`Любимцем фотожурналистов был Брежнев. Он со всеми здоровался`Назад
`Любимцем фотожурналистов был Брежнев. Он со всеми здоровался`
Коллеги называли его "королем событийного репортажа". Фронтовик, прошедший всю войну, награжденный медалью "За оборону Ленинграда", обладатель премии Союза журналистов СССР, Сергей Иванович Смирнов - мэтр отечественной фотожурналистики и гордость газеты "Известия", в которой он работает с 1959 года. На выставке "95 лет делаем из новостей "Известия", которая открылась на ВВЦ, представлены знаменитые кадры фотожурналиста. О своих работах Сергей Смирнов рассказал обозревателю "Известий".
- Сергей Иванович, когда вы начали профессионально заниматься фотографией?
- С 1941 по 1945 год я был на войне, осенью 1945-го я демобилизовался и пришел работать в ленинградское отделение ТАСС. Я благодарен судьбе, что мои коллеги снимали производственников, а мне достался театр. Я был свидетелем золотого века Александринского и Кировского театров. Снимал Николая Симонова, Николая Черкасова, Веру Мичурину-Самойлову - всех их я знал лично, дома у них бывал. Дружил с Натальей Михайловной Дудинской и ее супругом, Константином Сергеевым.
- Какой фотографией того периода вы дорожите больше всего?
- Я сделал последний портрет бывшего артиста императорской сцены - легендарного трагика Юрия Юрьева. Он умирал от рака, но, несмотря на болезнь, каждый день в обед выпивал рюмку анисовой водки. А еще, помню, Юрьев посылал в комиссионку за куском янтаря, а потом в лечебных целях смотрел на него. В народе считалось, что янтарь помогает излечить рак.
- Переехав в Москву, вы стали кремлевским фотокорреспондентом, как это произошло?
- До 1954 года я жил в своем родном городе, а потом женился на москвичке и переехал в столицу. Сначала я работал в "Московской правде". Потом как-то знакомый фотокорреспондент предложил вместо него поехать в Кремль. Подали запрос, и я получил первое задание - сфотографировать Георгия Маленкова.
В "Московской правде" я проработал меньше года. Потом заново открылась газета The Moscow News, и меня туда порекомендовали. Главный редактор моментально поставил вопрос, чтобы меня включили в состав кремлевских фотокорреспондентов. Их круг был ограничен, в него входило всего пять человек, иностранных фотографов тогда в Кремль не пускали.
- Как вы попали в "Известия"?
- В "Известиях" я очутился благодаря старейшему работнику газеты, работавшему с 1920-х годов, Николаю Петрову, другу Ворошилова. Он перенес инсульт, и работать в Кремле ему было трудно. В 1959 году он рекомендовал меня главному редактору Аджубею. Тот позвал меня, а я отказался - уезжал с женой в отпуск. Приезжаю через три недели, а мне говорят: "Ну ты даешь, ты что, собираешься всю жизнь тут работать? Посмотри на этот шикарный белый дом (здание "Известий" на Пушкинской площади)". И я перешел в "Известия". Работать приходилось каждый день, в Москву после победы постоянно приезжали налаживать контакты правительственные делегации из разных стран.
- За 45 лет в Кремле скольких руководителей государства вы снимали?
- Год работал при Маленкове, 10 лет - при Хрущеве, 21 год при Брежневе, год при Андропове, полтора - при Черненко, шесть лет с Горбачевым, 10 лет - при Ельцине. С Путиным я эпизодически работал год, после чего мне на смену пришли молодые ребята.
- А о ком из правителей остались самые приятные воспоминания?
- О Брежневе. Он был любимец фотожурналистов, со всеми здоровался, да не только в этом дело.
- А неприятных людей приходилось фотографировать?
- Нет. Я снимал знаменитых и воспитанных людей, хотя, может, внутри они были и непростыми. Вы понимаете, раньше по-другому относились к фотокорреспондентам. На фабриках, заводах, в театрах их ждали, как подарок. Их приезд означал признание достижений и успехов. Сейчас на фотожурналистов или не обращают внимания, или плохо к ним относятся.
- Какой кадр вы назвали бы самым сложным?
- В свое время американцы попросили меня снять Хрущева в Египте. Он должен был вместе с египетским лидером Гамаль Абд аль-Насером нажать на кнопку пульта и взорвать перемычку на Асуанской плотине. Я спросил Аджубея, он сказал - с нас не убудет, снимай. Сложность заключалась в том, что рядом с Хурщевым у пульта с кнопками стоял арабский конгломерат и чиновники. Мне было трудно найти хорошую точку для съемки. И тут министр обороны Гречко предложил: "Давай, я тебя подниму". Он растолкал всех чинов, и мы с ним встали за спиной Насера и Хрущева. Он был сердечник, тем не менее поднял меня наверх и держал. Было жарко, пряжка его пояса врезалась мне в спину, я выскальзывал у него из рук, а взрыва всё не было. В итоге снимок был сделан. Я догадался разрешить американцам использовать фотографию везде, кроме Европы, и сразу забрал негатив с собой.
- Вы много путешествовали по свету, а как во времена без интернета передавались снимки?
- За 67 лет работы я ни разу не опоздал в номер, на каком бы конце земного шара не находился. Я всегда очень тщательно готовился к съемке. Тогда фотографии посылались при помощи специального фототелеграфного передатчика. На всякий случай я брал с собой два таких, каждый весил по 19 кг. Брал в поездки переносную фотолабораторию, занимавшую целый чемодан: маленький портативный увеличитель, клейкую бумагу, грелки с московской водой и проявителем. Помню, самый длинный путь прошел мой снимок из Бандунга. Его пересылали через Филиппины, Токио, Лондон, Брюссель. Тем не менее, через два часа он уже лежал на столе главного редактора.
- Сейчас, когда нет заданий от редакции, что вы снимаете для себя?
- Дамбу на Финском заливе в моем родном Ленинграде. Я снимал ее строительство на протяжении 30 лет. Наконец ее построили, в прошлом году ездил фотографировать конечный результат.
