|
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Мировой кризис показал, что правящая российская элита не способна на эффективное управление в сложных условиях...
Назад
|
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Мировой кризис показал, что правящая российская элита не способна на эффективное управление в сложных условиях...
|
Субъективная сторона российского кризиса и креативный класс
Хороших людей больше,
но плохие - лучше объединены.
М. Задорнов
Нашего человека надо благодарить
хотя бы за намерения, все равно
у него ничего не получится.
Н. Гоголь
Мировой кризис показал, что правящая российская элита не способна на эффективное управление в сложных условиях. Строго говоря, российская правящая элита все последние 25 лет действует в условиях кризиса. Мировой кризис 2008-2011 годов на самом деле просто часть, пусть более глубокого, российского системного кризиса, который отнюдь не закончится в 2012 году, когда Россия вернется по объему своего ВВП на уровень 1990 или 2008 года. Более того, в определенном смысле "кризис после кризиса" 2008-2010 годов становится еще глубже. Проблемы 2011 года - это по сути проблемы, ставшие очевидными еще в 2007 году:
С экономической точки зрения, стало ясно, что рост цен на энергоносители и сырье не приведет к быстрому росту экономики, который будет ограничен скромными темпами в 2,5-3,5%. Но это при благоприятных ценах, которые смогут держаться не вечно.
С политической точки зрения, достигнутая политическая стабильность ставится под сомнение ростом значительного числа недовольства тех 60% граждан, которые перестали верить в динамичное развитие страны и улучшение своего благополучия. Более того, за 2008-2011 годы их реальные доходы упали, и будут падать.
С идеологической точки зрения, правящая элита не представила нации внятной и приемлемой картины будущего, стратегии развития и маломальских результатов деятельности.
С технологической точки зрения, очевидны неудачные попытки внедрения инноваций и технологической модернизации: экономика оказалась невосприимчивой к инновациям.
Но самое глубокое беспокойство вызывает мировоззренческий и социальный кризис в обществе, раскол нации на две не просто неравные, но противостоящие части, составляющие примерно 20% и 60%, одинаково уже не приемлющие нынешнюю политическую "стабильность" и экономическую "стагфляцию". Эту проблему правящая элита не замечает. Во
Во многом вина за эти кризисы возлагается на правящую путинско-медведевскую элиту, которая не смогла решить назревшие проблемы, попытавшись заменить такие решения обещаниями и декларациями, что особенно наглядно проявилось в период кризиса 2008-2011 годов и сразу после него. Искусство управления проявляется (или не проявляется) лучше всего в экстремальных условиях: в войне, кризисе и т.п., когда ресурсов мало, а задачи большие. Этого испытания российская элита не выдержала.
Опыт антикризисного поведения российской элиты в 2008-2010 годах имеет уникальное значение, ведь именно в экстремальных условиях проявляются истинные черты характера, мотивы и нравственные качества. До 2008 года управлять страной в условиях избытка финансовых средств было относительно легко: главная задача правительства заключалась, грубо говоря, в том, чтобы не допустить на рынок финансовые средства, получаемые от продажи ресурсов, и, может быть, в отсутствие реальной программы развития ограничить по возможности нецелевые расходы, т.е. воровство из госбюджета. Ни о каком развитии нации всерьез не думали. Л.Григорьев по этому поводу справедливо отмечает: "На первом этапе трансформации в России роль интеллектуальной элиты была заметной, но, в отличие от стран Центральной и Восточной Европы, эта роль была не такой важной, влияние ее было недолгим. Специфика приватизации дала слишком пеструю картину новой деловой элиты: пока она не осознала необходимость единства во имя общих долгосрочных интересов. И все же и сегодня российскую деловую элиту более всего интересует максимизация приватизационного выигрыша и удержание активов в качестве ликвидного портфеля"[1].
Действительно, российская правящая элита в реальности, де-факто, сформулировала идеологию личного и группового обогащения как свою главную цель и главный интерес. Это расходится не только с нравственными и правовыми нормами развитых стран, но и российской традицией, когда массовое воровство не считалось нормой, против него боролись, в том числе и самыми жестокими мерами. Интересный пример из времен Павла I. Его именной указ Сенату по поводу одного из крупнейших чиновников: "По дошедшим до нас сведениям о недостающих суммах и о прочих недостатках за Персидский поход, под начальством... графа Зубова, повелеваем Сенату нашему взять под секвестр все его имения и держать под оным до тех пор, пока во всей точности все оное заплачено будет"[2].
Очевидно, что жадность и беспринципность российской правящей элиты в период кризиса, когда реальные доходы населения за 2008-2011 годы заметно сократились, а количество миллиардеров и миллионеров выросло, выглядело вызывающе. Особенно на фоне либерального подоходного налога в 13%. При этом колоссальная разница в доходах между сверхбогатыми и большинством бедного населения нивелировалась "средним" душевым доходом по стране. На фоне галопирующей инфляции 2008-2011 годов это выглядело все более и более возмутительным.
Другая, еще более пессимистическая оценка поведения элиты М. Колерова: "В дни кризисов общество ищет простых решений. Среди этих простых решений - "интеллектуализация власти". В ее ловушку, как мухи на свет, летят мириады публичных интеллектуалов, наивно полагая, что их опыта "публичной экспертизы" будет достаточно для борьбы с гидрой бюрократической импотенции и дьяволом политической коррупции"[3].
При этом все понимали, что страна развивается экстенсивно: недостаточно высокие темпы роста ВВП, сохранение отсталой структуры, невосприимчивость к инновациям, неэффективность госуправления и коррупция - эти и другие болезни были, конечно же, известны (о них говорили, даже принимались решения), но... в условия благоприятной конъюнктуры на сырьевых рынках с ними не спешили реально бороться. И если до кризиса неспособность к инновационному развитию и воспроизводству человеческого капитала осознавалась, но оставалась на периферии реальной политики, то в условиях кризиса понимание перехода к такому алгоритму развития стало практической необходимостью. Но его-то в 2008-2011 годы и не произошло. Проанализировав итоги кризисного развития за 2008-2011 годы по российским регионам с точки зрения национального человеческого капитала с помощью различных индексов (бедности, науки и инноваци1, здравоохранения, прерывания беременности, автомобилизации, неравенства), неизбежно приходишь к выводу, что все антикризисная стратегия правительства, которая основывалась только на макроэкономических показателях, была неверна и неэффективна. Она нанесла колоссальный удар по НЧП. Поэтому в 2011 году необходимо было принимать срочные и радикальные меры прежде всего в таких областях, как:
- образования и наука;
- качество жизни;
- реальных доходов населения;
- сокращение неравенства;
- здравоохранения и др.[4]
Подчеркну: ментальность и "стратегия" развития у российской элиты в 2011 году осталась прежней, как и до кризиса. Кризис ее ничему не научил, хотя в общественной и интеллектуальной среде в 2010-2011 годы стал вызревать консенсус относительно необходимости смены курса. Правда различные группы предлагали свои рецепты - от радикально-либеральных до национально-ориентированны.
С какими настроениями мы и вступили в кризис осенью 2008 года? Напомню о реальной позиции России, сформулированной в тот период В. Путиным и А. Кудриным: "Россия - остров стабильности". Впрочем, такая позиция просуществовала недолго - уже через несколько месяцев Россия была вынуждена принимать решение о масштабных антикризисных мерах (необходимость которых была для многих очевидна ещё даже до провозглашения лозунга об острове стабильности).
Очень похоже на то, что в первой фазе кризиса 2008-2009 годов мы были вынуждены только благодарить правительство за хорошие намерения. Антикризисной стратегии как системы не было. Развитие России к концу 2008 года между тем вступило в кризисную стадию. Началось, как и на Западе, с финансового кризиса, который быстро перетек в кризис экономический, а затем и социальны, который благодаря позиции федеральных СМИ оказался почти не замеченным.
Экономический и финансовый кризис в России 2008-2011 годов - удивительное и отчасти самобытное явление. Понятно, что, находясь в глобальной экономике, мы не могли остаться в стороне от инициированного США кризиса. Вместе с тем вызывает много вопросов именно субъективная, неэкономическая сторона российского кризиса, которая сыграла решающую роль. А именно:
Первое. У всякого кризиса была своя предыстория. Российский не исключение. И эта кризисная предыстория имеет огромное значение не только для понимания сути кризиса, но и того, что производят после его окончания. Коротко, суть его такова: финансовые власти проводили такую политику, которая не позволяла развиваться отечественному реальному сектору экономики и вынуждала российский бизнес привлекать более дешевые и доступные кредитные ресурсы из-за рубежа. В результате у корпораций накопились огромные внешние займы (более 150 млрд долл.), но, главное, еще до кризиса отечественные кредитные ресурсы были малодоступны. Как справедливо признает профессор МГИМО(У) О. Гаман-Голутвина, "важнейшей из внутренних причин стала предельно неэффективная структура экономики, возникшая в 1990-е гг. и не претерпевшая существенных изменений, несмотря на открывшиеся благодаря значительным финансовым поступлениям возможности в 2000-е гг."[5].
Вместе с тем денег у государства было много. Более того, эти ресурсы, которые не использовались для развития страны, выводились за рубеж. Объяснялось это необходимостью "накапливать ликвидность" (интересно, что теперь с этой ликвидностью делать. Да и будет ли она?). Ситуация стала повторяться во второй половине 2011 года. Элита ничему не научилась.
Россия накопила огромные резервы относительно своего ВВП, которыми не сумела вовремя воспользоваться. Понятно почему: вместо инвестирования в человеческий капитал[6] и собственную промышленность многие годы шло инвестирование потребительского спроса, ориентированного на импорт (который увеличился в несколько раз за последние 8 лет) и формирование в ущерб промышленному кредитованию всяческих стабфондов.
И хорошо, если бы при этом финансовые власти руководствовались бы идеями Дж. Гэлбрейта (чье столетие, кстати, пришлось на 15 октября 2008 г.), в соответствии с которыми целью экономического развития является не рост ВВП, а рост уровня жизни граждан. Так нет. Финансовые власти, прежде всего Минфин и Центробанк, руководствовались навязанной извне (каким образом - отдельный разговор) неолиберальной политикой "макроэкономической стабилизации".
При этом именно правящая финансовая элита, а отнюдь не политики - неолиберал А.Кудрин не имеет своей фракции в Госдуме - прямо ответственна за такую политику и ее последствия. Именно консерватизм, ограниченность и самонадеянность этой части элиты, которая фактически монополизировала финансово-экономическую политику страны, стали причиной медленных структурных изменений, а в конечном итоге и российского своеобразия кризиса в стране. Валить всё на американцев можно. Но ещё важнее видеть собственные ошибки, хотя бы для того, чтобы не повторить их после кризиса.
Второе. Неолиберальная финансовая элита оказалась беспомощной с точки зрения кризисного управления. Все немногие правильные публичные решения Д. Медведева и В. Путина оказывались не просто запоздалыми, а фактически саботировались финансовыми властями. Процесс принятия решений занимал недели и месяцы вместо нескольких дней в тех же США и Великобритании. Д. Медведев в то время назвал цифру в 30% выполненных решений антикризисного характера. Я думаю, что его оценка оптимистична. Сегодня, например, никто не знает, сколько из выделенных средств получено. Полагаю, что гораздо меньше 30%.
Казалось бы, что проще - увеличить ликвидность банков, прокредитовать промышленность, усилить государственные гарантии. Вроде бы политики это и делали. Но, во-первых, складывалось впечатление, что президент и премьер каждый раз вынуждены принимать эти решения, преодолевая чьи-то барьеры, а во-вторых, запоздалость и половинчатость этих решений просто не выдерживает критики. Ситуация 2011 года прямо повторяла докризисный 2007 год[7].
Возникает вопрос, а будет ли эта финансовая власть нести политическую ответственность или предоставит Д. Медведеву и В. Путину оправдываться за социальные последствия такой неумелой финансовой политики? Ответ однозначен: как и всегда, - нет.
Третье. Для России кризис во многом, если ни в главном, морально-психологический. Это - кризис доверия к власти. Народ столько раз обманывали, что вызывает удивление, что он еще верит. Он и не верит. Вспомним хотя бы многочисленные призывы "хранить деньги в рублях". Те, кто не поверил и хранил в долларах, сегодня в выигрыше как минимум на 30%. Вот это главное - доверие к власти, с трудом обретенное В. Путиным и Д. Медведевым, финансовые власти с легкостью стали транжирить.
В период кризиса проявилось и обострение социальных отношений, что выразилось прежде всего в числе граждан, готовых протестовать[8].
И в этом, как и в двух предыдущих случаях, конкретно виновата консервативная неолиберальная часть элиты, которая фактически не только монополизировала процесс принятия решений, но доказала свою абсолютную неспособность адекватно реагировать на кризисные ситуации: вялая, запоздалая, неадекватная реакция, полное отсутствие идей, креативности. А кроме того, удивительная неспособность выполнять собственные решения.
Четвертое. Уже на самых ранних этапах кризиса - в сентябре и октябре 2008 года - финансовая элита показала свою абсолютную неспособность к коммуникации с обществом. Общество настойчиво ждало честной информации, плана действий, разъяснений, но получало невнятное бормотанье из уст тех, кто прямо отвечал за финансовую политику страны.
В условиях кризиса любое правительство расширяет свои возможности коммуникации с обществом, создавая в идеале общенациональную антикризисную стратегию и программу. В России этого сделано не было. Как всегда попытались обойтись финансовыми мерами. В итоге - падения ВВП сопровождалось все 2008-2011 годы падением реальных доходов населения, инфляцией, ростом тарифов, а в итоге расширением пропасти между властью и нацией. Власть и элита все больше приобретала черты антинациональной правящей группы. Попытка создании на этом фоне Объединенного общенародного фронта, на мой взгляд, оказалась запоздалой и откровенно пиаровской. При этом события "арабской весны" 2011 года, когда главной движущей силой выступила образованная молодежь в целом ряде стран, подтвердили главную тенденцию, свойственную для всех, а не только арабских стран - основной революционной (дестабилизирующей) силой выступает в нашем веке креативный класс[9].
Власть еще раз продемонстрировала свою неспособность к эффективному управлению.
Пятое. Как справедливо заметила О.Гаман-Голутвина, "несмотря на то что мировой финансово-экономический кризис затронул целый ряд стран раньше России, сложившаяся в РФ к началу экономического кризиса система управления не смогла адекватным образом оценить угрозы надвигавшегося кризиса и предвидеть его экономические, социальные и политические последствия, что дает основания констатировать слабость прогностической функции отечественной системы госуправления. Несмотря на ставшие очевидными для многих отечественных и зарубежных независимых экспертов признаки надвигавшегося спада не только на глобальном уровне, но также в России, официальные должностные лица РФ на начальном этапе кризиса отрицали серьезность угроз, что свидетельствует также о недооценке властями позиций экспертного сообщества, слабости в целом экспертной проработки принимаемых на государственном уровне решений по ключевым вопросам"[10].
Таким образом, уже начало кризиса в 2008 году продемонстрировало неспособность управляющей финансовой и экономической элиты адекватно реагировать на нестандартные ситуации. Модель поведения в русле пресловутой "макроэкономической стабильности", которая препятствовала развитию экономики в 2000-2008 годы, не смогла это развитие остановить (убежден, что высокие темпы роста ВВП в эти годы были не благодаря, а вопреки усилиям финансовой элиты) и оказалась абсолютно недееспособной в мало-мальски осложнившихся условиях. Кризис был не финансовый. Это был кризис в головах макроэкономистов. Эта "стойкая неспособность" элиты управлять подтвердилась в последующие годы. Даже начавшийся в 2011 году подъем экономики оказался неуправляемым, стихийным.
Общество, государство, экономика, да и публичные политики, прежде всего Д. Медведев и В. Путин, понесли огромные издержки не столько из-за мирового кризиса, сколько из-за того, что в России сохранилась недееспособная финансово-управленческая элита, противопоставившая себя не только народу и обществу, но и самой политической элите. Ее практические результаты негативны, хотя признавать это финансовые власти пока не хотят. Главный негативный результат - продолжение обнищания населения, падение жизненного уровня, о чем вполне наглядно свидетельствуют данные ВЦИОМ.
 [11]
Как видно из графиков, в начале 2011 года прошел "обвал", почти равноценный кризисному 2009 году, в оценке респондентами своего материального благополучия. Индекс (разница между положительными и отрицательными оценками) упал сразу на 10 пунктов, фактически достигнув уровня 2005 года, когда власть начала постепенно и точечно политику роста доходов.
Самую незавидную роль в этой связи пришлось играть креативному классу. В развитых странах креативные слои населения не только "двигатели прогресса" и экономики, но и финансов. В случае же с Россией этого просто нет. Не мало - подчеркну - не недостаточно, а просто нет, ведь правящая финансовая элита - это абсолютно лишенные всякой креативности, даже враждебные ей бухгалтеры. Причем не очень хорошие. Причем зараженные чужими идеями и схемами, от которых на Западе давно отказались.
В этой связи, а именно в связи с финансовым кризисом, необходимо вновь вернуться к идеологии, которую правящая финансовая элита вроде бы даже и не признает, но, на самом деле, упорно отстаивает в своей либеральной традиции[12].
Следует ясно понимать, что правящие элиты стран-лидеров руководствуются не абстрактными представлениями о праве наций на суверенитет и сохранение идентичности, а стремлением как минимум приспособить, сделать удобной для себя, комфортной внешнюю среду. В СССР и России эти реальные цели трактовались наивно, непрофессионально. Политическая наивность по отношению к Западу дорого обошлась нашей стране, в том числе и в экономическом и финансовом плане. Эта наивность граничит с предательством.
В этом смысле роль национальной элиты чрезвычайно высока: она обязана сохранить суверенитет государства, национальную самоидентификацию общества, систему традиционных ценностей. И первое, и второе, и третье возможно только в том случае, если элита обеспечивает нации соответствующие экономические, социальные и военные позиции в мире, которые гарантируют самим фактом существования такую возможность. В этом - главный смысл существования элиты, который можно коротко сформулировать как политическую ответственность перед нацией, особенно в революционные периоды или кризисные времена.
Когда элита не находится на необходимом уровне ответственности, не понимает сути власти в России, происходит потеря контроля над управление. Власть без ответственности - это разрушение страны. Потеря контроля при полной безответственности ведет к катастрофе. Как справедливо отмечает С. Рыбас, "...провалы политики Николая II, Горбачева и Ельцина, пытавшихся резко сменить механизм власти, произошли потому, что они не понимали этого кода и ожидали, что быстрая демократизация отношений власти и элит сделает Россию подобной Америке или Великобритании. Но как только элиты получали власть, страна начинала расползаться.
Можно ли назвать случайностью и проявлением злой воли великих князей, царей и императоров их многовековую борьбу с собственной политической элитой за укрепление единства государства? В истории бывают разного рода случайности, но длящейся тысячу лет случайности быть не может".
В кризисе 2008-2010 годов российская финансовая и управленческая элита сыграла крайне негативную роль. По целому ряду причин. Прежде всего, фантастический отток капитала осенью-зимой 2008 и в 2009 году привел к обескровливанию экономики, отчетливо показал непатриотичный и спекулятивный характер так называемой экономической деятельности элиты. В результате за 2008-2009 годы у России оказалось самое глубокое падение ВВП из всех развитых стран. Но отток не прекратился и позже. Уже в первом квартале 2011 года он превысил 40 млрд долл.
Во-вторых, во многом кризис был вызван ростом внешней задолженности российских корпораций, банков и предпринимателей, которые не смогли вовремя их погасить. Здесь, правда, основная доля ответственности лежит уже на финансовой политике правительства.
Развитие кризиса в России в 2010-2011 годах, как и в ряде других стран мира, вступило в очередную, социально-политическую фазу[13]. Вряд ли можно ожидать, что России удастся избежать этого логичного продолжения цепочки финансовой - экономической - производственной - социальной - политической фаз в развитии кризиса. Можно предположить, что эта фаза наступит, когда кризис непосредственно затронет значительные слои населения, что неизбежно потребует прямого участия президента РФ и общества. Роль президента РФ и общества, его организации на этом этапе кризиса начинает играть исключительную роль. Как всегда, финансовая элита самоустранится от этой ответственности, что, собственно, и произошло в 2009-2010 годах, когда Д. Медведев и В. Путин не только признали неспособность финансовой элиты справиться с кризисом, принять эффективные меры, но и фактически перешли к "ручному управлению" экономикой, решению частных задач.
Теперь о том, как общество воспринимает антикризисную политику правительства. В настоящее время в общественном сознании антикризисная стратегия правительства характеризуется мерами преимущественно финансового, экономического и лишь отчасти социального порядка. Хотя отдельные инициативы и замечены в общественном сознании, но общее мнение заключается в том, что в эпицентре внимания работы власти лежат макроэкономические факторы. Социальные и особенно политические факторы находятся на втором плане. Между тем их значение на новом витке кризиса объективно начинает приобретать решающее значение. Диалог с обществом, который пытаются наладить Д. Медведев и В. Путин в режиме "ручного управления", не очень-то получается. Прежде всего потому, что такой диалог не имеет четкого партнера для власти - креативные слои граждан. Он ведется между президентом и премьером, с одной стороны, и всем обществом - с другой, в режиме социальных гарантий и других мер соцзащиты. Творческий потенциал нации не востребован в качестве партнера.
При этом принимаемые правительством меры далеко не всегда встречают понимание. Приведу лишь одну из оценок эксперта, которая находит поддержку у значительной части общества: "К сожалению, антикризисные мероприятия правительства пока демонстрируют крайнюю неэффективность. Например, несмотря на выделение нескольких триллионов рублей, банковская ликвидность не увеличилась. Второй антикризисный план действий правительства, предусматривающий 55 первоочередных мероприятий, не выполняется. В этом же ряду стоит выделение 295 системообразующих предприятий. Часть этих предприятий может обойтись без господдержки. В то же время в этом перечне находятся предприятия реального сектора экономики, которым действительно необходима поддержка. Это предприятия агропромышленного, военно-промышленного комплекса, предприятия машиностроительной промышленности. Эти организации не будут конвертировать бюджетные рубли в валюту, а направят на пополнение собственных оборотных средств. В то же время поддерживать нефтяников, металлургов, связистов, представителей сферы транспортных услуг - нецелесообразно".
Механизмы антикризисного воздействия находятся в руках правительства, тогда как кризис стремительно приобретает общенациональные социально-политические черты (которые пока что сдерживаются накопленными ресурсами), т.е. налицо отсутствие либо недостаток общенациональных механизмов кризисного управления, которые должны находиться в руках всего общества. Власть нередко не видит реальных проблем, таких, например, как стремительный рост потребительских цен, тарифов на ЖКХ, транспорт и многое другое. В условиях кризиса, когда доходы граждан стремительно сокращаются, рост цен (который, кстати, в нормальной экономике должен был бы прекратиться) означает самоубийство.
На фоне стремительного роста цен, продолжавшегося в период всего кризиса, социальные меры правительства выглядят неубедительно, даже такие масштабные, как повышение пенсий или инвестиции в отдельные сектора экономики.
Так, решения в области ипотечного кредитования, принятые правительством, явно недостаточны. На сегодняшний день в России ипотеку взяли около 800 тысяч семей, из них 20% - в валюте и еще 10% - с плавающей процентной ставкой. Таким образом, сегодня 30% ипотеки можно отнести к высокорисковым займам. Для сравнения: в США накануне краха ипотеки доля таких кредитов была 25%. Ситуация, таким образом, близка к критической, и прежде всего, с социально-политической точки зрения.
С информационной точки зрения власть, во-первых, с опозданием комментирует свои антикризисные действия вместо того, чтобы предупреждать о них заранее. Из-за этого страдает авторитет президента, складывается впечатление, что власть является не источником инициативы, а комментатором чьих-то действий (не всегда оправданных и популярных). Во-вторых, в ряде случаев (как, например, "газовый спор") работа президента носит неоправданно технический характер, не сконцентрирована на антикризисных действиях социального характера. Главное - кризис и его социальные последствия - на время уходят из фокуса общественного внимания, что, естественно, не встречает понимания.
На этом фоне помпезные мероприятия и сомнительные юбилеи (как, например, 10-летие кончины А.Собчака), провал наших спортсменов на Олимпиаде, бесконечные злоупотребления чиновников, беспредел на дорогах и т.п. авторитета власти, безусловно, не добавляют. Складывается устойчивое впечатление о растущем разрыве между властью и креативной частью общества в условиях кризиса - разрыв, который стал политической реальностью в 2010 году. В 2011 году эта реальность стала приобретать угрожающие масштабы.
Власть не демонстрирует критичности сама к себе. Даже принимаемые меры по борьбе с коррупцией рассматриваются обществом не как системные, политико-идеологические, а как частные - борьба одной бюрократической группировки с другой за ресурсы и влияние. Очевидно, что необходим "разбор полетов", который должен быть инициирован властью. Растущие общественные ожидания таких действий являются той реальной причиной роста популярности И. Сталина в 2008-2010 годы, которая требует серьезного осмысления.
Так, в идеологическом и информационном плане требуется, например, внятное объяснение политики ЦБ в отношении роста ставки рефинансирования в 2008 году до 13%, в то время как в США она сократилась до 1% (и планируется дальнейшее сокращение до 0,25%), в Японии - до 0%, в Европе - до 2%, Великобритании - до 1,5% и Швейцарии - до 0,5%. Очевидно, что кредитная политика ЦБ ведет к тому, что предприятия практически были лишены возможности кредитования, при том что инфляция (единственный аргумент ЦБ) отнюдь не сокращается, а, наоборот, стремительно нарастает, делая бессмысленными скромные инициативы в социальной области. Объективно это способствовало бы корректировке в более эффективном социальном направлении и антикризисной политики всей власти. ЦБ, надо признать, поздно и медленно стал исправлять ситуацию со ставкой рефинансирования - тогда, когда предприятия уже лежали "на боку". Элита опять опоздала. Другой политический вопрос - налогообложение, которое в России носит очевидно антисоциальный характер. Напомню, что до прихода Рузвельта подоходный налог в США составлял 24%, а налог на наследование недвижимости - 20%. С приходом Рузвельта ставка подоходного налога была поднята до 63% в период первого срока, а в период второго - до 79%. Максимальная ставка налога на наследство была поднята с 20% сначала до 45%, потом до 60% и, наконец, до 77%. Если в 1929-м году 70% дивидендов от капиталов принадлежали 1% американцев, то уже к 1955 году 2/3 доходов от капитала получали простые американцы. Уже в середине 50-х годов у более чем 60% американского населения имелась медицинская страховка, включая госпитализацию. В результате средний класс США был создан приблизительно за 25 лет и во многом благодаря кризису 30-40-х годов.
В России же наоборот: кризис 2008-2011 годов привел к стремительной люмпенизации среднего класса - процессу, который поспешили назвать "ликвидацией офисной пыли". На самом деле речь идет не только о финансовых спекулянтах, но и об огромном количестве креативных граждан, которые стали концентрироваться в новых областях, преимущественно наукоемких технологиях, науке, образовании и т.п., т.е. тех областях, где до кризиса начался процесс кристаллизации человеческого капитала. Сокращение реальных доходов в 2008-2011 годах при высокой инфляции больше всего ударило по среднему классу и креативным слоям. Так, профессор, получивший зарплату в 2008 году в 30 тыс. рублей, получал такую же зарплату и в 2011 году, тогда как цены и услуги за эти годы выросли, как минимум, на 55-60%.
Другими словами, в период кризиса власть выбрала самую неудачную социальную политику, которая с экономической точки зрения может быть охарактеризована как антиинновационная. На фоне часто повторяющихся призывов к инновациям, ресурсосбережению, модернизации такое откровенное пренебрежение к реальным носителям инноваций выглядит как-то странно, если не сказать больше. Модернизация, проваленная к 2011 году, оказалась таковой прежде всего потому, что креативные слои были искусственно исключены из этого процесса.
______________
[1] Григорьев Л. Российские элиты в поисках почвы. 13 апреля 2011 г. [Эл. ресурс]. URL:http://www.viperson.ru
[2] Составили Александр Гено и Томич. Павел I. Собрание анекдотов, отзывов, характеристик, указов и пр. - С.-Петербург. Синодальная типография, 1901. С. 231.
[3] Колеров М. Интеллектуалы, инфраструктура знаний и Пол Пот // Русский журнал. 12 июля 2010 г. URL:http://www.russ.ru/pole/
[4] Подберезкин А.И., Гебеков М.П. Россия: человеческий капитал и развитие человека в региональном измерении // Вестник МГИМО(У). 2011. N 3 (18). С. 38.
[5] Гаман-Голутвина О. Системы государственного управления РФ как инструмент антикризисной политики: оценка эффективности // Элиты и общество в сравнительном измерении: сб. статей / под ред. О.В.Гаман-Голутвиной. М.: РОСПЭН, 2011. С. 225.
[6] Напомню именно в этой связи, что человеческий капитал - этот тот запас знаний, умений, навыков и прочих качеств человека, которые могут быть продуктивно использованы для создания прибыли, составляющей доход как отдельных людей, так и общества в целом. Эти способности человека к производительному труду могут формироваться или приобретаться путем сочетания врожденных свойств индивида с образованием, миграцией, охраной его здоровья и питанием. Согласно теории человеческого капитала, разработанной в начала 1960-х гг. американскими экономистами Теодором Шульцем, Гэри Беккером и Джейкобом Минсером, вложение средств в человека осуществляется в целях повышения его способности зарабатывать в будущем. Создатели этой теории считают все затраты на такую деятельность, как образование, профессиональное обучение и миграция, вложением в благосостояние общества. Таким образом, общее богатство нации представляет собой сочетание человеческого и материального капиталов (см.: URL:http://dps.smrtic.ru).
[7] В свое время, в 2007 году, я писал о необходимости смены алгоритма развития, который годился для периода стабилизации 2000-2007 годов, но стал абсолютно не пригодным. Россия должна была бы стать "другой страной", но так и не стала. "К 2005-2006 годам сложились базовые... предпосылки для дальнейшей корреляции политического курса страны". См., Приоритеные национальные проекты - идеология прорыва в будущее. М.: Европа, 2007. С. 17.
[8] Как справляются с кризисом? ВЦИОМ, 2010. Февраль. С. 16.
[9] Примаков Е. "Арабская весна" и теория столкновения цивилизаций // Российская газета. 2011. 27 июля. С. 6.
[10] Гаман-Голутвина О. Системы государственного управления РФ как инструмент антикризисной политики: оценка эффективности // Элиты и общество в сравнительном измерении: сб. статей / под ред. О.В. Гаман-Голутвиной. М.: РОСПЭН, 2011. С. 228.
[11] ВЦИОМ. База данных. [Эл. ресурс]. URL:http://www.wciom.ru/fileadmin/image/baza/proekt/index/ Index_mat.jpg
[12] По мнению К. Маркса, неадекватность, "ложность" или "иллюзорность" идеологии является в конечном счете, следствием "ограниченности" "материальной деятельности" людей и их "общественных отношений". Цит. по: Славин Б. Идеология возвращается. Орехово-Зуево, 2010. С. 18.
[13] "Эффект домино" затронул в 2010-2011 годах не только арабские страны, но и Европу: Грецию, Португалию, Италию, Испанию и, возможно, другие страны.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
26.12.2011
www.allrus.info
Док. 645503
Перв. публик.: 26.12.11
Последн. ред.: 27.12.11
Число обращений: 0
Задорнов Михаил МихайловичПодберезкин Алексей ИвановичКолеров Модест АлексеевичГаман-Голутвина Оксана Викторовна
|
|
|
