В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Новости
Бегущая строка института
Бегущая строка VIP
Объявления VIP справа-вверху
Новости института
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Прототипом новой архитектуры международной безопасности может стать Договор о европейской безопасности (ДЕБ)... Назад
Профессор МГИМО Алексей Подберезкин: Прототипом новой архитектуры международной безопасности может стать Договор о европейской безопасности (ДЕБ)...
Принципы создания новой архитектуры международной безопасности

В Лиссабоне были приняты решения о выстраивании современного партнерства..., основанного на принципах неделимости безопасности,
взаимного доверия, транспарентности и предсказуемости[1].

Д. Медведев


На Соединенных Штатах и Европейском Союзе лежит историческая
ответственность предложить создание нового мирового порядка...[2].

Из доклада "Перестройка отношений ЕС-США: концептуальный доклад", подготовленного 8 авторитетными европейскими политиками


Усилия, предпринятые в последние годы Россией в области международной безопасности, позволяют, как считает Д. Медведев, "с осторожным оптимизмом" говорить о "перспективах работы" над российской инициативой европейской безопасности. Определения Д. Медведева - "осторожный оптимизм" и "перспективы работы" вполне точно характеризуют реалистичность таких намерений. Можно и нужно говорить о процесс, который может привести к определенным результатам, но отнюдь не о результатах. Тем более в ближайшем будущем.

Прототипом новой архитектуры международной безопасности может стать Договор о европейской безопасности (ДЕБ), в основу которого Дмитрий Медведев положил 5 принципов. Эти же принципы могут стать фундаментом и более универсальной, глобальной, а не только евроатлантической системы. Рассмотрим предметнее эти принципы применительно к ДЕБ

Первое. В договоре должно содержаться чёткое подтверждение базовых принципов безопасности и межгосударственных отношений на евроатлантическом пространстве. Это:

- приверженность добросовестному выполнению международных обязательств;

- уважение суверенитета, территориальной целостности и политической независимости государств. Уважение всех других принципов, которые вытекают из Устава Организации Объединённых Наций, из этого, без преувеличения, фундаментального документа.

Не стоит думать, что принципы безопасности рождаются в тени кабинетов аналитиков, либо референтов и PR-служб. Такие принципы в той или иной форме рождались жизнью и политической практикой. Так, в основе политики А.Невского лежали религиозные и нравственные принципы. Недаром его самое известное изречение "Не в силе Бог, но в правде".

Этот же принцип А.Невский переносил и на международную область. Напутствия воинов перед битвой, он говорил, что "нельзя преступать чужие пределы". И сам никогда не предъявлял претензий на чужие территории. Среди российских историков "существует мнение, что едва ли не впервые в средневековой Европе А. Невский выдвинул идею нерушимости границ"[3].

Казалось бы зачем вновь обращаться к общепринятой международной норме, ставшей таковой еще в 50-70 годы прошлого века? Неужели нужен этот ритуал, являющийся обязательной частью огромного числа международных договоров и конвенций? Тем более, что ряд критиков Д. Медведева именно из-за этого поспешили объявить его инициативу "абстрактной", "неконкретной", даже банальной?

Действительно, данная формулировка, как видно, не содержит никаких принципиально новых предложений. За исключением одного: подобные международные обязательства должны иметь универсальный характер, т.е. применяться всеми государствами по отношению ко всем государствам, а не носить избирательный характер. Не секрет, что в последние годы "политическая целесообразность" порой заменяла нормы права.

Президент России добивается лишь подтверждения и актуализации принципов, содержащихся в уставе ООН, других документах, включая Заключительный Акт, подписанный в Хельсинки в 1975 году. Обращает на себя внимание также акцент, сделанный Д. Медведевым на политической независимости государства.

Не секрет, что в последние десятилетия, когда фактически сложилась однополярная военно-политическая система в мире, эта принципы не только размывались, но нередко и нарушались. Под такую политическую практику настойчиво подводились теоретические основания, суть которых сводилась к простой формуле: в эпоху глобализации суверенитет государств должен уступить место наднациональным правилам поведения, которые, как подразумевалось, разрабатываются странами-лидерами глобализации, прежде всего США.

На уровне исследователей - на конференциях, в печатных работах, включая российских ученых - эта формула поднималась бесконечное количество раз. Из нее настойчиво пытались сделать международную норму де-факто. Также де-факто эта норма стала практической политикой ряда стран, предоставив, например, США право на односторонние действия.

В последние годы именно этот, общепринятый в прошлом постулат, подвергается постоянной ревизии. Руководство США открыто пренебрегает этим принципом, навязывая миру свои представления о демократии, прогрессе, правах человека и, главное, суверенитете. В ход идут: экономическое давление, политический шантаж, информационная агрессия и даже прямое военное вмешательство (Югославия, Ирак, Афганистан). Россия, де-факто, предлагает коллективно осудить такую практику и исключить ее из арсенала международных отношений.

Второе. Следует ясно подтвердить недопустимость применения силы или угрозы её применения в международных отношениях.

Следует сказать, что возвращение к принципу отказа от использования военной силы в международных отношениях, который был девальвирован в последние десятилетия, - очень важно. Военная сила стала рассматриваться США в качестве легального, допустимого инструмента под самыми различными предлогами. Если в 50-60 годы ХХ века это было "защита прав американских граждан", то в начале XXI века - "нарушение демократии", "международный терроризм", "наркоторговля" и другие поводы для военных интервенций.

Подтверждение этого принципа в условиях XXI века в качестве базового принципа архитектуры международной безопасности отнюдь не пустая декларация, а практическая потребность. Его строгое соблюдение может препятствовать, затруднять США, да и другим странам, использовать свои военные преимущества. И не только в Иране, Афганистане, но и в любой точке мира, ведь огромное политическое значение имеет косвенное, непрямое применение военной силы в виде явной или скрытой угрозы. Соответственно подтверждение этого принципа ограничивает политический эффект угрозы применения военной силы.

Для США всегда было принципиально важным сохранить военную силу в качестве инструмента своей внешней политики, который использовался всегда по-разному. Причем косвенное использование, как правило, было многократно эффективнее прямого. В стратегии США этому всегда уделялось много внимания, что можно изобразить на следующем простом рисунке.



Существенно, что Договор (ДЕБ) должен дать гарантии единообразной трактовки и соблюдения этих принципов. В последние годы существовал очевидный субъективизм.

Необходимо также закрепить единство подходов к предупреждению и мирному урегулированию конфликтов на евроатлантическом пространстве. Что также можно в самом Договоре. А в будущем распространить и на другие регионы. Упор следовало бы сделать на переговорных "развязках" - с учётом мнения сторон и при безусловном уважении к миротворческим механизмам. Это - очень важный элемент архитектуры. В последние годы число конфликтов растет, а не сокращается. Некоторые из них долго остаются во взрывоопасном состоянии, которое может быть мгновенно нарушено. Это характерно для грузино-осетинско и абхазского, армяно-азербайджанского конфликтов, ситуации в Косово и др. Может быть, нужно закрепить и сами эти процедуры, сам механизм урегулирования споров. Это было бы небесполезно. Уже есть опыт, в т.ч. удачный, действия такого механизма, но созданной процедуры ясной процедуры нет.

В развитие этого принципа инициатива Д. Медведева предполагает переговоры руководителей не только государств, но и созданных на евроатлантическом пространстве международных институтов - Евросоюза, НАТО, ОБСЕ, ОДКБ и СНГ - для обсуждения механизмов обеспечения универсальной безопасности и формировании неделимого пространства безопасности.

Сегодня эта проблема стала особенно актуальна после вступления в силу Лиссабонского договора, в соответствии с которым входящие в Евросоюз государства фактически взяли на себе обязательство о взаимопомощи, т.е. сформировали единое пространство безопасности, за пределами которого остались другие еврейские страны. Евросоюз стал фактически конфедерацией государств, объединенных единой внешней и военной политикой.

Принцип недопустимости применения силы можно рассматривать как расшифровку и детализацию первого, (увеличения суверенитета и территориальной целостности) с упором на создание конкретных переговорных механизмов.

Разумеется, здесь подразумевается признание равных прав всех государств - потенциальных участников соглашения, независимо от их принадлежности к политическим союзам и военным блокам.

Третий принцип логически вытекает из второго: "это гарантии обеспечения равной безопасности. Именно равной безопасности, а не какой-то другой. И здесь нужно следовать трём "не". А именно:

- не обеспечивать свою безопасность за счёт безопасности других;

- не допускать (в рамках любых военных союзов и коалиций) действий, ослабляющих единство общего пространства безопасности;

- в-третьих, не позволять, чтобы развитие военных союзов осуществлялось в ущерб безопасности других участников договора.

Сказанное имеет прямое отношение, например, к такому новому субъекту международных отношений, каким стал Евросоюз после вступления в силу Лиссабонского договора. Как справедливо заметил профессор МГИМО(У) Л.М. Энтин, "Политические и географические границы ЕС нестабильны. В любой момент они могут измениться. С ареалом своего жизненного пространства ЕС так до сих пор и не определился. Куда его может завести внешняя экспансия, остается только гадать. Решение о внешних границах расширения ни Брюсселем, ни столицами "двадцати семи" окончательно не принято. Одни государства хотели бы его продолжить, другие предпочли бы в какой-то момент остановиться. Одни исходят из того, что Союз слишком далеко зашел с интеграцией. Другим хочется ещё большего. Сигналы, подаваемые разными силами внутри ЕС, противоречивы"[4].

Действительно, расширение Евросоюза на юг и восток выглядит вполне вероятным. Некоторым кажется, что даже неизбежным. Но его превращение в военно-политический блок также выглядит вполне неизбежным после лиссабонских соглашений (декабрь 2009 г.). Поэтому для России, выведенной "за скобки" единого оборонного пространства, а также ряда других стран, военное измерение расширения Евросоюза не может ни быть беспокоящим процессом.

И, естественно, должна стать предметом обсуждения на международном уровне. М.Л. Энтин справедливо считает, что "политика в отношении Балкан давно уже отнесена к разряду внутренней. Поглощение субрегиона является лишь вопросом времени. Оно начнется с Хорватии и не остановится, пока все балканские страны не окажутся внутри объединения. В апреле 2009 г., окончательно закрепляя указанный тренд, заявку на вступление подала Албания"[5]. Это расширение влияния неизбежно ведут к росту конкуренции. Как справедливо отмечается в Стратегии национальной безопасности России, "Ценности и модели развития стали предметом глобальной конкуренции"[6]. Важно поэтому, чтобы такая конкуренция не переходила в военно-политическую область.

Этот принцип имеет огромное значение и для других регионов планеты, например, Центральной Азии и других регионов, где возможно втягивание различных стран в различные союзы и даже формирование новых военно-политических союзов и коалиций.

Так, например, не исключено формирование союза между Японией, США и Кореей, имеющего очевидную направленность против КНДР. Или США и Пакистана - против Индии, как, впрочем, и пакистано-китайской антииндейской коалиции.

Кроме того, может происходить эволюция двусторонних "стратегических партнерств" в сторону создания военно-политических союзов, а на их основе многосторонних блоков.

Все эти тенденции имеют реальную перспективу и не могут исключаться. Их развитие изначально не должно иметь направленность против третьих стран. Так, расширение российско-индийского стратегического партнерства при существовании таких ограничений может не выйти за рамки широкого военно-технического и политического сотрудничества. При отсутствии таковых, - логично ожидать от него превращение в военно-политический союз с участием ряда центральноазиатских государств.

Развитие ШОС также может развиваться в различных направлениях. Как трансформации в военно-политический блок, так и сохранения "мягких" коалиционных форм.

Как справедливо считает М.Л. Энтин, "... на Молдавию, Украину, Белоруссию и даже Закавказье ЕС также имеет свои виды. Во всяком случае, заигрывание с политическими элитами этих стран Брюссель интенсивно занимается. Мечты о перспективе членства искусно подпитывает. По Лиссабонскому договору любая из них может на него претендовать в случае, если будет удовлетворять политическим и экономическим критериям членства. Забота о достижении этих критериев прописана в политике соседства ЕС и восточного партнерства. Юридико-географическим критериям, будучи европейскими странами, они изначально соответствуют" [7].

Равенство прав всех участников соглашения должно воплотиться в равных гарантиях безопасности. Всеобщее признание этого постулата, по сути дела, означало бы постепенную демилитаризацию военно-политических союзов. Действующий устав НАТО предусматривает обязательство членов союза: агрессия в отношении любого из них рассматривается, как агрессия против всех. А если член НАТО сам спровоцирует ответные действия, которые будут квалифицированы им как агрессия? Представим себе, что могло бы произойти, если бы Грузия в момент своего нападения на Южную Осетию являлась членом НАТО?!

Четвёртое. В Договоре (ДЕБ) важно подтвердить, что ни одно государство и ни одна международная организация не могут иметь эксклюзивных прав на поддержание мира и стабильности в Европе. В полной мере это относится и к России. Но такая же модель взаимоотношений должна быть обеспечена и для других регионов планеты.

Это, конечно, "камень", брошенный в сторону США, ибо никакая другая страна и не претендует на подобную роль. В Европе размещены американские военные базы, ядерное оружие. США активно вмешиваются в каждую конфликтную ситуацию на континенте. Свежий пример - появление кораблей американского ВМФ у Черноморского побережья Кавказа во время осетино-грузинского конфликта. Расширение НАТО и его продвижение на восток, юг и даже на север, чревато закреплением неоглобалистких тенденций. Так, в последние годы становится актуальным формирование консенсуса стран по Арктике. Если допустить, что НАТО захочет выглядеть гарантом, например, Канады или Дании, то переговоры об использовании этого региона, а тем более его границах, становятся еще более проблемными.

Применительно ко всему миру этот принцип означает, что ни одно государство и ни один блок не могут претендовать на эксклюзивное право по использованию военной силы или на принятие других мер по поддержанию стабильности. В противном случае эти претензии превратят в монополизм, определяющий всю систему безопасности и развития в регионе.

Фактически этот принцип направлен на исключение военно-политического доминирования со стороны любого государства или союза в мире. Сегодня или в будущем. Но не только. Экономическое, социальное и гуманитарное развитие во многом предопределяются способностью государств осуществлять свою суверенную внутреннюю и внешнюю политику. Поэтому принцип отказа от эксклюзивных прав на безопасность так или иначе распространяется и на экономическое, социальное и культурное развитие, способность государства обеспечить суверенитет и национальную идентичность.

Этот же принцип означает, что растущая конкуренция между различными ценностями и моделями развития, неизбежная сегодня и в будущем, не будет находиться под очевидным военным влиянием того или иного государства или блока, т.е. у них не будет дополнительных конкурентных преимуществ. Это - очень важно и не должно недооцениваться. Борьба за сохранение идентичности - часть процесса конкуренции национальных ценностей. И влияние военный силы должно быть минимизировано.

Этот принцип имеет прямое отношение и к целям национального развития. Выбор государством приоритетов и целей развития, использование в этих целях институтов государства, происходят в зависимости от сохранением нации полного суверенитета. Если этого нет, то нации могут навязать экономические, социальные и иные решения. Как, например, многое было навязано СССР и России в прошлом.

Но у этого принципа есть и другая сторона: появление новых угроз и проблем в области безопасности требует конструктивного диалога всех заинтересованных сторон. Если у какой-то страны появляется соблазн и возможность "решить проблему" в одностороннем порядке, без консультаций, то это может привести к непредсказуемой реакции других государств. Таких потенциальных сценариев и вариантов реакции может быть множество. Предусмотреть все - невозможно, но возможно и необходимо договориться об отказе от односторонних действий в случае возникновения новой угрозы, предварительных консультациях, в которых могут принять участие все заинтересованные стороны.

Подобные обстоятельства могут возникать не только на европейском континенте, но и в других регионах мира, где могут пересекаться интересы европейских государств. Так, например, в 1956 году во время Суэцкого кризиса, на Ближнем Востоке столкнулись интересы СССР, Великобритании и Франции, которые не только привели к масштабному использованию военной силы, но и угрозе ядерной войны.

Сегодня такими потенциальными регионами может явиться уже не только Ближний, но и Средний Восток, Закавказье, Арктика, Средиземноморье, да и другие регионы.

И, наконец, пятое: "целесообразно установить базовые параметры контроля над вооружениями и разумной достаточности в военном строительстве. Очевидно, что военная безопасность не может быть обеспечена без ограничения вооружений, контроля и договоренностей относительно военно-технических мер обеспечения безопасности. В свое время это поняли даже лидеры стран, находившихся в состоянии "холодной войны", запретив и ограничив целые виды и классы оружия включая ОМУ.

Кроме того очевидна взаимосвязь между военным соперничеством и неизбежными военными расходами с развитием государств. Чрезмерные усилия, потраченные на обеспечение безопасности (иногда эксперты считают пределом 8% ВВП), безусловно сказываются на возможностях опережающего развития. Соответственно гонка вооружений, тем более не ограниченная никакими обязательствами, ведет к нерациональному расходованию национальных ресурсов.

С другой стороны, опыт Израиля и США, а также, частично, СССР, показывает, что их инновационные достижения в промышленности во многом были следствием развития военных НИОКР. Поэтому принцип "разумной достаточности", узаконенный в международной практике, поможет ограничить чрезмерные для экономики и опасные для стабильности военные расходы.

Кроме того, не секрет, что торговля оружием и услугами на внешнем рынке имеет как негативное, так и позитивное значение. Особенно, если речь идет о серийном производстве новых образцов В и ВТ для продажи за рубеж. Объем таких продаж может составлять для России более 10 млрд долларов, а также (как, например, в случае с Индией) обеспечивать особые, "стратегические" двусторонние отношения. И здесь принцип "разумной достаточности" может сыграть свою роль, регулируя объемы и направленность торговлей оружием и военной техникой.

Также важно сформировать новое качество взаимодействия, новые процедуры, новые механизмы взаимодействия по таким направлениям, как распространение ОМУ, наркотрафик и терроризм.

Очевидно, что новая международная реальность связана с ростом "ассортимента" новых угроз. Новые, в т.ч. нетрадиционные угрозы, уже стали предметом взаимодействия между государствами. Иногда даже более приоритетными, чем прежние. Это относится к борьбе с международным терроризмом, "киберугрозами" и др. В МИДе России был создан даже специальный департамент, отвечающий за эти направления сотрудничества.

Речь здесь идет о выработке целого пакета соглашений по контролю за ядерными и обычными вооружениями в Европе. Старые соглашения (например, Договор об обычных вооруженных силах в Европе) после распада СССР полностью утратили смысл и перестали быть рычагом стабилизации военно-политической обстановки.

Со своей стороны Россия предпринимает все возможное для того, чтобы ее действия по обеспечению безопасности не рассматривались на Западе в качестве угрозы. Так, по мнению большинства западных экспертов, хотя расширение активности НАТО и Евросоюза на постсоветском пространстве и рассматривается в новой военной доктрине России[8] как главная угроза, "... достаточно очевидно, что Россия не собирается наращивать свой военный потенциал на западных границах"[9].

Пришло время искать новые походы к контролю над вооружениями в мире и особенно в Европе. Это признают уже и здравомыслящие европейцы.

Предложенная Россией идея построения новой системы европейской и в перспективе международной безопасности носит концептуальный и долгосрочный характер и устремлена в будущее. Повторю, никто в России и не надеяться, что Договор удастся подписать в краткосрочной перспективе. История дипломатии однако учит, что не сделав первого шага, невозможно сделать последующие шаги к намеченной цели. Мало вероятно, чтобы все государства немедленно отказались от своих взглядов на роль военной силы и соответствующих институтов, признали универсальность принципов безопасности и норм международного права.

У России, реализующей планы экономической и социальной модернизации, есть острая потребность в создании новой архитектуры международной безопасности основанной на прочных принципах. Понимая, что никакие договоры не гарантируют мирного развития страны, мы, конечно же, понимаем и то, что чем благоприятнее будут международные реалии такого развития, тем быстрее и эффективнее будут развиваться процессы модернизации. Эта взаимосвязь - очевидна.

Ясно и другое. Никакое опережающее развитие и качественный скачок в развитии страны сами по себе не обеспечат военной безопасности. Даже страны-лидеры в экономическом развитии становились объектом агрессии и недружественной политики. Поэтому, развивая принципы обеспечения безопасности и международного сотрудничества, мы создаем фундамент для будущего существования нации и государства в качестве независимых субъектов международных отношений, т.е. работаем на свою будущую перспективу. Мы конструируем уже сегодня свое будущее, понимая, что оно зависит не только от нас, но и внешнего, не всегда расположенного к нам мира.


__________

[1] Д.Медведев. Послание Президента Федеральному Собранию. 30.11.2010 / http://www.kremlin.ru

[2] Цит. по: Ю.Борко. Евросоюз и внешний мир: проблемы "мягкой силы" и "единого голоса". - Европейская безопасность: события, оценки, прогнозы. Выпуск 20 (36), 2010. С. 2.

[3] Е.Пядышева. "Не в силе Бог, но в правде" Ъ Международная жизнь, N 8, 2010. С. 129.

[4] М.Л.Энтин. Европейский Союз как один из ведущих международных игроков. Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. 2009 г., N 2 (24).

[5] М.Л.Энтин. Европейский Союз как один из ведущих международных игроков. Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. 2009 г., N 2 (24).

[6] М.Л.Энтин. Европейский Союз как один из ведущих международных игроков. Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. 2009 г., N 2 (24).

[7] М.Л.Энтин. Европейский Союз как один из ведущих международных игроков. - Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. 2009. N 2 (24).

[8] Военная доктрина Российской Федерации. Утверждена Указом Президента России 5 февраля 2010 г. / www.sbef.ru.

[9] Д.О.Новикова. Российская военная доктрина в редакции 2010 г.: реакции и оценки политических и экспертных кругов Запада. Аналитическая записка ИМИ МГИМО(У) М.: апрель, 2010. С. 5.


Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

06.03.2012

www.allrus.info

 

 



Док. 647877
Перв. публик.: 06.03.12
Последн. ред.: 07.03.12
Число обращений: 0

  • Подберезкин Алексей Иванович
  • Энтин Лев Матвеевич

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``