На вопросы "Петербургского театрального журнала" отвечает директор Томской драмы Моисей Миронович Мучник
Записывать Моисея Мироновича Мучника - гиблое дело. МММ - директор Томской драмы - похоронил, увы, в себе потрясающего артиста. Когда он говорит - это не беседа с театральным директором, это театр одного актера, глаз не оторвать и дыхания не перевести. Он мог бы этим зарабатывать, собирая огромные аудитории, вплоть до стадионов. Мы предлагаем читателю расшифровку беседы с ним, честно предупреждая: артистизм МММ - за кадром, а жаль. Люди театра отлично знают, что в нем-то все и дело.
Хитрый, коварный, страстный, простодушный, тактичный, стратегичный, в общем, совершенно неотразимый МММ - достопримечательность Томска наряду с шестью его университетами (сибирский Кембридж!), деревянным зодчеством, белокаменными строениями (сибирские Афины). Можно без преувеличения сказать: Моисей Миронович Мучник - седьмой Томский университет. В этом университете представлены все мыслимые и немыслимые науки. Как-то: менеджмент, западная философия и абсурдистская драматургия, социология, сантехника, работа актера над собой и работа с актером, характерологические особенности современной российской режиссуры, правила поведения в театральном коллективе... В этом университете знают всё, кроме слова "нет". Театральный Томск немыслим без этого университета. Город живет, считаясь с ним, оглядываясь на него, раздражаясь, восхищаясь, негодуя...
Легендарный директор филармонии, Моисей Миронович когда-то мыслил и двигал стадионами - вместо гладиаторов на томских стадионах времен правления Мучника выступали Алла Пугачева, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский... Устраивал в Томске премьеры фильмов Тарковского, на радость томской интеллигенции (каждый пятый житель города - студент) и на испуг секретарям обкома партии... Книгочей - научная библиотека Томского университета рыдает по Моисею Мироновичу как по лучшему своему читателю. По Томску и окрестностям лучше двигаться тоже с ним: он, как всеведущий Вергилий, знает такие пути и закоулки!..
Елочный монополист. "Свой жид при губернаторе" - так он сам объясняет феномен собственной живучести и непотопляемости. Нам же показалось, что все дело в его страстности - касается ли это действительно лучших в городе туалетов Томской драмы или заботы о репертуаре Малой сцены: ему до всего есть дело, и он за все в ответе - от кафеля до Ионеско...
У МММ есть пароль, заветные слова, спасающие в трудную минуту. В августе 1991, когда над ним тучи сгустились, какой-то номенклатурщик, знающий обстановку точно, сказал ему: "Потерпи, Моисей. Все будет хорошо. Наши придут". На следующее утро случилось ГКЧП. Наши приходят и уходят. Моисей терпит. Покуда он терпит - мы уверены: все будет хорошо.
- Театральный директор - что это? Судьба, профессия, диагноз, карма?
- Это продюсерская профессия. Директор - это человек, который любит заниматься конкретным делом - созданием мозгового треста, необходимого для спектакля, и прокатом готового спектакля. Театр, особенно в провинции, одно из немногих средств человеческого общения. Значительная часть людей не идет в костел, синагогу или церковь, а к нам. Поэтому важно сделать так, чтобы театр стал чем-то вроде храма человеческого общения.
В Томске почти 600 тысяч населения, театр посещает 180 тысяч человек в год, причем это произошло за последние 4-5 лет. Когда я принял театр, цифра была стабильная для большинства сибирских городов, где в год бывает 37-50 тысяч зрителей.
У нас эта цифра возросла в связи с тем, что я открыл вторую сцену - Малую сцену, где работают два театра - "Мировая классика и современность" и "Литературный театр". Особенно в литературном театре было острая необходимость, я это почувствовал. Раньше эти функции выполняли концертные организации, привлекавшие известных артистов - Юрского, Демидову. Сейчас эти связи нарушены. У нас сделан триптих "Ахматова, Цветаева, Пастернак" - три моноспектакля, работы по Пушкину и Саше Черному... Зрители хорошо приняли эти спектакли. Хотя Малая сцена пока не играет такой роли, какую она должна была бы играть, - она не является экспериментальной площадкой. Она художественно не отличается от большой.
Мы очень много играем спектаклей: включая выездные в селе, 500 в год, из них 204 на основной сцене. Создан сетевой график, при котором в активный период с октября по июнь включительно ни одного дня театр не пустует. На Малой сцене играется девять спектаклей в неделю (есть два детских спектакля, которые идут утром).
- А какова заполняемость зала в процентах?
- На малой сцене 104% загрузки - там сто мест и еще 4 приставных, которые тоже продаются. В большом зале на 789 мест - загрузка 82% в год.
Правда, здесь не нужно идеализировать ситуацию, потому что в моем лице вы видите елочного монополиста. Я всю жизнь занимался проведением всяких елок.
- Елка для вас как директора - чистая коммерция? Или все-таки еще ожидание чуда, праздника?
- Это возможность сделать праздник детям, с одной стороны, с другой - елка дает 15-16% годового дохода, не прибыли, а дохода. Когда я был директором филармонии, я приглашал московский Ленком, театры из Латвии, Армении... Но и сейчас в театре проекты пристойные: на большой сцене мы поставили "Щелкунчика", "Снегурочку" Островского, "Двенадцать месяцев" и в этом году "Питера Пэна". Это все делается масштабно. Для "Снегурочки" я пригласил коллектив Тамары Смысловой (бывшие "Голоса России" Покровского), участвовали Екатеринбургский и Новосибирский театральный институты, всего было занято 140 человек. К примеру, последняя программа с "Питером Пэном" на большой сцене и "Принцесса и свинопас" на Малой сцене - на этих спектаклях-праздниках побывали более 40 тысяч детей. Кстати, я сам отец трех детей, у меня трое внучек, внук, и, когда проходит детский праздник, мы никогда формально к этому не относимся. В течение тех пяти лет, что я занимаюсь в театре "елочным бизнесом", администрация области ни рубля на детские елки не дала. Не знаю, надо ли об этом говорить, но в Томске сейчас 21 тысяча детей относится к категории социально незащищенных (1120 человек в детских домах, 2500 - в школах-интернатах и т. д.). Они тоже ходят к нам на елки. Я всегда стою при входе и смотрю, кто приходит в театр, для меня это важно и интересно, я не пропускаю ни одного спектакля, если я не в командировке. Кстати, благодаря гуманитарной помощи они в нынешнем году были чуть лучше одеты.
М. М. Мучник.
Фото С. Захарова
- Это вы фиксируете, стоя у входа?
- Конечно. В прошлом году просто плакать хотелось - из 70 человек 30-40 наголо побриты. В этом году ребята выглядели получше. Театр работал со спонсорами и собрал 14 тысяч елочных подарков для этих детей.
Итак, 32-36 тысяч - это "елочные" зрители. Это влияет на коэффициент загрузки (там же 100%), а есть такие в сезоне "мертвые зоны" с 17 по 25 января, с 4 по 12 февраля, когда зал не может заполниться...
- Это что за Бермудский треугольник?
- Ну, все напраздновались, отпраздновали, все без денег, потом каникулы студентов - для Томска это существенно.
Причем мы всегда работаем за живые деньги, а не по безналичному расчету. Ведь завод может перечислить за полный зал, а сидеть будет 250 человек. Живые деньги - это основной принцип. Нам удалось вернуть к себе студентов и сельского зрителя. Село поехало к нам (14-16 спектаклей для них мы играем в Томске), а летом мы к ним направляемся пароходом. И, кроме того, - заводы.
В Томске много "пентагоновских" заводов, все они были "на боку". Мы пошли на то, что создали для них специальные билеты по 8-10 рублей, просто для того, чтобы они пришли. Многие до этого по несколько лет не бывали в театре. И замечено, что после того, как завод походит на такие целевые спектакли, на 8-15% увеличивается число зрителей из этой категории.
- Они "своим ходом" возвращаются?
- Да. В городе ведь уже почти всех знаешь... Работа со зрителем началась с создания комфортных условий в самом помещении, начиная от входа, и я горжусь, что у меня лучшие в городе туалеты, у нас работает вентиляция, у нас можно заказать билеты, и два года мы работаем по принципу "театр может все". Что это значит? Например, нужен группе из какого-то поселка транспорт - наши службы договариваются и поставляют этот транспорт. После спектакля, особенно зимой, по всем направлениям подходят автобусы и развозят зрителей. Наш театр занимает седьмое место в России по доходам. Мы достаточно прилично зарабатываем. За прошлый год наши доходы составили 3,6 миллиона рублей при стоимости билета не больше 25 рублей, а елочных 12 рублей.
- Театр должен быть престижным. 12 рублей - это слишком дешево, ненормально.
- Я с вами не согласен. Специфика города в том, что он низкооплачиваемый. Профессор в Томске получает 1200 рублей. В малом городе, в отличие от столиц, нет возможности где-то приработать. И все зачастую продолжают жить на голом окладе. В ближайших селах, которые находятся в радиусе 30 км, кроме пенсий и того, что можно получить от продажи продуктов своего хозяйства, других денег нет...
- Ну они и не ходят в театр.
- Дети-то ходят. И если мы предложим билет для ребенка за 25 рублей, родители его просто не купят. Ему все ровно нужно дать двадцать рублей, когда он идет в театр, - на пепси-колу...
- Сегодня, когда стала популярной модель театра директоров, я знаю, что вы сбиваете ноги в поисках главного режиссера. Зачем вам нужен главный режиссер? Вы - сильный директор и могли бы приглашать разных режиссеров на постановки.
- Я вам так отвечу: крайне нужен главный режиссер. Это моя твердая позиция. В Москве можно пойти по улице Горького, собрать актеров и поставить спектакль, все равно где. В провинции действует традиционный российский менталитет: "пахари и землепашцы" в театре без кнута и пряника профессионально работать не могут. Нет смысла приезжать ненадолго. Пример: приехал режиссер Сергей Яшин, хорошо работал месяц, и ровно еще через месяц его спектакль распался. Если мы перейдем на систему приглашенных режиссеров, то через два-три месяца после премьерной шумихи спектакли будут рассыпаться. Главный режиссер должен, во-первых, вырабатывать идеологию театра (если он настоящий главный режиссер), а во-вторых, поддерживать репетиционную форму и текущий репертуар. Хотя бы своим оком. У главного режиссера должна быть функция надсмотрщика.
- Еще, может быть, и функция отца? Чтобы театр мог семейно держаться. Директор не может быть отцом?
- Ну, если он становится художественным руководителем...
- А как вы относитесь к этой столь популярной сейчас модели?
- Это все зависит от личности, стоящей на подобном посту. Директор - это профессия. Тяжелая профессия. Бывает ведь так в мировой практике: директор крупной клиники может не быть врачом. При этом в клинике есть главный врач... Сейчас еще появилась тенденция, совершенно не применимая к малым городам. Когда играются спектакли 60-80-100 зрителей на большой сцене, театр несет большие затраты. А такие вещи может себе позволить большой город и с большим бюджетом. Эти изящные спектакли живучести зачастую не имеют. Они для "Маски"... Разумнее накапливать деньги, чтобы раз в год привозить два - три таких спектакля для элитной части городской публики.
- И для того, чтобы в самом театре была "тоска по идеалу".
- Раньше ведь была возможность отправлять смотреть лучшие спектакли, а теперь таких денег нет. Мы ездим только на "Рождественский фестиваль" в Новосибирск. А чтобы на своей собственной площадке что-то другое видеть, мы предлагаем сейчас такой проект. (Мы выиграли грант фонда Сороса шесть тысяч долларов, остальное пытаемся получить в Министерстве культуры, у губернатора и кое-что заработать сами). Проект связан с 150-летним юбилеем театра. Мы назвали его так: "Театральная площадь - пространство выживания", а подзаголовок "Новая режиссура в старом театре". Планируем провести фестиваль со 2 по 18 октября 2000 года. Среди участников - Театр им. Янки Купала из Белоруссии, Новосибирский, Омский, Иркутский, Новокузнецкий, Екатеринбургский и все театры Томска. Есть и другой проект, предложенный Борисом Цейтлиным, нашим новым главным режиссером, на 2001 год - "Лауреаты ,,Золотой маски" на томской сцене". Мы хотим, чтобы лауреаты "Золотой маски" поставили у нас к апрелю три спектакля. Цейтлин разговаривал с С. Женовачом, он в принципе дал согласие, но задал скромный вопрос: "Слушай, а актеры-то у тебя есть?" Так что требуется предложить режиссерам тех актеров, которые бы не подвели нас и удовлетворили требования мэтров. Очень трудная проблема - комплектование труппы. Я уже с главным режиссером пять лет езжу на выпускные экзамены в различные вузы и театральные училища. А итог довольно страшный. В одном институте выпускники жалуются, что им в течение полутора лет не преподавали сцендвижения, в другом нет преподавателя по речи! Один и тот же стандартный набор дипломных спектаклей ("Мещане", "Варвары", "А зори здесь тихие...>>). Раньше в институтах хотя бы иногда появлялись мэтры, которые что-то ставили, а сейчас некому преподавать. Выпускают людей, ничего не умеющих делать на сцене, представьте, как в такой ситуации работать в театре без главного режиссера. Ностальгия директора еще по одной ситуации... Зритель по-прежнему идет на актера. Чего желает директор: спектакль заканчивается, а у служебного входа стоит два-три десятка человек и ждут своего любимого актера.
- Хоть пара-тройка бы стояла, и то хорошо...
- Зрители ведь не на режиссера ходят. У меня задача как у директора - раскрутить своих актеров через прессу, через телевидение, чтобы привлечь к ним внимание.
- Как вы относитесь к антрепризным формам театрального устройства?
- Вы знаете, я все-таки уверен, что в провинции необходимо сохранение репертуарного театра. В таком театре возможна хоть какая-то линия - знакомство с русской классикой, с зарубежной и так далее. Антрепризный театр - это кассовый театр, его, во-первых, в наших условиях никто не будет по-настоящему финансировать, а главное, будут сужены рамки духовного воздействия. Хотя антрепризный театр для меня как директора был бы хорош, знаете в каком смысле? Я бы сейчас объявил конкурс и оставил бы 17-20 человек. У меня было идея создать Губернаторский театр, объединив ТЮЗ и Драму. Я все рассчитал, и все хорошо получалось, хорошие материальные условия. В ТЮЗе можно было бы изумительно играть драматические спектакли (тот зал с ярусами и сценой-коробкой, если, конечно, там все отремонтировать, идеально подходит), а в этом здании крутить для молодежи рок-оперы вроде "Юноны" или "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты" и дискотеки, для чего это помещение и предназначено. Но я вдруг столкнулся с фактом, что при слиянии двух коллективов получается 312 человек штата и надо половину освободить. И я понял, что Всевышний мне не простит, если я их уволю. Ведь в рамках Томска социальная незащищенность этих людей бесспорна, возможностей для нахождения другой работы нет, и как быть с людьми, проработавшими 30-40 лет. Каждая область должна иметь определенный минимум театров, исходя из количества населения. Наверное, могут создаваться и разовые антрепризные спектакли, должно быть предусмотрено здание для их показа, может быть какая-то символическая дотация, но репертуарный театр обязательно должен быть. Но я не знаю: семь театров для Томска - это нормально или нет? Но парадокс - при 110 тысячах населения в закрытом городе иметь такую махину, как музыкальный театр в Северске!..
Вчера было обсуждение закона о культуре Томской области, я там выступал. Его отправили на доработку. В законе должны быть расставлены приоритеты, в первую очередь выдвинуты профессиональные учреждения культуры - театры, библиотеки, музеи и т. д. И еще должно быть разграничено создание духовных ценностей. И еще. Мы долго бились за свободу. В законе говорится о том, что в репертуарную политику не должен влезать Комитет по культуре. Это верно, но учредительный договор все равно должен быть, чтобы в нем оговаривались основные параметры деятельности. И деньги должны выделяться за работу, а не под структуру. Если деньги даются "под театр" - то это за сохранение здания. А если за работу - то за выполненные театром условия учредительного договора дается не только зарплата, но и какие-то постановочные суммы. Конечно, и сам театр должен уметь зарабатывать. Надеяться на то, что только государство будет выступать донором, ошибочно. Директору необходимо найти способы заработка, и эти полученные деньги должны быть направлены на творческий процесс. Я считаю, что нужно платить большие деньги режиссеру и сценографу, но за то, чтобы они создавали такие спектакли, где постановочные затраты к зарплате были хотя бы в соотношении 75 на 25. Хороший спектакль можно ведь и дешевыми средствами сделать.
- А как вы относитесь к тому, что самое дешевое средство - актер? Тот, ради кого зрители должны с цветами стоять у служебного входа?
- Мне удалось в 2,5-3 раза увеличить заработную плату актерам. Тарификация у всех одна и та же. Когда появились "Театр Малой сцены" и "Литературный театр", под это удалось получить 50 штатных единиц, которые распределились на имеющиеся ставки. Кроме того, поскольку театр стал работать по сетевому графику, у нас появились премии, баллы и т. д. А когда я пришел в театр, они вовсе не знали, что такое премии, материальная помощь... За "Ангела" премии будут от 1500 до 250 рублей. Возьмем как пример актера, который играл Гетеру: в 1999 году он заработал 27 тысяч, средняя заработная плата у него 2540 рублей.
- Если мы опубликуем этот материал, к вам со всей России артисты соберутся. У вас будет конкурс. Можно печатать эти цифры?
- Можно. Если бы это бюджет давал, а то ведь это только за счет заработанных денег.
Сейчас ситуация несколько меняется. До Б. Цейтлина у меня спектакль стоил в среднем 127 тысяч ("Питер Пэн" был дорогой - 300 тысяч), на все постановочные затраты уходило 700 тысяч. И из 3600 тысяч, которые я заработал, 1700 тысяч шло на надбавки к зарплате артистов, работников театра, еще точно не подсчитано, но "Ангел" обошелся примерно в 450 тысяч. Такого еще не было, и кое-кто недоволен в театре. Уход денег от актеров - это социальная база возможного взрыва. У меня возникла проблема, где на следующий год найти дополнительные деньги, чтобы художественные планы режиссера не отразились на материальном положении актеров. С учетом инфляции необходимо хотя бы увеличить еще на 25% зарплату, помимо надбавок, устанавливаемых государством. Вопросы материального обеспечения, комплектования труппы очень серьезные. До конца не ясна нынешняя планка театра (мы ни в каких фестивалях последние 12 лет не участвовали), о театре вообще никто ничего не знает, поэтому задача театра сегодня состоит в том, чтобы любыми способами о себе заявлять. Ездить на различные фестивали, а директору добывать для этого деньги. Мне кажется, что уважительное отношение к театру со стороны власти и особенно губернатора сейчас существует. Поэтому делается все для того, чтобы областной театр драмы мог реализовать те большие задачи, которые диктует жизнь, а для меня это в особенности важно, потому что не более 5 лет мне осталось работать в театре (мне уже 65 лет, а работать больше 10 лет директором на одном месте - это уже запредельно). Директор ведь тоже в своем роде режиссер, поэтому он должен находиться в постоянном тренинге.
- Вы сказали, что директор тоже режиссер? В чем искусство вашей режиссуры?
- Это несколько моментов, прежде всего, должно быть чутье на людей, во-вторых - это знание репертуара, умение прогнозировать, разрабатывать и осуществлять технологии, опережающие даже возможности сегодняшнего дня. Надо, чтобы тебя в театре не боялись, а стеснялись. Стеснялись говорить гадости и делать... Я человек достаточно тщеславный, на прежних работах у меня было ощущение, что я для многих отец родной, хотя мне было не много лет. В театре такого нет, другое отношение. Пока нет оппозиции. В театре убедились, что я могу сформулировать задачи и на каждом этапе их выполнять. Не случайно в театре говорят, что я не знаю слова "нет".
Записали О. Скорочкина, Е. Тропп
http://ptj.spb.ru/archive/22/theatre-directors-22/poterpi-moisej-nashi-pridut/
