье Сержем своими впечатлениями о маститом поэте, с которым встретился лишь совершенно недавно и которого, по моим сведениям, почтеннейший Сергей Николаевич должен был знать при жизни, как внезапно зазвонил телефон. Телефон - это, конечно, прелестная штучка, позволяющая разговаривать на очень больших расстояниях. Москвичи так привыкли нему, что способны отдать за него душу. У телефона масса функций. Через его спасительное ушко можно сообщить о внезапной смерти или рождении, можно организовать интригу и перессорить даже добрых друзей, можно убивать время, наконец, телефон - друг Интернета. Но для многих москвичей и россиян старшего поколения телефон - это источник тревожных известий: смена правительства, внезапный дефолт, о котором еще не объявило телевидение, пожар на телевизионной башне или внезапно организованный путч. Именно поэтому к телефонному звонку такие люди, как мсье Серж, относятся с опаской и с неспокойным сердцем поднимают телефонную трубку. Как не вовремя!
Что ему сказали в трубку на этот раз, я не знаю, но он просто побелел, и его лицо стало одного цвета с лицом покойников.
- Это, кажется, вас, - сказал растерянный и испуганный мсье Серж, - и попытался телефонной же трубкой перекреститься. - На совершенно неизвестном мне языке, но мне почему-то совершенно понятном, - продолжал мой хозяин. Это оттуда, - и он сделал рукой жест, каким просвещенные и кровожадные римляне в цирке приговаривали к смерти неловкого гладиатора. О н и требуют, чтобы мы включили факс, которого у меня нет.
- Так в чем же здесь дело? - сказал я, и факс тут же появился, без каких-либо проводов прямо в кухне на кухонном столе. Тут же мсье Серж обнаружил и удивился, каким образом телефонная трубка оказалась на кухне в его руке, несмотря на то, что она обычно лежала на аппарате на специальной полочке возле двери в прихожей. - Не берите в голову, дружище. Вспоминайте Шекспира: "Многое есть, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам". Будем читать? - как бы ни к кому не обращаясь, но одновременно намекая хозяину, что у меня от него, почти брата, нет никаких тайн, спросил я.
- Нет, это меня не касается. Вы уж тут управляйтесь один, а я на работу.
Хлопнула входная дверь. За нею в одну минуту растаял мой выдержанный и терпеливый хозяин. Я глянул на ленту факса, она отсвечивала вполне дружелюбными красными огоньками. Ничего особенного - новые, дополнительные инструкции. Писал все тот же любезный Ф.Э.
Уважаемый товарищ маркиз, соратник! Я получил Ваше первое письмо и сразу же доложил его нашим вождям. Совет нашел письмо содержательным и изобилующим точными бытовыми подробностями, которые до нас вниз доходят редко. Даже царь Иван Грозный молвил: "Писатель, - он и есть писатель, все зримо, не то что мздолюбивой лапой ковыряет какой-нибудь подьячий". Отсюда я делаю вывод, что и в древние времена чиновников, как и сейчас, недолюбливали. Почти любой чиновник в России, он, конечно, вор, но зато как удобно с таким персоналом работать нашему закрытому ведомству. Чуть тряхни посильнее, да намекни, что ведомо про взятки и воровство, он и про себя, и про дедушку, и про задушевного друга все расскажет.
Я зашел в Палату, когда наши цари и властители отчаянно спорили. У высоковажного собрания существует десяток тем, по поводу которых они постоянно спорят. Споры бывают ожесточенные и упорные. Я своими глазами видел, как однажды в пылу полемики с матушки-императрицы, с ее умной головушки сдернули шиньон, и натуральные кудряшки растрепались. Но говорят, что подобное и в живом мире иногда случается. Правда или нет, но будто видели, как из приемной нынешнего властителя России Путина вышел раз министр экономического развития господин Герман Греф с большим синяком под глазом? Правда ли это, и за что тогда господин Путин господина Грефа побил? Петр Первый, как и господин Путин, считает себя петербуржцем, хотя и родился в Москве. Их императорское величество своих министров, как известно, бивал. В частности любимца своего и Светлейшего князя Александра Меншикова, героя многих сражений. Известно даже за что: за беззаветное воровство и лихоимство. Понятен ли мой, господин маркиз, прозрачный намек?
Вообще, наши подземные руководители очень интересуются личностью господина Путина. Какие подробности существуют на этот счет? Каким особым способом заслужил он доверие и протекцию сначала господина Собчака, градоначальника Санкт-Петербурга, по поводу которого у нас внизу свои соображения, а потом и разрушителя земли русской господина Ельцина, назначившего господина Путина своим преемником. Слово "преемник" у нас тут тоже вызывает некоторые сомнения. Возник даже веселый термин, со словом знакомым каждому велосипедисту - тандемная демократия. Неплохо?
Как известно, ни один еще приемник не оправдывал доверия своего патрона, и здесь, если только этой темы коснуться, могут развернуться огромные дискуссии. Разве товарищ Ленин хотел, чтобы его ближайший соратник и "чудесный грузин" - цитирую из письменного отзыва В.И.Ульянова-Ленина - принял на себя роль главы государства? Отнюдь! Существует по этому поводу особый документик, о котором и Сталину, и Ленину лучше не упоминать, - так называемое "политическое завещание". А разве матушка Екатерина Великая хотела, чтобы на ее трон сел нелюбимый сынок Павлуша? Она тоже ведь планировала совсем другого преемника. Император Петр Первый вообще попал впросак, потому что предполагал единой своей императорской и царской волей назначить продолжателя своих дел. Даже рескрипт по этому поводу написал, а, как планировал, не получилось. Только и успел на смертном одре шепнуть: "Все отдать..." Тут дыхание у Их Императорского Величества пресеклось, и у одра начались интриги. А предполагал ли товарищ Сталин, что после него некий специалист по кукурузе, которого я и товарищем-то не решусь назвать, станет его преемником? А ведь действительно был сталинским соратником, адептом и собутыльником, сколько раз и за столом сидел, и вместе со Сталиным глубокой ночью кино смотрел, а потом начал, спасая себя и выгораживая участие в революционных акциях, названных позже репрессиями, развенчивать культ товарища Сталина. Нам, правда, известно, что сей доблестный кукурузник сразу же после воцарения на сталинском не остывшем еще кресле распорядился целый ряд сейфов, в которых хранились расстрельные дела, отправить, не вскрывая, на завод в переплавку. Ах, как все эти преемники берегли свою репутацию! У нас-то, конечно, внизу эти расстрельные списочки по Москве и Киеву с некой подписью хранятся, и мы знаем, чьи там, кроме подписи, стоят еще и визочки. До всех доберемся и потомков вспомним до седьмого колена. Я уже здесь не говорю, что последовало после смерти первого русского царя Ивана Васильевича Грозного. Там тоже были преемнички, а чем закончилось? Где они теперь, разные Шуйские, Старицкие, Годуновы? Что касается моего мнения, товарищ маркиз, то мне кажется, что от этих преемников и возникает на русской земле смута. Поэтому здесь вам первое конкретное задание от наших господ и руководителей: шлите нам какие-нибудь подробности о сегодняшнем нашем земном властелине, и не собирается ли он, как мы уже прослышали, подарить нам преемника. Нас в его поведении и тайных помыслах, которых, впрочем, всякому не воспрещается иметь, смущает, например, такой факт. Во время его посещения Греции и в частности монастыря Святого Дмитрия Салунского вдруг, как только он ступил на порог святого храма, выпал снег. К чему бы это? А снега до этого не выпадало в этой местности много лет подряд. Согласитесь, дорогой товарищ маркиз, что подобный факт способен вызвать у нас в подземном мире определенные раздумья? В какую сторону его трактовать?
Как известно, о благосостоянии страны проще всего определить по тому, как растет его население. Для нас в подземном мире это особенно важно: много народа - значит, со временем станет много покойников. У хорошего хозяина каждый человек на счету. Мы, конечно, сначала было обрадовались, когда с переменой формы правления в конце восьмидесятых годов и приходом к управлению господина Ельцина - товарищем его, как старый и преданный коммунист я, по этическим причинам, назвать не могу - поток беженцев, в том числе и добровольных, из верхнего мира в наш вечный резко увеличился. Нам показалось, что это произошло в силу некого перехода качества жизни в количество, т.е. народа стало больше и, соответственно, как на поле, если проводить обратный отсчет, больше соломы, значит, было больше и колосьев. Но скоро мы убедились в том, что это не совсем так. Само, так сказать, человеческое стадо резко начало уменьшаться, а это означает, что вслед за резким увеличением числа покойников в ближайшее время наступит катастрофический отлив, спад. В мире и так много катаклизмов, и еще одну глобальную катастрофу планета может не выдержать, ведь, как известно, именно поземный мир руководит всем. Причем наши специальные службы заметили, что, если так пойдет дело, то резко изменится национальный состав покойников.
Все наши основные русские вожди, которые присутствуют в верховном совете, хотя не всегда по кровям русского происхождения, по своему менталитету, конечно, полные и безусловные русаки. Но мы же не на племенном заводе, чтобы считать, какой породы жеребец покрыл какой породы кобылку! За кого Сталин, учившийся, как известно, в грузинском городе Тбилиси, поднял самый первый бокал вина во время приема по случаю победы в Великой Отечественной Войне 1941 - 1945 годов? "За великий русский народ!" Нужны ли здесь еще какие-либо доказательства! Кто больше всех из российских царей прирастил земель к российской Империи? Матушка Екатерина, рожденная в постылой неметчине. А какая русская стать, какое величие, пава! Матушка даже любовников себе брала исключительно русской породы, как необыкновенно крепкой. Орловы, Салтыков, Потемкин! И, если среди ее фаворитов затесался поляк Понятовский, то исключительно из уважения к Польше, которую она с пользой для России поделила три раза. Вот это, дорогой маркиз, и называется политкорректностью, а не та, которой сейчас в России кичатся. Мы слышали, что теперь и у преступников нельзя называть их национальность. О Петре Первом в смысле его менталитета и не говорю! Корабли строил, города возводил, пушки лил, академию основал, шведа приструнил, пил кубок Большого орла, как исключительно русский - залпом! Ну, были грехи и с церковными колоколами, и со стрижкой бород, были, а у кого их нет? Для пользы государства старался. А что касается разных грязных намеков, то матушка Петра Алексеевича досточтимая царица Наталья Кирилловна мне лично говорила, что ни-ни-ни ни, с каким мордвином или чувашом дружбы она не водила и чиста перед мужем и отечеством, как голубиная слезинка. Наконец, - В.И. Ленин, который отдел землю крестьянам и в деревне Кашино зажег лампочку Ильича! И не надо здесь, товарищ и господин маркиз, про себя иронически щериться. Мы все знаем, что вы по убеждению монархист, но страна-то от Европы отстала на триста лет. И ничего не говорите мне про репрессии, это все классовая борьба не на жизнь, а на смерть, зато крестьянин стал грамотный и свободный.
У русских людей все по-русски и шло. Народ нарождался и умирал, и все это двигалось в определенной пропорции, когда военные убыли быстро пополнялись, а хлебные недороды, холера и моровая язва скоро из русского чрева компенсировались. А что теперь? Будто, говоря языком великого английского трагика Шекспира, порвалась связь времен. Будто захлопнулось русское изобилие.
Это я все пишу, дорогой мой товарищ маркиз, к тому, что наши специальные службы за последнее время установили, что основной контингент покойников, поступающих из России, состоит из людей титульной, именно русской национальности. Что же это получается, чего нынешняя власть и преемник господина Ельцина добились? Русских окончательно искоренить и вместо них насадить чухонцев из-под Санкт-Петербурга, согласно сегодняшней моде? Это что же получается, русские бабы рожали и рожали несмотря ни на что, так почему они это делать перестали? Ну, конечно, мы здесь все отчетливо понимаем, что, обратись мы с прямым вопросом к властям, нам бы ответили. Высокопоставленного бы гонца немедленно в дорогом гробе и с веночком на лбу прислали. Вы, естественно, понимаете, товарищ маркиз, что я имею в виду?
Вызвать для пристрастного доклада нам труда никакого не составляет. Прилетит со свистом под марш Шопена, как миленький. Такое мы практикуем чрезвычайно редко, только в критических случаях и с согласования самой Верховной, Божественной власти. ... - Читая это письмо, я просто увидел, как мой уважаемый корреспондент указующе поднял сухой перст кверху. - Эта власть, конечно, постоянно занимается, правда, скорее теологическими делами и спорами конфессий. Но когда Там слышат уже не просто истошный крик с земли, а, - как бы получше сказать, - истошный ор и вой, о помощи, общее моление, что жить стало невмоготу, только тогда начинают действовать. Везде, как вы понимаете, своя бюрократия и свой учет. Ну, тогда мы уже срочно требуем виновное лицо к пристрастному ответу. Никакие самые совершенные и новейшие технологии не помогают! Жизнь народа - это штука непростая, и шутить с народом ни Наверху, ни Внизу никто не позволит. Здесь мы союзники. Но ведь вы сами понимаете, что Там интересуются крупными цифрами с нулями, миллионами. Вы думаете, что просто так некоторые первые лица во цвете лет внезапно скончались? И Собчаку, и академику Сахарову, трижды Герою Социалистического Труда Союза, и Борису Николаевичу Ельцину, при надзоре медицины, жить бы да жить, а вот - преставились. Задуматься об этом надо. Хотя на все, как говорится, есть справедливость и воля Божья, а мы только ее распорядители и исполнители.
Так вот, пока мы еще никого из самых главных, даже главнейших не вызываем. Причина самая будничная. Все наши узилища и научно-исследовательские институты пока заняты людьми другого масштаба, о которых все, конечно, слышали, а некоторых я и перечислил. Но ведь мы можем и срочно послать на самый верх небольшой запросик, дескать, вызовите, представьте. Именно поэтому Вам и следует отнестись к нашей просьбе со всей серьезностью и ею заняться, дабы все разведать и не мешать естественному ходу событий. Представьте себе, мы перестрахуемся, поторопимся, прервем священную нить бытия, а потом все будут говорить: тоталитаризм, младототалитаризм. Но продолжаю, простите за отступление.
Так как же, по вашему мнению, нам бы ответили на главный вопрос: почему народ мрет? А, наверное, все еще старым, со времен первых российских христиан присловием, которое и Вверху и Внизу до смерти надоело - "веселие на Руси есть пити". Всегда, значит, пили, но голову не пропивали, успевали и баб брюхатить, и воевать, и державу строить. А почему сейчас такое безобразие? Почему оружие притупилась? И не слушайте все разговоры относительно плохой водки, напитка "Абсолют" и некондиционированного спирта. В старые времена сивушных масел в самогоне было и поболее. А здесь просто химическая отрава! Вы поинтересуйтесь, господин и товарищ маркиз, как власть допустила, чтобы подобный, косящий жалом смерти народ, напиток появился. Кому это, как говорили наши римские коллеги, было выгодно? Кто взятки брал, и что предыдущий преемник в это время смотрел, или он в просторных кремлевских и загородных анфиладах просто прогуливался и никаких донесений не читал? Куда, если так дело пойдет, денется русский народ, и какое сырье мы Внизу в конечном счете станем получать? А для ориентировки сообщаю исходную цифру, проверенную в нашем абсолютно справедливом НИИ-смерть. По продолжительности жизни Россия вышла на 115 место в мире. Нельзя же так, все вымрут, так и совет распустят, что же матушке Екатерине, как безработной, побираться на паперти прикажете? И помните, господин маркиз, слова нашего замечательного лидера - "Кадры решают все".
А теперь я позволю себе небольшое отступление, так сказать, ориентировку о положении и основных силах в нашем Совете. Делаю это для того, чтобы, в случае если Ваше письмо каким-то образом пойдет мимо меня, Вы бы не ошиблись в конъюнктуре. Как вы понимаете, дорогой маркиз, постоянно в Совете конфронтируют две вам известных и легко предполагаемых группировки. В одной вождь мирового пролетариата В.И. Ленин и его верный соратник и ученик И.В. Сталин. Ожесточенно им противостоят два матерых крепостника царь Петр и царь Иван - они в другой непримиримой группировке, хотя один Рюрикович, а другой Романов. Споры у них о самом разном, в основном же, конечно, о масонах и черте оседлости. Но роковая тема - это, конечно, могла ли Россия обойтись без социалистической революции 1917 года или не могла? И что это было для России? Политический грипп, инфлюэнция, простуда, которую она перенесла и перетерпела, или тяжелая историческая закономерность? Екатерина же Алексеевна, пятый легитимный член совета, слывшая в молодости либералкой и переписывавшаяся с Фернейским пастухом, в зависимости от своего сердечного в данный момент благорасположения, переходит из лагеря в лагерь. Сегодня она утверждает, что Россия - страна, как никакая другая в мире, стойкая и вынесет и не такое. Вот если бы она в 1917 году сидела на троне, а не ее кислый правнук, который и бабу-то себе здоровую в царицы выбрать из немок не смог, то вся эта революция была бы - плюнь и сапогом разотри. При этом она ссылалась на успешный опыт усмирения Пугачевского бунта с участием знаменитого военачальника Суворова. Это, естественно, не нравится Ленину и Сталину. Они в своих рассуждениях полагаются на историческую необходимость, обезземеленность крестьян, войну и концентрацию в России капитала. Говорят при этом и о противоречиях.
А завтра - как в современной исторической науке, все наоборот. Великая царица уверяет, что, если бы не господин Троцкий с его мстительностью за своих еврейских соотечественников, навалившихся на бедную Россию кагалом, то господину Ленину никогда бы ее правнука не одолеть. При этом опять ссылалась на историческую параллель. Как решительно и самоотверженно ее правнук бабахнул 5 февраля 1905 года по безоружному народу! Что ему, собственно, мешало и в 1917 бабахнуть? Упоминание о господине Троцком, в свою очередь, не нравится царю Ивану, боровшемуся в своем царстве с ересью "жидовствующих". Это, так сказать, генеральная расстановка, которая переменчива, как ветер мая.
Но есть еще и общее представление, кто в руководящем сообществе за что отвечает и чем интересуется. Здесь у меня для вас, маркиз, конкретные заказы. Начнем все с той же матушки Екатерины. Как бывшая блудница, она нынче очень печется о нравственности. Как вольтерьянка и просветительница, матушка-царица интересуется вопросами образования. Дама она, как Вы знаете, умная и в сердцах человеческих читает. Все видит насквозь своим проницательным взглядом. Она специально интересовалась, как это правительству и лично господину Фурсенко удалось пробить ЕГЭ, единый государственный экзамен, столь непопулярный в народе? Народ, ученики, родители, бабушки и дедушки ропщут, а непопулярное действо по-прежнему творится! Ради, спрашивается, чего? Даже в ее время при таком накале народных страстей приходилось чего-нибудь обещать, затевать войну или жертвовать чьей-нибудь головой. Почему непопулярный министр Фурсенко все еще держится? Не родственник ли он господину Путину и не сосед ли по даче? А так, если господин министр без влиятельных знакомств, - в кандалы и в Сибирь, чтобы население успокоить. И разве народ в России разучился выказывать свое неудовольствие, чего же народ тогда молчит? В ее-то время, рассуждает матушка-царица, на копейку поднимешь соляной налог, и то уже где-нибудь в Астрахани или в Архангельске бунтуют.
А также, прекрасно зная, как в России делаются подобные дела, Екатерина Алексеевна просила представить справку, кому при этом было, как говорится, дадено. Господин писатель Гоголь, обычно консультирующий меня в вопросах практической стилистики русского языка, называет это явление "дать барашка в бумажке". Екатерина Алексеевна требует виновных наказать, отобрать, конфисковать, заковать в железо! И почему, спрашивает, до сих пор нет закона о конфискации всего семейного имущества, нажитого воровством и взятками? Меншикова, Александра Даниловича, Светлейшего князя в свое время за воровство вместе со всей семьей, имущество и земли предварительно полностью конфисковав в казну, в Берёзов отправили на жительство, на дальний Север! Нынешним же жуликам дают декоративные сроки, а их имущество, нажитое нечестным путем, записанное на жен и родственников, оставляют. Доколе? Ее императорское Величество просто не понимает, зачем сложившуюся в России систему получения знаний, которая так удачно была позаимствована на ее исторической родине у педантичных немцев, надо было менять на какую-то жалкую и недоделанную американскую, прозванную "Болонским процессом"? Дойдя в своих рассуждениях до "Болонского процесса", императрица, доложу Вам, всегда нервничает и даже вспоминает Михайлу Ломоносова, с которым при жизни была знакома. Она вызвала его, отряхнув прах с его придворного костюма, поговорила о науке в государстве, и оказалось, что Ломоносов тоже против американских новшеств. Америка, считает наш национальный гений, страна с чужой культурой, что они могут придумать, как только в крестики и нолики играть. Русский ум обстоятельный, его на так называемый тест не возьмешь. Дело с ЕГЭ - серьезное, так считают и царица, и первейший ученый России, между прочим, академик Российской Академии Наук. А тогда, как известно, в нее разных начальников не избирали, а заслуги считали исключительно по науке.
Проблема образования, как проблема стратегическая, вообще вызывает у нас в подземном главенствующем мире серьезные волнения и озабоченность. Безвременно от огорчения преставившиеся профессора вузов жалуются не на низкую, не идущую в сравнение с их зарубежными коллегами зарплату, а в первую очередь на ужасающий уровень знания школьников. Просто какие-то недоросли! Почему, скажем, даже выполняя этот несчастный ЕГЭ, четверть всех экзаменовавшихся получит в следующем 2008-м году двойки по русскому языку? Это что означает, что учителя языка не знают, или дома эти молодые нехристи слушают чужую речь? А уж крику-то относительно заботы о детях аж до нас, до самых в этом мире нижних доносится! А где, спрашивается, результаты? Ломоносова дьячок в селе учил, а тот первую научную грамматику написал. Может быть, сама власть по-русски не говорит? Но и при матушке Екатерине вся верхушка культурно разговаривала на французском языке, но, тем не менее, и сама Екатерина Алексеевна писала пьесы по-русски, и Иван Андреевич Крылов со своими баснями не дремал. А как матушка русскую словесность поощряла! Кому, спрашивается, написал оду первый министр юстиции России Гаврила Романович Державин? А не помельчали ли в России, как в реке Волге осетры, сами российские господа министры? Что-то они все только по немецкому и по английскому языкам разговаривают. В России скромнее нужно быть! Может быть, господин Фурсенко тоже оды пишет? Только кому пишет, если он так за это проклятое ЕГЭ держится? Господину Болонскому процессу? Мы на этот Болонский процесс, как калечащий национальную самобытность и вредительствующий юношеству, в Международный Суд Последний Инстанции подаем! Вот только ждем к себе для подкрепления аргументации Карлу дель Понте, бестрепетную судью, так обстоятельно серба Милошевича засудившую до скоропостижной смерти. Как только преставится эта ученая дама, хотя быстрой кончины мы никому не желаем, так и начнем. О студентах и науке не говорю. Пить студиозусы, по мнению академика Михайлы Васильевича Ломоносова, который в их возрасте был крупным специалистом, стали больше, а где прилежание? Где стремление послужить отечеству? Попадали к нам некоторые из них скоропостижные еще в молодом, так сказать, щенячьем возрасте: или водкой обожрались, или наркотиками. Мы об этой летучей дряни в наше время почти и не слыхали. Так вот, только под землей окажется такой молодой развратник, только, значит, ему крышку с гроба скинут и дух освободят, он сразу: "А как, братики, здесь платят?"
Также интересуется царица Екатерина Алексеевна и ее дальний по мужу родственник Петр Алексеевич Романов, царь Петр, - почему все лучшие молодые умы, как только в России образование получат, особенно физики, химики и математики, так сразу же, фьють, и - за рубеж. Это Их Императорским Величествам прискорбно: они, значит, науку и лучшие умы собирали, условия создавали, золотом за талант платили, а потомки - разбазаривают?
Также, уважаемый маркиз, узнайте, пожалуйста, поподробнее о таком факте, относящемся к стратегической проблеме образования, но, впрочем, также относящемся к другой тоже стратегической, но уже военной проблеме. Все, как вы, маркиз, понимаете, в этом мире крутится вокруг личных пристрастий и любовных привязанностей. Вам также известно, что наша Великая Императрица, куратор русского языка, науки и образования, очень любила молодежь, особенно мужеского полу. Недаром уже в конце жизни - факт, известный в прессе, отраженный в исторической литературе, в драматургии и в беллетристике, обсосанный, как ириска, иначе бы и я не рискнул об этом писать - имела императрица в любовниках 23-летнего паренька Ланского. Встречался, встречался здесь с ним, прилежный паренек, не вертопрах. Так вот, Их Императорское Величество во время дискуссий, происходивших по поводу новой военной реформы в России, интересовались, как дама ученая, мыслящая стратегически, не только резким сокращением боевых сил и численности вооруженных сил, но и исчезновением в России так называемых "военных городков". Кому, дескать, они мешали в плохо заселенном государстве? Какие здоровые военные кадры там, вспоминала и сетовала императрица, водились и юноши произрастали! Ход рассуждений Императрицы был таков - движение ее военной мысли пока опускаю: "Из этих военных городков в университеты шли лучшие студенты. Папа у такого студента был майор и сына с детства приучал к порядку и системе, мама, - как правило, учительница, за сыном следила, и заканчивал отпрыск школу обычно с золотой или серебряной медалью. А если такой красавиц не хотел поступать в университет, то шел и был отличником в военном училище. Девушки из этой среды тоже рождались благонравные, все учительницы или врачихи". Не правда ли, занятная история, и она обязательно будет мною продолжена. Но каково знания кадрового процесса у Императрицы, какова стратегия! Но пора переходить к новому кругу вопросов...
Этот "новый круг" заранее вызвал у меня приступ отчаяния. Я отложил в сторону бесконечную ленту факса, пусть себе жужжит. Инструкции начальства надо выполнять не торопясь. Честно говоря, я не предполагал, что эта земная натуральная командировка потребует от меня таких больших духовных и физических усилий. Уже более суток я только и делал, что занимался сбором разнообразных сведений, а тут меня еще нагружают и не вполне свойственной мне аналитической работой. Мое дело наблюдать и фиксировать. Я еще и раньше размышлял, почему Совет выбрал меня, а не вовлек в сбор информации кого-нибудь из местных живых специалистов, пообещав некоторую отсрочку. Но современные, т.е. временно живые, очень любят так называемое "свободное время", о котором мы не имели представления. Они все обожают предательство, прохладу баров, необременительные сексуальные связи, бессмысленное проведение жизни. Что касается контингента более пожилого, родившегося и совершенствующегося в советское время, то эти люди еще не любят саму работу, недаром именно в их среде возник занятный софизм: "где бы ни работать, лишь бы не работать". Я понимаю, выбрали меня как человека надежного, но зачем же так обременять? Где, наконец, техника безопасности? Излишнее рабочее рвение может демаскировать. Но дело даже не в этом фрагменте письма, довольно просторного, и в этих указаниях, которые надо принимать во внимание в работе. Подземным духам, как и обычным людям, а особенно когда они приняли живой облик, тоже может стать физически плохо. Конечно, это иная "физика", но она существует! Надо иметь земную, да вдобавок ко всему особую московскую закалку именно ХХI века от рождения Христа, чтобы выдерживать подобную экологию, то есть плохой воздух, гарь, мирскую суету, отвратительную воду из водопровода, которую пьют горожане, и, самое главное, такое нервное напряжение. Все вокруг гудит, будто в адских заводах по переработке отходов. Гудят и пощелкивают лифты, гудят автомобили, по утрам грохочут крышками от мусорных баков, ревут, стараясь разбудить всю округу мусоросборочные автомобили, ночью оглушительно воют на всю округу мотоциклы с сумасшедшими седоками. Но также: излучают волновую энергию компьютеры, телевизоры, радиоприемники, холодильники, посудомоечные машины, пылесосы, морозильные камеры, печи СВЧ, с образцом которой я уже ознакомился в доме у мсье Сержа, соковыжималки, фены, электробритвы. Верещат мобильные и обычные телефоны, плееры, при помощи которых люди стремятся уйти от самих себя, детские игрушки, снабженные электрическими батарейками, я уже не говорю о том, что отдельные заводы продолжают работать и ТЭЦ (тепловые электростанции) выбрасывать в небо дым, гарь и копоть. Рим, как известно, погиб от свинцового отравления, потому что воду в дома подавали из труб, сработанных рабами из свинца. Москва погибнет от бензиновых выхлопов и шума. В общем, читая письмо от моего подземного командира, мне стало так физически, несмотря на бесплотность, плохо, что единственным моим здесь спасением было хотя бы некоторое время опять оказаться в родной стихии, зарыться в теплый и влажный уют подземелья. Так живые, созданные из обычной плоти, когда им плохо, начинают глотать валидол или какое-нибудь другое лекарство.
К счастью, квартира была уже пуста - испугавшись мимолетных переговоров с иным миром, Сергей Николаевич спешно удалился на свою непонятную работу, крикнув мне на прощание: "За вами, мсье Кострюлин, мытье посуды". Ну, уж это для меня, когда никого нет из наблюдателей, раз плюнуть. Только подумать, разъять силой духа всю посуду до молекул, а потому снова ее собрать уже на посудной полке чистой. А главное, уходя, не надо возиться с дверью, крутить ключи и ручки замка, а просто выскользнуть в щель под дверью и оказаться в метро.
Москвичи часто отдыхают в метро от летней жары и греются зимой, когда у них в домах отказывает центральное отопление. Но хваленое московское метро меня разочаровало. Российским людям часто приходится жить в мире иллюзий, но разве иллюзии не проходят с возрастом? Почему они внушили себе, что у них лучшее в мире метро? Может быть, они еще и скажут, что метро у них и самое дешевое? Это только потому, что в нем утром невозможно протолкаться и на некоторых линиях пассажиры не могут войти в вагон, один за другим пропуская мимо себя поезда полные, как мюнхенские сосиски, человеческим мясом? А эти каменные белые лица машинистов метропоездов, глядящие, как древние маги, куда-то вдаль в темную дыру подземелья! Надо также сказать, что, кажется, единственное в мире московское метро не снабжено принудительной вентиляцией. Ну, в начале прошлого века, когда в метро пассажиров было в десять раз меньше, может быть, этой естественной вентиляции в тоннелях, где, как поршни в насосе, двигались поезда, и хватало, но я разговорился с бронзовыми фигурами на метростанции Площади Революции, и они жаловались: в иные минуты просто нечем дышать! Это довольно интересно художественно выполненные скульптуры мужчин и женщин, сделанные в первой половине прошлого века, изображают представителей разных социальных слоев того государства, которого уже нет. Здесь и рабочий, и колхозница, и пограничник с собакой. Люди самые простые, значит, не соврут! Они жаловались, что в некоторые моменты так много народа, что они даже боятся, что их сбросят с пьедесталов и затопчут. А потом вроде бы в воздухе станций последние пятнадцать лет появились какие-то споры гребков, и даже не очень полезные бактерии. И если уже бронзовые люди, свернувшиеся по воле их творца в какие-то, хоть и выразительные, но скрюченные фигуры, боятся за свои шкуры, то что же говорить о людях? У меня после этого даже небольшого исследования никаких иллюзий не осталось. А какая отвратительная аура почти у каждой станции. Даже у станции с названием "Спортивная" и "Университет" дух торгашества и суеты. И куда все эти люди даже днем, когда полагается работать, стоять за станком или считать деньги в банке, бегут и тащат на себе сумки или за собой тюки на колесиках. Меня в минуты этого многолюдства охватывает инфернальный ужас. И это называется жизнь культурного подземелья в культурной столице? Тем более что, пусть мне поверят, мне есть с чем сравнить. Я видел метро в некоторых других столицах, во время познавательных подземных экскурсий в то время, когда в них не бывало никакого живого народа. Сколько простора, чистоты и художественности, например, на некоторых станциях в древнейших Афинах. А ведь, как и Москва, Афины тоже были когда-то деревней. Почти на каждой станции афинского метро, поражавшей своими объемами, будто это не метро, а храм какого-то древнего бога, устроены небольшие археологические музеи. Экспонаты здесь - находки, обретенные во время прокладки самого тоннеля и строительства станций. То это небольшой горшочек, то канализационная или водопроводная глиняная труба, которой две с половиной тысячи лет. А то - в глиняном же гробу лежит, показывая усохшие косточки, древний покойник. С московским метро это не идет ни в какое сравнение. Не найдя здесь искомого покоя и вдохновения, решил бежать обратно из фальшивого и неискреннего подземелья. А потом меня призывал долг - надо было дочитывать письмо начальства. Все как обычно: юрк под дверь и уже снова читаю факс, подземное послание.
Позволю себе, господин и товарищ маркиз, начать следующий раздел своего инструктажа с личной "заявки" Петра Великого, который с детства, как широко известно, интересовался военным делом и оборонной промышленностью. Если говорить справедливо, то ни один из властителей не мог обойти этот вопрос стороной. Оборона страны и ее воинская сила, которая позволяет сохранять баланс и добрые отношения с соседями - это первейшая обязанность правителя государства. Разве не вникала в тонкости военной стратегии Екатерина Великая и как присовокупила! Разве сам Иван Васильевич Грозный не самостоятельно во главе православного войска брал Казань? Разве не вживался в дело снабжения и оснащения войск и не разработал стратегию победы в ВОВ (вульгарное название Великой Отечественной войны) непосредственно и лично товарищ Сталин? О Владимире Ильиче Ленине не говорю - он - наше все, в том числе и в военном деле. Даже Красная Армия была создана не без его инициативы. Именно тогда разъезжал на своем комфортабельном, еще царском бронепоезде Лев Давидович Троцкий, расстреливая во время остановок всех несогласных. Они, наши замечательные правители, - все военные деятели. Но согласимся, что Петр Великий в этом деле имеет определенный приоритет: он организатор российской армии нового, европейского типа. И вот он-то просил как следует расследовать, почему сначала сокрушили военную мощь империи, а теперь ее восстанавливают! А также их Императорское величество требуют точный и полный список всех деятелей, которые выступали раньше за уничтожение единственного друга России - ее армии. Особенно ему претит словечко "конверсия", модное еще пяток лет назад. Как известно, Петр на то и Великий, что умеет ждать. В свое время он после всех поражений затаился, дождался и победил шведов под Полтавой. Я полагаю, зная характер этого нашего принципала, что, получив искомый списочек, Петр Алексеевич устроит что-то вроде утра стрелецкой казни. Друг у друга покойнички будут буйные головы рубить. И начнут, наверное, с главнокомандующих. В указаниях товарища Сталина, всегда интересовавшегося конкретикой, кстати, прозвучала фамилии Грачев! Обратите внимание. Картина, полагаю, будет живописная. Лик его ужасен, движенья быстры, он прекрасен, он весь как Божия гроза. Не исключено, что для пока живых будут задействованы и новейшие способы расправы, включая модную ныне радиацию.
Честно говоря, дорогой товарищ маркиз, я и не предполагал, что в таком солидном возрасте, - родился царь Петр, как известно, еще в ХVII веке, - Петр Алексеевич обладает такой прекрасной памятью. В этом отношении он очень напоминает господина Путина, который способен ошарашивать почтенную публику рядом точных цифр, произнесенных наизусть, хотя часто господин Путин заглядывает в некие свои бумажки, где у него написано все, что он должен говорить.
Любой политический деятель свои речи должен готовить, это понятно. Мы внизу давно отметили, что господин Путин из всех политиков читает свои речь лучше всех, с наибольшей естественностью. А нам есть с кем сравнивать, я не говорю уже о товарище и господине генсеке Брежневе, который способен был одну и ту же страничку, написанную ему помощниками, прочесть, не вникая в смысл, целых два, а то и три раза. Так вот, царь Петр Алексеевич помнит все, касающееся государства, с удивительной точностью и хронологической последовательностью. Возможно, потому, что он до сих пор чувствует себя Хозяином земли российской. Так вот, царь приказал Вам также добыть все поименные списки снабженцев и тыловиков, участвующих в разграблении имущества армии. Не забудьте при этом и внутренний грабеж, и также армейское имущество, которое находилось в частности в Восточной Германии. Царь Петр, как и любой русский, человек не мстительный, но хотел список иметь расширенный, с детьми, женами и внуками. На этот случай в нашем распоряжении большой арсенал средств и для основных исполнителей, и для заинтересованных и покрывающих родню домочадцев. Перечисляю главные из них: внезапная автомобильная авария, обычный тривиальный рак и рак крови, наркотики, кожные и венерические заболевания, СПИД, слабоумие, бесплодие, налет и уличная драка, несчастный случай, включая уже почти исчезнувший трамвай, так удачно воспетый в литературе писателем Булгаковым, внезапно оборвавшийся лифт, выкидыш, банкротство, коронарная недостаточность, упавший с крыши кирпич, пожар на даче, построенной солдатами, а также стихийные бедствия, такие, как наводнение, ураган, удар молнии. Все это, конечно, замешено на вполне естественных в положении этих преступных фигурантов приступах нездоровой совести. Все болезни от нервов. Мы внизу согласны с земными, так часто властью декларируемыми постулатами: наказание должно быть неизбежным и - неотвратимым. Царь Петр проявляет особый интерес к тем действиям, о которых власти уже и позабыли, списав на счет давности. В частности царя, повторяю, уже почти двадцать лет беспокоит разграбление и продаже военного имущества, оставшегося после вывода советских войск из Германии. Их Императорское Величество интересуются не только фамилиями и именами генералитета, но и некими юристами, им помогавшими. Мы, как писал поэт Александр Блок, помним все...
Царь просил Вам также передать, чтобы Вы не беспокоились по поводу развала Черноморского флота, продажи кораблей и танков на металлолом, а также передачи Крыма Украине. Что касается последнего, то главный, только что поступивший к нам фигурант уже дает признательные показания, а сбор дополнительной информации поручен другому лицу.
По военному вопросу передал свой наказ и товарищ Ленин. Его, как правозащитника и писателя, больше всего заинтересовал вопрос о так называемой дедовщине. Почему же так низко упало пролетарское сознание. Он все время допытывался, может быть, в армии это явление возникло на основе нового социального расслоения, и по-прежнему богатые помыкают бедными? Но вызванные нами консультанты объяснили, что никаких богатых, а по нынешним временам, сыновей даже успешных в социальном смысле людей в армии давно нет. Никогда за последнее время, в так называемую новейшую эпоху России, в армии не служил ни сын министра, ни сын большого начальника, ни даже сын просто интеллигента. Но все это, как нам доложили, получалось по закону, ведь в России издавна к закону относились так: "закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло". Понятии "дышло", господин и товарищ маркиз, Вам, человеку, родившемся еще при "конной тяге", не разъясняю. Во-первых, так ловко устроены законы, дающие разные отсрочки и послабления тем, кому, по мнению власти, это совершенно необходимо, т.е. родственникам, отпрыскам самой власти, а во-вторых, за небольшую плату - рынок он всегда рынок - можно купить у либеральных врачей диагноз, что к службе в армии молодой человек непригоден. Медицина всегда была наукой, окруженной мистическими тайнами.
Вопросами так называемых липовых "отсрочек" и годности к службе также занимались военные чины, которые ведали призывом и пополнением армии. К чести режима надо сказать, что подобных ретивых предпринимателей, когда их ловили с поличным, увольняли из армии или судили. Любой режим любит показательные наказания. Но разве какой-нибудь режим пойдет против себя! Главное - успокоить общественность и сохранить наработанные навыки спасения от армии своих высокопоставленных детенышей. В армии нынче служат самые низшие слои общества, деревенские ребята и ребята с городских рабочих окраин. Очень многие из них из-за недокорма не проходят даже по весу, т.е. по соотношению роста и массы тела. Командиры жаловались, что в армии приходилось призывников откармливать. Чтобы укомплектовать кремлевский полк, в котором обычно служат сытые и рослые красавцы, приходилось искать их по всей стране. Из-за нехватки призывников, чтобы укомплектовать армию, стали призывать тот контингент, который в ряды вооруженных сил ранее не брали, т. е. молодых людей с криминальным прошлым. Многие из них были ранее судимы, и они принесли в армию привычки своей среды, начали диктовать свои законы. И отсюда делает товарищ Ленин такой вывод: стоило ли в этом случает один режим менять на другой? Кто выиграл?
У Императора Петра несколько иной подход к проблеме. Во-первых, император полагает, что только дворянин мог дать зуботычину холопу. Солдат - это государственное имущество. И как любое имущество, его надо содержать в порядке, чтобы оно всегда было готово к использованию. Царь собственной рукой бил тех поставщиков, которые в армию поставляли негодное обмундирование. Но на то он и царь. Царь очень возмущается тем, что некоторые генералы заставляли подчиненных им солдат, как последних холопов, работать на строительстве своих дач и особняков. Как вы понимаете, дорогой маркиз, здесь тоже требуются свои списки и ваши комментарии.
Дойдя до этого места инструкции, я подумал, как мало изменилась Россия с того времени, когда я путешествовал по ней впервые. Нет, конечно, время, как любят говорить русские, летит: другие времена, другие возможности, но и мир другой. Это все признаки обычного человеческого прогресса, от которого никуда не денешься. Мир мчится вперед, как лошадь, испуганная собственной тенью. Но поскреби человека, и под его новым костюмом будет все тот же русский. В связи с этими размышлениями я вдруг вспомнил один из рассказов об императоре Николае Первом, с которым я несколько раз встречался. Господин Ленин некорректно называл его Палкиным. Это особенность нашей загробной памяти, только подумаешь, а текст, будто напечатанный по современной моде на компьютере, уже готов. Я только не помню, читал ли я эту историю сам или рассказал мне ее лично граф Бенкендорф, ближайший сподвижник императора. И, наконец, когда это происходило: при моей земной жизни или уже здесь, под сенью вечностью, мы с графом обменивались впечатлениями? Вставляю в эту свою рукопись нового путешествия в Россию довольно длинный кусок. Публика любит исторические параллели.
Известно, что император Николай Первый, как и сегодняшний президент Путин, любил путешествовать с инспекторскими проверками. Это естественно, хозяйскому взгляду все виднее. И вот в 1837-м году, почти накануне моего появления в Его столице, царь отправляется в большую инспекцию, захватившую и Грузию. Прекрасная страна, родина знаменитого поэта Руставели добровольно, вошедшая в состав Российской Империи. Этот рассказ граф Александр Бенкендорф записал, сразу же выйдя из кабинета уже вернувшегося из поездки Императора. Чтобы быть совершенно точным, граф свою запись сделал от первого лица, как бы самого царя, который доверительно рассказывал происшествие. Граф особенно не мудрствовал, он по долгу службы умел точно запоминать длинные тексты. Естественно, можно представить себе затянутого в мундир Императора и почтительного, тоже затянутого в мундир, только голубой, внимающего ему руководителя его тайной службы:
"- Так на чем мы, дорогой граф, остановились? - не торопясь, как всегда, не упуская деталей, продолжил Император. Начав с риторического вопроса, Император сам же принялся на него отвечать. - Сенатор барон Ган, уже несколько месяцев ревизующий этот край, открыл множество вещей ужасных, которые... должны были до крайности раздражить здешнее население, сколько оно ни привыкло к слепой покорности. Наш великий поэт недаром писал "бежали робкие грузины". Везде барон нашел страшное самоуправство и мошенничество. В числе прочего и военные начальники позволяли себе неслыханные злоупотребления.
Так, князь Дадиани, зять барона Розена, управлявшего краем, и еще мой флигель-адъютант, командовал полком всего в 16-ти верстах от Тифлисской заставы. Так вот этот князь выгонял солдат и особенно рекрутов рубить лес и косить траву. Нередко делалось это еще и в чужих помещичьих имениях. А потом бойкий князь промышлял этою своею добычею в самом Тифлисе, под носом начальства. Но это не все, он заставлял работать на себя солдатских жен. Выстроил со своими солдатами вместо казармы мельницу. Отпущенными ему на строительство казарм значительными суммами даже не поделился с бедными нижними чинами. Наконец, этот молодчик сданных ему 200 человек рекрутов, вместо того чтобы обучать их строю, заставил, босых и необмундированных, пасти своих овец, волов и верблюдов. Это было уже чересчур. Как только до меня дошли о том первые сведения, в ту же минуту я отправил на место моего флигель-адъютанта Васильчикова, проверкой его все и было раскрыто. Ввиду таких мерзостей надо было показать пример строгого взыскания.
У развода я велел коменданту сорвать с князя Дадиани, как недостойного оставаться моим флигель-адъютантом, аксельбант и мой шифр. Его самого тут же с площади отправили в Бобруйскую крепость и предали неотложно военному суду. Воруй, как говорится, но знай же меру!"
Браво, царь! Действовал - прямо по-сталински. Высокая власть всегда обладает преемственностью. Здесь начинаешь думать, что монархия и тирания - самая совершенная форма правления. Разве какой-нибудь президент или премьер-министр осмелится вот так, публично, перед строем разжаловать генерала? Отослать бедолагу прямо с заседания кабинета министров в кандалах в Сибирь? В нынешних демократических процедурах все тонет, как в болоте. Все боятся друг друга, и все вместе боятся народа. Значит, следует из этого постулата, надо прятать все огрехи и недостатки правления и покрывать назначенных на большие должности людей. Тут мне пришел на ум целый рой министров, губернаторов, депутатов, сенаторов и мэров городов, которые были нехороши только в одном - проворовались. Как будто раньше никто не догадывался, что они будут воровать! Вот тут, когда эта горькая мысль посетила меня, я снова пожалел матушку-Россию. Нет, определенно мне снова нужно было подзарядиться. После подобных напоминаний и разъяснений просто необходимо было снова, хотя бы ненадолго, оказаться в родной подземной среде. Привыкание к людскому обществу и современной психологии должно проходить постепенно, с паузами и передышками. Так с глубины водолаз медленно поднимается на поверхность, страшась, чтобы его кровь не закипела. К счастью, я знал, куда снова можно было слетать!
Второй раз за день париться в душном вагоне метро я уже не захотел. Тоннели и сами по себе не очень удобный путь: сгущенная атмосфера свистит, когда быстрее света летишь по тоннелю. Здесь две методики. Или - обгоняя поезда поверху между чугунными тубами тоннеля и вагонами, или - по низу между дном вагона и рельсами. Иногда, вспомнив милое детство, можно скользнуть вбок и кого-нибудь попугать - прислониться носом к стеклу. Детство бурлит в каждом из нас. В этом еще одно преимущество нашего положения покойников. Даже с временным телом, данным тебе напрокат на время служебной командировки, ты можешь делать что хочешь. Иногда можно расплющиться до толщины птичьего пера или явиться в своем натуральном старинном обличии. Какая прелестная картинка: маркиз в придворном костюме и треуголке показывает тебе язык, глядя в окно с наружной стороны вагона! Скорость в нашем положении тоже не приходится занимать: не медленнее желаний и не быстрее человеческой мысли.
Меня прислали на землю, естественно, не для того, чтобы все только критиковать и шутить, поэтому со всей определенностью должен сказать, что торговый центр под бывшей Манежной площадью, куда я направился, мне отчасти понравился. Большой глубокий колодец, почти котлован, отделанный мрамором на манер античных саркофагов. И никаких отвратительных окон, никакого солнечного света, никакого дуновения свежего ветерка! Сразу отметил: люди сами себя хоронят, готовясь к неизбежному. Прекрасная, надо сказать, идея, почти коллективное захоронение. Такое создается ощущение, что ты не в России, обладающей огромными территориями, а где-нибудь в Голландии, где надо беречь каждый клочок земли, еще не занятой тюльпанами. А какой размах этого склепа! Дело даже не в пресловутом мраморе! Сколько в самом этом подземелье романтизма! Опытное ухо через мраморные стены все время слышит рокот подземных и боковых вод, когда-то протекавших здесь речушек, нынче забранных в бетонные трубы коллекторов. Слышно также и медленное течение других разнообразных коммуникаций. Тут же поражает вполне естественная при титаническом развороте строительства мысль: сколько же в эти подземные казематы вколочено бесхитростных российских денег! Какое примерное рытье и вкапывание в землю материальных средств. Размах - это русская стихия! Это можно было бы и понять, если бы эти предприимчивые кроты хотели сохранить площадь, которая находилась над подземным торжищем. Но, как я мельком успел ранее разглядеть, влетая в торговое подземелье, в мраморный колодец, наверху-то, там, где когда-то была широкая, как морская отмель, площадь, тоже нагородили некоторые архитектурные излишества. Зачем?
Я достаточно бывалый человек, чтобы не понять, что в этой знаменитой постройке сокрыта какая-то тайна. Может быть, у инициаторов проекта возникала мысль о каком-то коллективном захоронении или о ритуальной смерти? Ну, хотя бы духовной! Надо искать тайну, искать и искать. Атмосфера мне определенно нравилась, хотя подумалось, что рано или поздно это неэстетическое безобразие разберут, а саму яму засыплют.
Но вернемся в подземный дворец торговли. В помещении почти не было серьезных и солидных людей, одна молодежь. Молодые люди, одетые еще по-летнему, слонялись по галереям, разглядывали витрины, заходили в магазины, выбирали и мерили недорогую одежду. Тут же продавали что-то съестное и легкие напитки, на которые без надобности я особенно не смотрел. Главное здесь - молодежная среда. Как приятно здесь потереться покойнику. Молодые тела еще полны азарта и желаний и поэтому вызывают хорошие рефлексы. По своему многолюдству и демократичности это бесхитростное торжище напомнило мне "Чрево Парижа", знаменитый оптовый рынок, позже снесенный.
Меня, естественно, обрадовало, что все магазины здесь предусмотрительно открыты престижными фирмами зарубежных держав. Русские сами еще не вполне освоили законы рынка и массового спроса. Вокруг - чудные витрины с прекрасными манекенами. Запад есть Запад, Восток есть Восток, и Западу надо торговать. Здесь вполне было уместно такое рассуждение: если корявые русские упустили свой рынок одежды, не умея по-настоящему держать иголку, то почему бы самое недорогое, ненужное и цветистое из нашего западного репертуара не продавать этим самым диким русским? Правда, я немедленно понял, что качество продаваемого товара было чрезвычайно невысоким. Я рассмотрел одежду, которую покупает молодежь. Все недорогое, на один сезон, из легкой и неплотной материи. Все сделано, чтобы молодежь ощущала себя в мире богатом. Пусть молодежь упивается несуществующими иллюзиями. Раньше беднякам надо было устраивать карусели и катание с горок, нынче они прохаживаются по торговым галереям, где возможно покупают, но никогда еще ничего не купили их спортивные и эстрадные кумиры. Власть всегда держит народ в бархатной узде и неком забвении. Это особое искусство, чтобы не бастовал. Что касается одежды, то в мое время все было не так. Бедные носили бедную одежду, а богатые богатую, часто расшитую золотом. Праздничный кафтан дворяне носили по многу лет, а мой хороший знакомый Джакомо Казанова хранил свою парадную шляпу в специальном кожаном футляре. В этом смысле новое время нашло удивительные возможности для создания иллюзии равенства. Достаточно дешевенькой маечки-тишотки. Но хватит рассуждений, достойных крохобора, пора выходить на белый свет из укрытия.
Я не стану распространяться, что я видел на той самой площадке, где сейчас раскинулся торговый центр, когда впервые приехал в Москву и прогуливался здесь. "Охотный ряд" был местом экзотическим, с массой торговых лавок, и в том числе с продуктами разнообразных "охот" - от дичи, которая водилась еще тогда в подмосковных лесах, до грибов, ягод, рыбы и другой снеди. Уже в просвещенное сегодняшними прогрессивными веяниями время здесь расстилалась огромная площадь. Она простиралась от гостиницы "Москва", выстроенной в советский предвоенный период, до знаменитого здания Манежа, возведенного в царствование Александра Первого. Площадь огромная и, может быть, самая просторная и величественная в Европе.
С двух, коротких, сторон прямоугольника - гостиница "Москва" и кавалерийский "Манеж". Архитектурная перекличка новых времен. С двух других, уже длинных сторон, - ансамбль старинных зданий Московского университета, эти дома почти ровесники "Манежа", и Кремлевская стена с башнями, помнящими седые века. Площадь казалась огромной диадемой в царственном наряде Москвы. Возле могучих кремлевских стен малахитовая кайма Александровского сада. Какая былая красота!
Сейчас под когда-то прекрасной площадью - торговый центр, условно названный мраморным колодцем, а наверху, как фигурная крышка на сахарнице, разный финтифлюр. Здесь какой-то безвкусный каменный лабиринт: и площадочки, и фонтанчики, и скамеечки, и куполочки, с установленными над ними символическими фигурками. Все это занятно сотворено, вытесанное из гранита и полировано. Эдакая красота и архитектура для бедных! Целый провинциальный каменный сад. Здесь - коммунальное царство неимущей, как правило, с окраин города молодежи. Молодые люди расположились, как улитки, на листьях на всей этой полированной поверхности. Сидят на корточках, стоят, собравшись в кружок, стоят, облокотившись на балюстраду, стоят, привалившись к вентиляционной трубе, или стоят возле окаймляющей фонтан гранитной ленты. Они восторженно и тупо ничего не делают. И по тому, как все эти прекрасные девушки и замечательные юноши между собою лениво переговариваются, лениво покуривают, лениво обнимаются и лениво пьют напитки прямо из бутылок, сразу становится видно, что у этого молодого сегодняшнего выводка нет никаких идей, никаких желаний и никаких целей в жизни. Это почти наш контингент, люди, уже вступившие на сладкую дорогу полного забвения.
Но я забыл обозначить главный компонент неумолимости движения этой молодежи вниз, к нам, к вечной радости. Забыл назвать продукт, который умаляет земную печаль дней, я забыл сказать, что почти у каждого молодого человека в руке было по бутылке пива. Какой удивительный, милый, приятный, а главное универсальный способ сокращения жизни! Как это тонко и изысканно найдено! Какая этому сопутствует замечательная реклама! Хлебный поток здоровья, поступающий прямо в организм! Живой, приносящий силу водопад! Сколько в ритуальных заклинаниях повторяется слово "натуральный"! Но разве широкая публика знает, что в основном все это "натуральное" поставляется в виде концентрата из-за границы, и из более предприимчивых и развитых стран. Зато Россия талантливо все разбавляет, размешивает и разливает. Вода в России традиционно хорошая. В конце концов, в России, в озере Байкал, сосредоточено 20 процентов всех мировых запасов питьевой воды! Сколько можно навести высококачественного пива! И сколько бы ни писали, что неумеренное употребление табака и излишества в употреблении пива вредны для здоровья, лакомые излишества все равно будут и есть! Они наши вернейшие союзники. Одни держат в руке хрустальный бокал или руль престижного автомобиля, а другие - бутылку пива. Да здравствуют равные возможности!
Мне не следует, конечно, забывать в моих записках о том изысканном мещанском безобразии, которое возведено, выстроено и теперь красуется у той стороны крышки от сахарницы, которая прилегает к Александровскому саду. Здесь архитектура несколько меняется. Какое в свое время изысканное там гуляло общество, и какие чудные звуки издавал во время величественных променадов военный духовой оркестр. Шляпки, веера, нарядные платья, кружева, фестончики, ленты - как бы это мог изобразить мой коллега по писательскому цеху Гоголь! На мою долю осталось описание немудреного провинциального дизайна с каменными уточками и барашками, рассаженными вдоль искусственной речки, имитирующей былую, настоящую. Но я не стану рекламировать этих мещанских восторгов! Я с некоторым удивлением, приблизившись, все это разглядывал. "Боже мой, - подумал я, стоя лицом к Кремлевским стенам, - кому и зачем нужен этот мраморный курятник! Был бы жив их превосходительство Джозеф Сталин, он бы никогда возводить подобного в своей столице не позволил".
- Конечно бы, не позволил. Никогда! - раздалось вдруг за моей спиной. Голос был низкий и гулкий, как колокольная медь.
В моей голове сразу пронеслось: "Инспекция!" Я знал, что иногда, во время долгосрочных экспедиций на землю, вслед высылают инспекцию. Ну, это что-то вроде проверок малого бизнеса. Особо здесь, по сравнению с большим бизнесом, нефтью или металлом ничего не возьмешь, но страха на исполнителя нагонишь. В инспекцию могла отправиться любая достаточно весомая персона, обладающая соответствующей формой специального допуска, но здесь не предполагалось какого-либо телесного воплощения! Летел на короткое время, как правило, на один эпизод лишь сам дух проверяющего, его внутренняя суть. Ну, а духи, как известно, если думают и разговаривают, то исключительно методом внушения.
Значительно меньше, чем я потратил времени на написание этих строк, мне понадобилось, чтобы догадаться, что за моей спиной в виде легчайшей туманной прорисовки стоит дух одного из крупнейших властителей мира Иосифа Виссарионовича Сталина. Какая честь! Какая новая инициатива!
- Догадались? - раздалось у меня за спиной. - Не поворачивайтесь. Это бесполезно. - Я представил себе короткую стрижку, оспины на лице, гневные карие глаза. Дух Сталина продолжал: - Постарайтесь запомнить, что я скажу, потом можете выдать это за свои собственные наблюдения. У нас, как вы понимаете, свои интриги, и для нас с Владимиром Ильичем важно, чтобы те сведения, которыми мы располагаем, оказались обнародованными третьими, незаинтересованным лицом.
- Мы начали наш разговор с архитектуры этой площади? - сказал я, по-прежнему глядя вдаль, куда-то в зелень Александровского сада на фоне кремлевской стены.
- Я хорошо помню эту площадь, - ответила за моей спиной духовная мнимость, - там всегда проходили народные гуляния в ноябре, на май и на Новый год. А перед парадом в октябре на площади наготове стояли резервные танки. "Они", - едкая, как радиация, ненависть послышалась в голосе говорившего, - превратили эту площадь, как вы, маркиз справедливо заметили, в фигурную сахарницу потому, что боялись народа, который всегда здесь собирался. Какие во время перестройки были митинги! Нет площади - нет и митингов! Они и сейчас боятся своего народа, как огня. - Мой собеседник так и не расшифровывал этого "они". - Под Москвой стоит почти полсотни дивизий внутренних войск и только одна или две боевых. Во внутренних войсках опытные ребята, привыкшие бить слабых и крошить ребра. А настоящую армию о н и еще раньше сократили и развалили.
- А может быть, в историческом плане это и правильно? - сказал я, внутренне содрогаясь от своей смелости. - Большая армия - это неэкономично и немодно. - И тут же я почувствовал, как за моей спиной воздух сгустился, и я инстинктивно втянул голову в плечи.
Через паузу, показавшуюся мне вечностью, и почти актом полной аннигиляции голос опять зазвучал у меня за спиной.
- Армия нужна, когда есть, что защищать. Она всегда должна соответствовать размерам охраняемых интересов. Во время Великой Отечественной войны, - голос чеканил слова, готовый отстаивать справедливость каждого, - наша армия воюющей державы достигала почти 11 миллионов человек. Скажете много, а известно ли вам, что сейчас у американцев в армии 7 миллионов человек? Они готовы применить силу в любой точке земного шара, где есть угроза их интересам. У них жизненно важные интересы на Дальнем востоке, в Иране, в Европе. А у нас раньше были интересы в Казахстане, в Грузии, на Украине, в Молдавии. Собственно, сейчас у нас нет никаких притязаний, мы просто сдались. А если сдались, то зачем армия? Против друзей по классу собственников? Представим себе, что наше правительство решит, что нефть за рубеж надо продавать не за доллары, а за рубли или вообще не продавать. Тут же будет обеспечено на нас нападение. Сейчас армия нужна нам скорее в декоративных целях, потому что она есть у всех. Недаром по Кремлю расхаживают солдаты в киверах, ментиках и синих штанах.
- Так зачем же тогда в начале нужно было армию сокращать? - уже достаточно робко и с наибольшей почтительностью задал я вопрос.
Удивительная грусть прорезалась здесь в голосе и интонации фантома, стоящего за моей спиной. Будто учитель разъяснял ученику то, что он до сих пор не усвоил.
- Новая власть, естественно, армии боялась. Одно из первых распоряжений новой администрации было собрать все личное оружие офицеров и сдать его. Офицер не баран, офицер - думающий человек. В частях оставили всего по несколько пистолетов: для начальника караула и дежурного по части. Офицер, повторяю, думающий человек - он понимал, что происходило, это не то быдло, которое хотело торговать и воровать. Офицера власть, особенно в первое время, боялась. Офицер оставался верным присяге. Новый трехцветный флаг для него - это купеческое знамя, под этим знаменем ходили в бой власовцы. Присяга дается только один раз в жизни. В свое время Гитлер, которому власовцы тоже присягали, отдал тайный приказ, чтобы все власовцы после войны были уничтожены. Тот, кто один раз предал, тот предаст и в следующий. Армию стали сокращать, появилось распоряжение, чтобы старые кадры тихо и спокойно уходили на пенсию. Привилегии, квартиры, надбавки - только новым военнослужащим.
Я представил, что пережил этот фантом, эта очень важная и ответственная тень и душа, когда происходило все, о чем сейчас мне говорилось. Но рассказ, творимый у меня за спиной, продолжался.
- Когда закончилась война, я сказал: больше на нашей территории воевать не будем. Именно поэтому была выстроена буферная зона, в которую входила Чехословакия, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния. Мы практически содержали их, но в случае конфликта война начиналась бы на этих землях. Система нашего военного сдерживания была выверена и адекватна угрозе. Американцы наращивали оружие нападения и выдвигали его к нашим границам, делая ответный или упреждающий удар почти невозможным. В случае их первого удара уже откуда-нибудь из Европы наши ракеты со своих полигонов уже не могли взлететь, потому что поднятые взрывом частицы ободрали бы их корпуса. На это мы ответили стратегией подводного флота. Все было строго просчитано, одна эскадра подводных крейсеров с атомным оружием патрулировала в мировом океане, готовая ответить ударом в случае нападения на нашу территорию, другая стояла на плановом ремонте, третья была на отдыхе.
- Это, оказывается, так интересно, - посмел я нарушить этот величественный геополитический военный пасьянс. - Я никогда не знал, что кроме нашего подземного мира существует еще параллельный подводный. В мое время не строили подводных крейсеров.
Видимо, генералиссимус Советского Союза и при жизни не любил иронии и юмора. Голос за моей спиной сделал паузу, все вокруг напряглось, будто попало в поле огромного энергетического заряда. И потому, уже с мягкой и привычной интонацией, тот же голос произнес:
- Вы, дорогой наш маркиз, как специалист по России, участвовали во встрече наших русских соотечественников, погибших на подводном крейсере "Курск"?
- Конечно, конечно, - сразу ответил я и вспомнил эту замечательную молодую команду матросов и офицеров, поступившую несколько лет назад. - Вся эта встреча шла под предсмертные стоны и надземные выступления президента Путина, который в это время встречался с женами и близкими погибших. Это было и трогательно, и величественно. У многих тогда возникли предложения причислить погибших к ликам мучеников и страстотерпцев. Мы также восторгались энергией и решимостью президента Путина встретиться с разъяренными от горя родственниками.
- Так вот я вам скажу, чтобы вы задумались над тем, как несправедливо мы иногда все судим. Еще за два года до этого у нас на флоте было два специальных подводных крейсера, которые имели возможность и соответствующие устройства, чтобы спасти экипаж, своевременно вытащить несчастных из их холодной могилы. Кому, спрашивается, нужна незапланированная и досрочная смерть! Но за два года до происшествия эти специальные крейсеры с запасами кислорода, с резаками и шлюзами, предназначенные для проведения спасательных работ глубоко под водой, были разрезаны и проданы на металл. - После паузы прежний голос сказал: - Можете повернуться.
Я повернулся.
Естественно, никого за моей спиной не было. Только легкий туман с нежным запахом трубочного табака и тающей краски от обертки папирос "Герцеговина флор". Я, конечно, попытался втянуть в себя до молекулы весь этот дымок, который, по слухам, кочующим у нас в подземельях, приносит забвенье. Голова покружилась, приятно затуманилась. Ах, ах! Но надо было исполнять долг.
Я огляделся. Площадь, вернее, этот лабиринт как бы из какого-то провинциального парка был набит молодым ничегонеделающим народом. Где эти прежние русские молодцы и молодицы! Как размылся, казалось когда-то неприступный, русский генотип. Но об этом, если успею, скажу попозже, пока надо было заботиться о себе. Грустные мысли начали посещать меня.
Что же это такое! Безобидная и почти увеселительная командировка, так сказать, по местам прежней боевой славы, превращается в утомительное расследование. Ну поговорили, ну доверили государственные интересы, дали устные инструкции, так оставьте в покое и позвольте работать самостоятельно, зачем дополнительные поручения, проверки, засылка соглядатаев! Явление Сталина, то есть фигуры такого масштаба, в принципе не приветствовалось. Если ты сюзерен, то сиди на месте, где прохладно и надежно, и не шастай по белому свету. Это означало какие-то интриги, борьбу интересов в совете, разные векторы в принятии решений по будущему России. Все это для меня новые заботы. Надо разобраться, сформулировать свою позицию, а потом и так доложить, чтобы не попасть в жернова между точками зрениями начальства. Что они хотят от меня, какого доклада и мнения? Мое спасение в этих почти критических обстоятельствах, в которые я попал - знание материала, конкретика, надежные факты из повседневности. В конечном итоге все решает главный вопрос: как живут люди и совершенствуют ли свою бессмертную душу - этот подарок Всевышнего?
Я думал также о том, что у меня уже истончился слух от вольных подземных инструкций и сообщений. У них, значит, сомнения и раздумья, а ты все проверь? А тут еще это "неоконченное письмо" на кухонном столе, которое надо наконец-то дочитать. Но я не был бы писателем, если бы не знал, что главное для писателя - это сбор материалов. А уж потом, несмотря ни на что: ни на усталость, ни на светские развлечения - за письменный или даже трактирный стол с пером либо карандашом в руке. Так что же, теперь я кинусь исполнять все разнохарактерные поручения? Немедленно припадать к присланным из подземного мира бумагам или лететь проверять воинские части, продают или не продают оружие и воруют ли генералы? Исполнять, но все делать потихоньку - вот залог выполненного долга. Решено, сегодня никаких полетов, я еду домой на улицу Строителей на обычном троллейбусе. Для меня это и новый вид транспорта, и возможность вблизи рассмотреть народ. Правители ждут от меня глубоких размышлений и тонких замечаний, я соберу факты и фактики. Из них потом, как из сметаны при пахтанье, сбивается масло, возникнет правда. В путь! А подайте мне сюда спутниковый навигатор! Хорошо, правильно, прибор, ставший ныне в России наряду с мобильным телефоном фактом обыденным, очень точно показывает: садиться надо на четвертый троллейбус, идущий от кинотеатра "Ударник", находящегося в одном здании со знаменитым Домом на набережной и почти до самого дома Сергея Николаевича. О Доме на набережной я уже напоминал.
Какой гордостью переполняет мою католическую душу, когда я слышу имена знакомых мне по моей вечной жизни бывших людей. Какой ученый, какой поэт, какой матерый человечище!
Осваиваю новый для меня транспорт - троллейбус. Милый такой вагончик с ушками наверху.
В обыденной жизни, несмотря на наветы подземных вождей, все оказалось не таким уж скверным. Вы бы помяли бока в каком-нибудь дилижансе времен Директории или в русской телеге при их императорском величестве Николае Первом! Вот тогда бы и оценили троллейбус! Еще одно преимущество: он едет совсем не медленнее уже ставших мне привычными машин и не пахнет так отвратительно. А если все же и чуть медленнее, в запасе у нас вечность! Но как бы разгрузился город, если бы, как раньше, большинство людей ездили в троллейбусах! Из троллейбуса разглядываю окрестности.
Надо отдать должное многочисленным новым постройкам в Москве. Мне, конечно, из огромного, как могильный камень на месте вечного упокоения Пруста, окна не видно всего совокупного пейзажа, но ведь, оставаясь виртуальным телом на троллейбусном сидении, душою можно воспарять, выдвигая ее для обзора, как подводная лодка перископ, над троллейбусной крышей и на тридцать, и на пятьдесят метров. Как все же был прозорлив наш уже знакомый мне мэр в кожаной кепке, когда разрешил построить несколько высотных, похожих на стеклянные карандаши зданий. Неплохо, неплохо. Вот только выдержат ли они соревнование в стиле и сдержанной красоте линий с теми шестью так называемыми "высотками", что были возведены пленными немцами при режиме их превосходительства Сталина. Что-то загадочное есть в почти готических формах этих строений. Но и новенькие стеклянные карандаши не так уж плохи. Кто только живет в этих стеклянных хоромах? Вы, дорогой Феликс Эдмундович, конечно, понимаете, что я имею в виду? Неужели в этих зданиях опять только перебирание бумаг? Как же не люблю я это почти родное мне "иностранное" слово "офис"!
Но как идет наш неторопливый маршрут? Через улицу Георгия Димитрова, с памятником болгарину, знаменитому борцу против фашизма, это приятная встреча. Мы все: и живые, и мертвые - обязательно немножко борцы. Потом троллейбус едет мимо замечательного почти алого здания того, что раньше в России называлось гостиницами, а нынче на наш западный выворот отелями. Эту гостиницу при нынешнем режиме гордо назвали Президент-отелем. Раньше здесь была гостиница ЦК КПСС. Потом, в конце улицы, если повернуть голову налево, в открывшемся пространстве Садового кольца виден Парк культуры и отдыха имени Горького. Это что-то вроде Булонского леса в Париже. Среди многих мероприятий, проводимых в парке, самым ярким является купание молодых людей в День Воздушно-десантных войск. Как это мило, словно это новоявленные святые, устраивать что-то вроде престольных праздников в честь родов войск! Потом, если повернуть голову влево по ходу троллейбуса, виден монументальный и величественный, словно летящий в воздухе, над транспортным тоннелем бронзовый памятник Ленину-Ульянову. Наши, наши, подземные! Когда троллейбус проезжал мимо памятника, я отчетливо увидел, как левый глаз скульптуры закрылся и вновь открылся - подмигнул! Я расценил это не как элемент слежки или контроля, а как благоволение! Верной дорогой идете, товарищи! А может быть, все же проверяют? Тогда только не хватало, чтобы ночью по душам побеседовать пришел в своих колумбовых панталончиках Петр Первый. И тут же меня осенила мысль: может быть и Сталин является в дневное время, потому что обижен, почему ему в Москве не воздвигли памятник? Ходит, ищет место, приглядывает за живыми скульпторами, выбирает.
Что еще было примечательным во время моего городского путешествия? Для меня сравнительно новым явилось волнующее слово "реклама". Но у покойника есть некоторые соображения по любому поводу. Мне кажется, что в самом институте рекламы находится некая волнующая тайна современного российского общества. Я не могу представить, чтобы, глядя на эти яркие картинки и повинуясь словесным призывам, - щиты с рекламой преследовали меня во время всего пути - современные российские насельники внемлют призывам и немедленно бегут что-то покупать, менять или продавать. Это очень простенький тест на гражданскую несметливость. Вроде того, что уже рассмотренный нами ЕЭГ - единый экзамен на глупость. Где-нибудь наверняка находится учреждение, которое ведет строгую статистику умным и дурням целой страны. Ведь ни один здравомыслящий человек не может предположить, что навязываемые ему таким упорным и, видимо, дорогостоящим способом через рекламу товар или услуга очень выгодны. Цыган, расхваливавший свою дурную лошадь на ярмарке, всегда вызывал в мое время подозрение. Неужели люди не понимают, что если какой-нибудь банк без залога предлагает кому-нибудь заемные суммы, то потом возьмет с заемщика втрое и за деньги, и за риск? Надо не иметь мозгов, чтобы думать, будто подобная услуга оказывается исключительно из любви к ближнему. Ближе любого родства оказывается кошелек. А на какие средства банкир содержит себя, свою жену, свою любовницу, престарелых родителей и учит своего ребенка в университете за границей?
Так же нелепо для здравого рассудка смотрятся рекламируемые пищевые концентраты и дешевые продукты. Щиты с рисунками, от которых текут слюнки, стоят почти возле каждого фонарного столба. Если колбаса стоит дешевле мяса, то это означает лишь одно - мяса в ней немного. И прежде чем радоваться внезапно подешевевшему сливочному маслу, хорошо бы разузнать, сколько в масле пищевых добавок и растительных жиров. Мой знакомый по подземному миру пиит и химик Михайла Ломоносов в этом случае пошутил бы так: "Далеко химия простирает руки свои в дела человеческие!" Только безумцу можно внушить, что суп из концентратов с разными добавками вкуснее, а главное, полезнее, чем приготовленный из натурального мяса и овощей. Надо молить Бога, чтобы суп этот был не очень вредным.
Я готов бы и дальше примечать разные рекламные обстоятельства, вроде пресловутых скидок, рассчитанных на круглого идиота. Какой, интересно, умник торгует себе в убыток и снижает цены, словно на слаломной трассе? А если так безумно понижает, значит неумный продавец слишком попервоначалу эти цены завысил. Итак, я и дальше готов был спокойно созерцать прекрасную городскую живопись на щитах и плакатах и даже предполагать, что это новый вид искусства, но некоторое обстоятельство снова заставило меня задуматься над тем, что мне в моем новом положении было совершенно не нужно. О человеческой пище.
Современный троллейбус - это не только почти идеальный городской транспорт, который ни в какое сравнение не идет с конкой или линейкой прошлого и позапрошлого веков или даже с трамваем, который еще до сих пор в плену своих железных рельсов и грохота чугунных колес. Троллейбус, подумал я, еще выгоднейшее место для наблюдения за человеческой природой. В связи с дневным временем в троллейбусе было довольно свободно, хотя вообще-то меня удивляло обилие на улицах пешеходов. Почему, спрашивается, они не на работе? Но боюсь, что здесь на мой образ мыслей повлияли разговоры с одним из последних генсеков господином Андроповым. Говорю, вернее, пишу об этом сразу, потому что основное в любых записках о путешествиях - это самостоятельный взгляд автора.
Мое внимание, еще когда я садился в троллейбус, сразу же привлекли две пожилые дамы, вполне интеллигентного вида, оживленно, несколько даже экзальтированно беседовавшие между собой. Я бы даже сказал больше: милые женщины вызвали во мне чудесную ассоциацию, связанную с культовым произведением нашей подземной литературы. Не Вам, Феликс Эдмундович, мне напоминать, что я имею в виду, конечно, "Мертвые души" господина Гоголя, сейчас переживающего трудности со своей национальной идентификацией. Классик ли он региональной украинской литературы или всемирной русской? Но вернемся к добропорядочным матронам. Я ловлю добрую улыбку на Вашем исхудалом от превратностей службы лице, господин Дзержинский, и говорю: правильно, вы угадали! Это "дама приятная во всех отношениях" и "просто приятная дама". О чем же они вели беседу?
Это только спецслужбы думают, что лишь им, владеющим специальной техникой и сверхчувствительными звуковыми приборами, доступны чужие разговоры. Я разглядел обеих дам и немедленно признал: в одной пенсионерку и бывшую учительницу, в другой - пенсионерку и бывшую бухгалтершу. Но какой, оказывается, интересный разговор идет за моей спиной! Дамы говорят о вещах, нами ранее не слыханных и не ведомых. Я бы даже сказал, подвластных только Всевышнему, его животворящему началу. Вы когда-нибудь слышали о генной инженерии и о генно-модифицированных продуктах? Но слушать, как все понимают, надо с удобствами, поэтому теорию превращаю в практику. Я вытягиваю свое ухо в виде трубочки с ушной раковиной на конце, перебрасываю его над сидениями, так иногда электрики пробрасывают электрический кабель через улицу, и фиксирую прямо напротив говорящих старушек. Мое ухо служит мне невидимым микрофоном, но одновременно оно транслирует в сознание и ужимки престарелых барышень.
- Вы совершенно правы, помидоры, которые привозят на рынок, совершенно невозможно есть. У них водянистая консистенция. - Такое могла выговорить только приятная во всех отношениях учительница. - И вкус у них рыбы-камбалы.
- Камбала любит холодную воду, поэтому ее ген или что-то такое и запустили в томаты. Зато теперь томаты не боятся заморозков, - вторила даме приятной во всех отношениях просто приятная дама, бухгалтер. - Наше народное хозяйство получит большие выгоды, помидоры теперь можно будет собирать в декабре.
На это дама приятная во всех отношениях отвечала своей собеседнице в несколько грубоватой манере эстрадной телезвезды:
- Побойтесь Бога, милочка, какое народное хозяйство, окститесь! Народное хозяйство почило в бозе двадцать лет назад. Сейчас хозяин капиталист, а капиталист, как утверждает наш с Вами учитель молодости Карл Маркс, готов пойти на любое преступление ради прибыли. - В характере дамы приятной во всех отношениях было определенная настойчивость и обстоятельность. - В Интернете пишут, что проводили опыты с мышами: одну группу кормили генно-модифицированными продуктами, а другую обычными.
- Ну и что? - спроси просто приятная дама.
- Во втором поколении мыши лишились репродуктивной способности.
- А это что, у мышей-самцов что-нибудь отпало? - опять спросила просто приятная дама. И сама же ответила на свой, как видим, риторический вопрос: - Значит, мышей станет меньше.
- Вы, голубушка, совсем ничего не соображаете. А если людей кормить такой же измененной едой?
- Но зато получаем большие урожаи. Можно вывести такой сорт зерна, что его и мыши кушать не станут. Но где же здесь капиталисту выгода?
Слушать дальше было бессмысленно, как всегда я происходящее схватил на лету. Тем более, что здесь дамы заговорили о сложном вопросе деторождения и воспроизводства в терминах, которые были недостойны светского салона. В каком-то смысле, подумал я, золотые денечки России минули: кто раньше задумывался, какую сою закладывают в колбасу или сосиски? Покупатель знал, что государство может недодать, но уж отравить не может. На страже здоровья стояли так называемые ГОСТы, правила, инструкции, проверки и могучая организация ОБХСС. О, где ты, отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности! Я подумал, что ничего подобного в стране, которой управляли, не допустили бы ни царь Иван Васильевич Грозный, или Петр Алексеевич Романов, император, или матушка Екатерина Алексеевна, или Предсовнаркома Ульянов-Ленин, и даже генералиссимус Иосиф Виссарионович Сталин, быть не могло. Всем им народ был нужен для величия, забав и продолжения дела предшественников. И не успел я так подумать, как будто зазвучал жалостливый хор из оперы Верди "Набукко", когда на реках вавилонских сидяхум и плакумах плененные евреи о своем любезном отечестве. Я вслушался, пели пять голосов, четыре мужских и один женский. Если бы Россия была моей родиной, я бы тут просто зарыдал. Но развлекаться, хотя и жалостливым, этим августейшим пением мне было особенно недосуг. Надо было додумывать счастливо найденную мысль.
Я сразу вспомнил: генно-модифицированные злаки не дают посевного материала. Зерно для помола, скажем, есть, а вот если это зерно на следующий год посеять в землю, - то оно не взойдет. Как сказала бы просто приятная дама, у зерен-самцов отвалилась маленькая детородная штучка. А что это означает? Только то, что и на следующий год, чтобы вырастить хлеб, надо опять покупать у прежнего капиталиста, как и в предыдущий год, семенное зерно. А это опять означает не только зависимость от капиталиста, но и угрозу национальной безопасности. Как замечательный вождь Иосиф Сталин был прав, когда еще раньше не менее великого китайского вождя Мао Цзе-дуна разрабатывал стратегию опоры на собственные силы.
Это далеко не все мои соображения, связанные с этим безответственным аспектом современной российской жизни, способным привести к порче и народа, и благосостояния. Я полагаю, что в ближайшем будущем я напишу в Совет докладную записку и к ней приложу список всех капиталистов-вредителей и ученых-вредителей, участвовавших в этом генном терроре. Я полагаю, что всех этих персон надо немедленно, вне очереди и, несмотря на все стенания родственников, вызвать к нам вниз для нелицеприятного ответа. Имена опорочить и памятников лишить.
К этому времени моему уважаемому уху надоели препирательства двух дам, и ухо, как подвижная телевизионная камера, переместилось в другую часть троллейбуса. Здесь тоже шли интересные разговоры. Беседу вели мужчина и женщина. Правда, их трудно назвать так, это были скорее, я опять воспользуюсь образом великого классика обоих миров, - две "прорехи на человечестве" лет под пятьдесят, со снулыми лицами и грязными руками. Мужчина был в засаленной одежде явно с чужого плеча. В его наряде причудливо сочетались предметы туалета современного щеголя с нищетой побирушки. Дама была в мужских зимних меховых сапогах и в тщательно застегнутом до подбородка приталенном пальто, что предполагало под ним в лучшем случае только нижнее белье. Этот удивительный контраст в одежде персонажей немедленно для меня был разрешен: новые собеседники оказались постоянными посетителями и пользователями городских свалок, где отыскивали разные, часто полезные предметы и сбывали их сборщикам вторсырья. Они беседовали о сбыте бутылок и алюминевых банок из-под пива. К моему удивлению, это действительно оказалось довольно выгодным бизнесом. Из разговоров я также понял, что в городе существуют даже некие автоматы, принимающие за деньги и бутылки и эти самые банки, и целая каста подобных людей. Здесь же была пропета осанна мэру, по распоряжению которого процесс был автоматизирован, что позволило сдатчикам не иметь контактов с очень мздолюбивыми приемщиками.
Закончив деловую часть беседы, как все бедные люди, парочка принялась размышлять о гипотетическом богатстве. Их разговорчивость была вызвана, видимо, еще и тем, что оба, судя по всему, были книгочеями и везли с собой стопку газет, стянутую лакированным поясным ремешком от женского наряда. И вот, две этих прорехи с культовыми русскими именами Иван и Марья тоже говорили об их общем знакомом, неком директоре мусорной свалки и о его непомерных доходах. Причем дама, потыкав грязным перстом в стопку газет, говорила:
- В Москве доходы богатых москвичей в тридцать пять с половиной раз превышают доходы бедных.
- Ну, и что тут особенного? Нам-то на жизнь хватает, - резонно ответил ей спутник, видимо согласный с тем образом жизни и достатком, который имел. - Чего ты, Марья, все в чужом кармане считаешь?
- Дурак ты, Иван, как был дураком, так им и остался. Это просто замечательные цифры, и дай Бог, чтобы они росли. Уже сейчас по данным статистики, - речь дамы была структурирована, выдавала определенную культуру в изложении, - известно, что перепад в доходах между богатыми и бедными даже в 11-12 раз чреват социальными взрывами... Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Ждешь революции?
- А ты разве не ждешь? - глазки у революционной дамы горели. Я представил ее, еще сравнительно молодую, с обнаженной грудью, в своих мужских меховых сапогах и с красным знаменем в руке. Свобода на баррикадах! - Социальная атмосфера накаляется, низы за нас. Нужен только случай, чтобы все вспыхнуло. На этот раз революция начнется не в Москве, которая переполнена мелкой служивой буржуазией. Все произойдет или опять в Питере, или где-нибудь в Свердловске, или Челябинске, а потом перекинется и сюда. На этот раз мы обязательно победим, я уже приглядела, в каких зданиях откроем райкомы. Все новейшие подмосковные хоромы реквизируем под детские дома и пионерлагеря, капиталистов вышлем в Америку, пусть там они разрушают экономику. А я снова пойду преподавать политэкономию.
- Я на завод к станку больше не пойду, - сказал мужчина. - Я уже привык, буду бомжевать и дискредитировать новый советский строй.
- Хорошо, - революционерка тяжело вздохнула, и было видно, как тяжело ей давалось новое решение, - сделаем тебя директором мусорной свалки. Только не воровать! Это наша отечественная беда. Газеты пишут о том, что чуть ли не против тридцати мэров разных городов возбуждены уголовные дела...
Дальше мне, убежденному, мягко сказать, стороннику порядка слушать подобные, хотя и любопытные разговоры, было невтерпеж. Сразу захотелось на свежий воздух, к более возвышенным и романтическим отношениям. Какая жалость, что состоятельные люди не ездят в троллейбусах. Состоятельные проносились мимо на черных и серебристых лимузинах. Я уже тоже начал разбираться в марках и сопутствующих им статусу седоков. Старенькие и битые "Жигули", потрепанные "Нивы" и проржавевшие, уже почти раритетные "Москвичи" - это, как я понял, самый низкий контингент. Да и как ему не быть низким и обслуживающим, если наверху, на багажнике прикреплена какая-нибудь складна лестница, а в багажном отделении - не будем забывать, что глаз у меня, почти всевидящий, как говорится, рентген - банки с краской и какие-нибудь "жидкие гвозди". Здесь и мысли все о том же низменном, о собственных экономических неудачах, о ценах на бензин, об инфляции и продажных, отбирающих часть прибыли чиновниках. Но о чем думают и размышляют эти выхоленные и гладкие господа, сидящие в кондиционированных салонах и небрежно касающиеся рычагов автоматических коробок передач? Не в их ли комфортабельных кабинах, похожих на исповедальни, творится суть происходящего. Это определенно объект для полноты моего исследования. В конце концов, все и всегда решали люди.
Не успел я об этом подумать, а мысль у покойника - это синоним действия, как я уже оказался сначала в одной солидной и дорогой машине, а потом и в другой. Такого невероятного разочарования я никогда не ожидал. Невероятный, оказывается, блеф стоял за этой кричащей роскошью. Седок серебристого "Мерседеса", сравнительно молодой господин в прекрасном костюме лучших мировых фирм, оказался не крупным финансистом, а простым торговцем или даже спекулянтом, владельцем одной из пяти или шести фирм, которые, как оводы лошадь, облепили завод по производству электрического кабеля. Покупали этот кабель на заводе и, в свою очередь, продавали потребителю. Естественно, при этом спекулянтам шла довольно солидная моржа. Но какой апломб у этого торговца, какое ощущение хозяина жизни! Но, может быть, он несчастный человек и эта уверенность лишь прикрывает внутренние раны? Я быстренько, связавшись с соответствующим службами, посмотрел его досье - инженер-физик, закончивший старейший и престижнейший вуз России МГУ и работавший сразу после окончания в космическом центре. Но если обычный спекулянт без воспитания и образования в начале перестройки становится владельцем завода, то почему бы не попробовать и ему? Но стать крупным магнатом не получилось. Так что же делается в душе этого человека, которого жизнь заставила изменить призванию?
Второй владелец роскошной престижной машины, марки BMW, изготовленной в Германии, оказался владельцем обычной бензоколонки. Слава Богу, что в нашем подземном мире подобное отсутствует. Все было почти то же самое, и роскошный костюм, и прекрасный в машине приемник, и модная стрижка. На этот раз это был совсем молодой человек. Но с какой рассудительностью и знанием дела он разъяснял в телефон своему партнеру, как превратить бензин одной марки в другую, более дорогую. Можно было подумать, что говорит инженер-химик, но, по данным все той же нашей организации, оказалось, что за плечами этого, безусловно, талантливого и способного человека лишь шесть или семь классов. Русский человек, конечно, универсально талантлив, но так потускнел в сегодняшнее время!
Мое путешествие, в которое вылилась дневная экскурсия, постепенно подходило к концу. Пересаживаясь, вернее "просачиваясь", из одного вида транспорта в другой, я почти добрался до места своей нынешней дислокации. Оставалось только выпорхнуть из машины владельца и наискосок через квартал перелететь в гостеприимный дом Сергея Николаевича. Сердце у меня тревожно побаливало, до прихода с работы хозяина надо было еще дочитать письмо, пришедшее утром. С этого, передохнув, и начнем.
К счастью, на этот раз следующая часть длинного свитка, волшебным образом появившегося утром из телефонного аппарата, оказалась для меня значительно понятнее. Здесь речь шла о вещах и в терминах, совершенно не принятых в наше время. Ну, что это такое, например, качество жизни? К счастью, я смог воспользоваться приложенными здесь Вашими разъяснениями, Феликс Эдмундович. Вы пишите, что это не стоимость проживания и цены на рынке, хотя, я полагаю, и это входит в понимание сего феномена, а некоторые другие жизненные обстоятельства здесь главенствуют. Если я правильно понял, то в эти самые обстоятельства входит такое: стоит ли вечером бояться, выходя на улицу, убьют тебя или не убьют и отберут ли кошелек, когда ты один выходишь из дома? Или: можно ли выпускать ребенка играть со своими сверстниками во дворе одного, и не заманит ли его в это время в свои сети какой-нибудь маньяк? Кстати, маньяков и педофилов почему-то в России стало больше, и телевидение, о котором я тоже обязательно по команде доложу, постоянно о них говорит. Надо, думаю я, обязательно проверить, не выпускает ли их обратно на землю кто-то из средних подземных чиновников, ненавистников России. Неужели взятки проникли и к нам! Также я понимаю, хотя это меня совершенно не касается из-за моей бесплотности, что в понятие качества жизни входит не только наличие картошки и помидоров, но и отсутствие в этих овощах таких химических элементов, как нитраты, или препаратов, отпугивающих вредителей растений. Имеет ли также значение качества воздуха? Мне-то, повторяю, как говорят в России, на воздух начхать, но моя виртуальная рубашка за день беготни по Москве стала совершенно грязной от пыли и сажи. Чем же тогда дышат сами москвичи? Не пора ли проверить также, может быть, здесь, в этой местности, совсем нет воздуха, и жители перешли, как инопланетяне, на углекислый газ или другие токсины? А входит ли в понятие качество жизни не сама медицинская помощь, на которую, как я слышал в троллейбусе, все до одного старые москвичи жалуются, а подготовка врача скорой помощи и наличие у него всех необходимых препаратов?
Поразмышляем и дальше. В мое время также не стоял и национальный вопрос, которым, судя по Вашему сообщению, Ф.Э., интересуется Сталин. Но и в его время и даже позже, как мне стало известно, сталинского управления все как-то было мирно и без национальной неприязни и надрыва. Могли в трамвае сказать с обидной интонацией интеллигенту, что, дескать, он хоть и в шляпе, а обыватель, так сказать "деревня", деревенский житель или крестьянин. Но чтобы публично узбека или азербайджанца обозвать "черножопым" или "чуркой", такого и быть не могло. Вышедший в самом начале ВОВ (Великой Отечественной войны) фильм "Свинарка и пастух" о любви молодой русской женщины и кавказца не казался чем-нибудь необычным. Теперь же появился даже оскорбительный термин "лицо кавказской национальности". Чем вызвана такая неприязнь? Ну, конечно, очень многие выходцы из Средней Азии и Кавказа, в силу своей национальной специфики, занимаются торговлей, вернее, перепродажей сельскохозяйственных товаров, а также одежды и обуви. Русские подобную работу не любят, но, может быть, они завидуют этой кавказской расторопности? Правда, раньше - пользуюсь привычным ныне для России термином - лиц "кавказской", а также других национальностей, резко этнически отличающихся от коренного населения центральных областей, появлялось в Москве немного, и в силу этого к ним было даже несколько умилительное отношение. Я полагаю, что нынешний наплыв в Москву людей "нерусской национальности" связан с неблагополучной экономической обстановкой на местах. Тем не менее мне удивительно, почему так быстро перестроилось население, хотя многие помнят еще такое идеологическое клише, как "единство советского народа". Возможно, такое положение возникло в результате давнего спора по национальному вопросу между господином Ульяновым-Лениным и господином Иосифом Джугашвили-Сталиным. Сталин был за самоопределение, а Ленин за самоопределение вплоть до отделения. Не было бы, я думаю, отделения, не возникла бы и отчужденность.
Совершенно понятно мне содержание термина промышленность, которой, как и положено писателю, в свое время писавшему на экономические темы, интересуется господин Владимир Ульянов-Ленин. Но в его времени в ходу были такие понятия, как валовой доход, оборот, капиталовложения, теперь много говорят о каких-то фишках, красных и голубых, об иностранных инвестициях, об интеграции в мировой рынок. Я, конечно, во всем этом со временем разберусь, потому что писателю и гуманитарию подвластно все, но не так быстро, не сейчас, как наши вожди требуют.
Мои записи, которые я по сложившейся у меня литературной традиции всегда адресую некому "другу", довольно быстро пришлось свернуть. В дверях послышался скрежет ключа в замке - это с работы возвращался Сергей Николаевич. Ну вот, подумал я, сейчас начнутся муки моего кормления. Придется снова притворяться, аннигилировать пищу, скрывать свою нематериальную сущность. На этот раз этот пренеприятный акт проходил довольно скомканно. Войдя в квартиру, Сергей Николаевич быстро включил все имеющиеся в квартире телевизоры и уже под их дружный аккомпанемент принялся что-то готовить на газовой плите. Кажется, это была китайская лапша быстрого приготовления "доширак", любимая пища научных сотрудников и городских окраин. Но все его внимание при этом было сосредоточено на том, что происходило на экране. Конечно, во время процесса приготовления пищи, за которым, кстати, я следил с интересом, у нас происходил и некий разговор. Но он имел скорее формальный характер. Где были? Что видели? Я пытался рассказать, но прекрасно понимал, что слушает меня Сергей Николаевич плохо. Все чаще и чаще с уст Сергея Николаевича, невпопад к моему рассказу, срывалось, как заклинание, какое-то новое для меня и, видимо, магическое слово - сериал. Я даже первоначально подумал, что мы ждем в гости некого важного господина по имени Сериал. Оказалось, что это лишь определенное понятие, жанровое определение последовательности визуальных картин в телевизионном приемнике. Картины эти, как я мгновенно понял, не имеют никакого отношения к жизни, но построены по принципу жизненных иллюзий. Все увиденное на телевизионном экране мне показалось полным бредом, недостойным нормального человеческого интеллекта, но что возьмешь с московского интеллигента. Как лунатик, Сергей Николаевич вглядывался в экран, на котором происходили какие-то плоские действия с убийствами и воровством. Когда этот сериал закончился, то Сергей Николаевич переключил приемник на другой канал и принялся смотреть некий другой сериал, который мне показался тем же самым, что он смотрел прежде. Может быть, это какое-нибудь психическое заболевание?
Воспользовавшись такой самоуглубленностью своего доброго хозяина, который не обращал на меня никакого внимания, я решил не терять времени даром и попытаться провести маленькое расследование. Я быстро превратился в некий пар и через вентиляционные каналы, переливаясь в своей невидимой субстанции из квартиры в квартиру, обследовал весь дом с подвала до крыши. В закоулках и квартирах молча, как сомнамбулы, жильцы сидели у своих телевизоров и смотрели глупости, которые им предлагало это волшебное изобретение двадцатого века.
Критика уже не раз писала: Сергей Есин - непредсказуемый автор. Из его коллекции "непредсказуемого" редакция продолжает печатать главы нового романа о жизни подземных духов. Собственно, в главных действующих лицах дух один - некто Маркиз Астольф де Кюстин, отправленный своими подземными собратьями наверх, для ревизии на землю, в Россию. "Как там?" - интересуются бывшие российские властители.
Кюстин для русской общественной мысли фигура знакомая. Именно перу этого знаменитого профессионального путешественника француза и писателя принадлежит пухлый двухтомник с письмами о его самом известном путешествии - "Россия в 1839 году". Это едкие страницы, написанные в царствование Николая I, долгие годы были под запретом - правда, она неудобна при любом режиме, а здесь кроме определенного перехлеста было много и справедливого.
Жанр есинской новинки можно определить как памфлет, как роман-провокация. Его герой из современной России тоже пишет письма, адресуя их, так сказать, по инстанции, - человеку, который "технически" отправлял его в опасную экспедицию. Мертвые души пишут о живых. Это глава посвящена уникальной русской новинке - российскому телевидению.
http://lit.lib.ru/e/esin_s_n/text_0150.shtml
viperson.ru
Док. 644485
Перв. публик.: 15.11.07
Последн. ред.: 15.11.11
Число обращений: 0
Маркиз Астольф де Кюстин. Почта духов, или Россия в 2007 году Переложение на отечественный Сергея Есина
|
