Эти люди жили в эпоху расцвета и разрушения Советского Союза.
Только этим, мне кажется, мы и будем интересны потомкам[1]
С. Шмидт
Проглядели - вот самое легкое обвинение, которое можно предъявить
бывшему кремлевскому руководству за коллапс советской державы
Н. Шмелев, В. Федоров
Прав, безусловно, великий историк С. Шмидт, говоря такие горькие слова о нашем поколении, точнее - о той памяти, которое еще оставит о себе потомкам. Во втором десятилетии XXI век мы можем только констатировать, что почти 30 лет наблюдаем закат нашего государства, его культуры, экономики и нации. И причина кроется в том, что с 70-х годов ХХ века СССР перестал быть идеологическим лидером, который во многом предопределял вектор развития человечества, превратившись потом в рядовую региональную державу, которая не способна эффективно справиться с нарастающими проблемами.
Что же мы не сделали в 70-х годах? Чего не сделала правящая элита, КПСС, наконец, интеллигенция в то время? На мой взгляд, ответ однозначен: мы должны были заменить идеологию КПСС, ставшую нежизнеспособным догматом, на идеологию развития национального человеческого капитала. Мы не просто "отказались" от коммунистической идеологии (сначала фактически, а затем и формально), мы ничего не предложили взамен. Мы сами отказались от идеологического лидерства, отказавшись вообще от идеологии, "не заметив", что реальные гуманистические ценности и нормы стали двигателем экономического и технологического развития в мире.
"Проглядели", таким образом, не только огромную державу, но и не предложили для ее преемника - России - сколько-нибудь внятной идеологии и стратегии развития, кроме пустозвонства и деклараций. Отказ от "игры в дефиниции", к которому призывал А. Яковлев, дорого обошелся нации. И обходится еще сегодня.
Надо ли говорить, что за это время другие страны ушли далеко вперед и России предстоит не просто возвращение технологических, но и идеологических позиций? И прежде всего идеологических, именно в таком порядке. Хотя бы потому, что все попытки модернизации, предпринятые до 2012 года, ни к чему не привели именно по этой причине.
Идеологическое отставание России последних десятилетий было вызвано, конечно, попыткой наших либералов насадить в стране и у нации чужую систему ценностей, но, главное, их стойкой неспособностью понять, что в современных условиях главным национальным интересом (потребностью) и главной ценностью стал национальный человеческий капитал. Произошло "замыкание": объективно НЧК уже стал таким национальным интересом и ценностью, но субъективно правящая элита (сначала советская, а затем и российская) этого не сумела осознать и превратить в общенациональную цель. Процесс целеполагания происходил все годы как-то сам по себе, без анализа и воли, но с удивительным стремлением к наживе. Не сформулировав главной цели, правящая элита без конца пыталась "обнаружить" ее то в "демократизации" и "перестройке", то в "модернизации" и "инновациях".
Собственно в отсутствии ясного представления о главной цели и образе России кроются те практические противоречия, которые очевидны, например, во внешней политике России по отношению к целому ряду крупнейших проблем - от проблемы вступления в ВТО, до взаимоотношений с США и странами Западной Европы. Попытка заменить отсутствующую цель прагматизмом также оказалась неэффективной. "Прагматизм" российской внешней политики первого десятилетия XXI века стал во втором десятилетии уже малоэффективен. Как оказалось, "вдруг", у всех развитых стран есть четко сформулированные идеологические цели, которых они пытаются последовательно достигнуть. Нужны принципы и ценности, которые свойственны политической стратегии и являются атрибутами идеологии. А они, в свою очередь, вытекают из представления об образе России в мире, в формировании которого ведущая роль принадлежит НЧК. Этого-то пока явно не хватает, хотя в последние годы обозначилось осторожное формирование этой тенденции. К сожалению, с очевидным креном в сторону части НЧП - технологий, - а не всего НЧП. "Прагматизм" частной цели очевидно не срабатывал.
Это хорошо видно во внешней политике, где Россия так и не смогла себя пока до конца идеологически позиционировать. Хотя этого очевидно ждут. И в Западной Европе, и в Китае, и в США. Отсутствие подобного ясного позиционирования ведет к подозрениям в непредсказуемости внешней политики России, что хуже, чем самая плохая политика. Опыт и история показывает, что политические лидеры могут смириться с самой, казалось бы, неприемлемой идеологией и политикой, но непредсказуемость, неясность для них оказывается хуже, чем реальность.
Такую предсказуемость может дать только внешняя политика, основанная на базовых ценностях и национальных интересах, публично декларируемых и реализуемых во внешнеполитической стратегии страны, т.е. в идеологии. "Прагматизм" оказывается, таким образом, не таким уж и прагматичным во внешней политике, если он сам по себе не является идеологической категорией. Если бы, скажем, Россия себя позиционировала в мире как нация, развивающая опережающими темпами НЧП, а не только стремящаяся к технологическим заимствованиям, то внешняя политика стала бы логичной, понятной и последовательной. Она укладывалась бы в простую формулу: все, что выгодно для опережающего развития НЧП, является высшим внутри и внешнеполитическим интересом и главной целью. Так важной частью НЧП является креативный класс, который должен стать не только целью развития, но и внешнеполитическим эффективным инструментом. Именно ученые, деятели культуры, искусства, образования и здравоохранения выступают главным внешнеполитическим ресурсом России в XXI веке. Именно от темпов развития этой социальной группы зависит будущее страны. И именно они, условия их развития, - главный приоритет. Политический и идеологический.
Все это говорится для того, чтобы поставить вопрос о необходимости идеологии и, как следствие, внешнеполитической стратегии России, опирающейся на систему идеологических взглядов, ценностей и принципов, в основе которых лежит опережающее развитие НЧП. Все они, повторю, вытекают из образа России, как главной ценностной категории. Даже если эти принципы и не разделяются другими странами. Скорее всего, они и не будут разделяться и пониматься ими - у западных стран существует свой набор ценностей, у Индии и Китая - свой, у Ирана, Ирака и других государств - свой. Важно его сформулировать и реализовать на практике.
Иными словами, основные глобальные тенденции мирового развития ведут к идеологии, а не прагматизму как внешнеполитического, так и внутриполитического курса государства. Соответственно, чем быстрее это будет осознано и чем лучше подведен идеологический фундамент под национальные стратегии, тем органичнее и эффективнее государства будут участвовать в процессах глобализации. Опыт Китая и Индии - лучшие примеры этой политики.
Реальный образ России - то, что мы, возможно, увидим в 2020-2030 годах - зависит, прежде всего, от идеологии, той конечной цели, которую мы себе поставим, того идеального образа, который мы сегодня себе представим, тех ценностей, которые являются сегодня и в будущем приоритетными, т.е. системы идеологических взглядов на приоритеты, цели и способы развития. Причем эта система взглядов, как и образ, в эпоху информационных технологий стремительно меняются. Заметили, например, что в оценке событий мы чаще доверяем не букве и слову, а визуальному образу, "телевизионной" или "интернет" картинкам, что нашло свое отражение в появлении даже специального термина "иконический поворот".
"Термин "иконический поворот" фиксирует отход в средствах коммуникации от вербального способа к визуальному, - подчеркивает В. Савчук. - Но господство каждого нового средства коммуникации изменяет существо восприятия, что в конечном итоге ведет к изменению понятия реальности". То есть, другими словами, складывается ситуация весьма нетривиальная: "картинки" меняют наше представление о реальности. Меняют на глубинном, онтологическом уровне"[2].
Даже отрицая идеологию, правящая элита вынуждена ее формулировать в стратегических документах. К сожалению, не всегда точно и директивно. Так, в утвержденной президентом 12 мая 2009 года Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года признается: "Возрождаются исконно российские идеалы, духовность, достойное отношение к исторической памяти. Укрепляется общественное согласие на основе общих ценностей - свободы и независимости Российского государства,.. уважения семейных традиций, патриотизма"[3].
Вместе с тем, видно, что Стратегия, как "официально признанная система стратегических приоритетов, целей и мер в области внутренней и внешней политики", не является следствием более широкой системы идеологических взглядов, которую можно было бы назвать политической философией или все той же идеологией, наконец, национальной доктриной. Поэтому, даже зафиксированные в нормативных документах приоритеты НЧП, остаются таковыми для узкого круга чиновников. Это происходит потому, что стратегия государства - следствие и часть более общей национальной стратегии, а та, в свою очередь, - производное от национальной системы ценностей и приоритетов. Так, если, как я уже говорил, высшей ценностью и национальным интересом является опережающее развитие НЧП, то и Стратегия национальной безопасности и "Стратегия-2020" неизбежно исходили бы из этого. "Скорректированный" вариант "Стратегии-2020", кстати, уже учитывает это обстоятельство, хотя и не полностью, и не в приоритетном порядке[4].
Это, кстати, стало особенно заметно в 2011-2012 годах, когда власть и правящая партия были вынуждены пойти на широкую идеологическую дискуссию. Можно сказать даже больше: отрицание идеологии привело к идеологическому кризису в правящей элите, которая раскололась на несколько лагерей, или, как сказал один из руководителей "Единой России", - идеологических платформ. По сути в правящей партии произошел идеологический раскол, хотя организационного раскола, видимо, пока и не произошло. "Идеологическая платформа дает возможность группам наших партийцев отстаивать определенные политические взгляды, социальные ценности, экономические доктрины. И при этом для всех платформ главные задачи должны оставаться неизменными - это развитие страны, общества, работа на улучшение жизни людей. В этом и состоит суть такой работы - это и есть идеология развития"[5].
Подчеркну особо в этом тезисе такое понятие, как "идеология развития". Именно о такой идеологии я бесконечно много и безуспешно говорил начиная с 2005 года. И именно такая идеология является обязательным атрибутом любой нации и государства в условиях глобализации, когда лидерство - синоним уже даже не успеха, а самого выживания. Это важно понимать потому, что идеологический кризис правящей элиты России в 2011-2012 годов, возможно, дал толчок, наконец-то, глубинному осмыслению идеологии развития именно как национальной стратегии развития, нацеленной на долгосрочную перспективу. Это и есть, в конечном счете, попытка идеологического лидерства хотя бы в собственной стране. На очереди - попытка идеологического лидерства в мире. Для этого нужны внятные цели и конкретные идеологемы, которые прослеживаются в серии статей В. Путина в период президентской кампании 2012 года.
Представляется, что в этом смысле 2012 год может быть решающим, когда В. Путин может более четко сформулировать уже свою идеологическую систему взглядов.
Но, очевидно, он не сможет сделать этого одни. От того, какую политико-идеологическую цель мы сформулируем, какой образ будущего государства мы представим, в решающей степени зависит, какие методы и средства его достижения мы выберем, какие ресурсы затратим, наконец, какой конечный результат мы получим.
Так, если в 30-е годы советское руководство полагало неизбежным войну с гитлеровской Германией и ее союзниками, то практически все ресурсы государства (более 60% ВВП) были брошены на подготовку страны к войне. Страна фактически превратилась в единый военный лагерь, где ресурсы были милитаризованы, а общество руководилось авторитарными решениями. Ради победы в войне были мобилизованы все экономические, демографические и идеологические ресурсы.
И сегодня, если будет сформулирована, например, идеология глобального противоборства, то ради ее достижения придется полностью милитаризовать всю экономику страны (которая, напомним, не превышает 3% мирового ВВП), а о цели опережающего социально-экономического развития придется забыть. Это не разумно, более того, недостижимо. Но, с другой стороны, если проблемы национальной безопасности будут игнорироваться, если угрозы будут идеализированы, будет поставлено под вопрос само существование государства, а затем и всей нации. Трудно, например, игнорировать тот факт, что под предлогом развертывания "евроПРО" продолжаются работы по созданию единого наступательно-оборонительного комплекса стратегических сил США, куда сегодня фактически интегрируются в единую систему не только три важнейших стратегическим компонента - СНВ, система ПРО, система боевого управления, связи и разведки, - но и высокоточные обычные вооружения, способные выполнять стратегические задачи.
При формулировании будущего образа России очень важно определить способы достижения поставленной цели и необходимые механизмы и институты. Как показывает опыт, элита может существенно расходиться во мнении о способе решения тех или иных проблем, методах достижения сформулированных целей. Государство, где поставлена цель достижения "всеобщего благоденствия", может выбрать разные способы, даже прямо противоположные, для ее достижения, разные идеологии. Так, некоторые свято верят, что этой цели можно достигнуть либеральными методами, кто-то - консервативными, а кто-то социалистическими. В любом случае, как представляется, необходимо четко артикулировать как цели (образ будущего), так и средства, которые составляют главные элементы идеологии.
Когда эти цели не были четко определены, а абстрактно "обозначены последние 25 лет как необходимость вписаться в мировую экономику", то и результат оказался плачевным. Фактически мы явочным порядком интегрировались на чужих условиях. Как справедливо заметил С. Миронов, "в последние 20 лет Россия очень активно входила в те процессы, которые происходят в мировом хозяйстве. Степень влияния внешних факторов на нашу экономику - одна из самых высоких среди стран "большой двадцатки". Например, по итогам прошлого года экспорт составил 28% нашего ВВП - больше, чем у Китая с его экспортно-ориентированной экономикой. По другим направлениям международных экономических отношений, таким, как движение капиталов и рабочей силы, роль внешних факторов тоже очень велика. В 90-е годы встраивание нашей страны в мировую экономику развивалось в основном стихийно. Многие негативные последствия этого сказываются до сих пор. Это и разорение, вытеснение с рынка многих предприятий раньше, чем они вообще поняли, как устроена новая экономика. Это и "оффшоризация всей страны" - сегодня, по разным оценкам, от 70 до 90% крупной российской собственности зарегистрировано в оффшорах. Дошло до того, что во время недавнего кризиса государство фактически оказывало помощь оффшорным компаниям, чтобы сохранить наши крупные предприятия общенационального значения. Совершенно ненормальная ситуация"[6].
Я, например, полагаю, что главной целью развития государства и общества должно быть создание максимально благоприятных условий для полной реализации национального потенциала человеческой личности, т.е. государство, настолько эффективно, насколько оно может быть таким инструментом для достижения этой цели. Вместе с тем, максимально полная реализация потенциала личности неизбежно ведет к появлению невиданного прежде по своему могуществу государства, обладающего мощной экономикой, военным потенциалом и современным обществом, но при одном обязательном условии - ставка и в управлении, и в экономике, и в общественно-политической жизни будет сделана на развитие национального потенциала человеческой личности и всех составляющих этот потенциал компонентов - демографического, образовательного, творческого, социально-экономического. А это означает, что власть, т.е. возможность распоряжаться национальными ресурсами, должна принадлежать представителям того социального слоя граждан, которые прямо и больше других социальных слоев заинтересованы в этом, т.е. творческому или креативному классу. Этот же класс, заявившей о себе в 2011-2012 годах, должен прежде всего сформировать свое представление о будущем образе России.
Пока что этого не произошло. Креативный класс сегодня воспринимается как узкая группа либералов-западников, как правило, занятых в творческих профессиях или офисных работников. Во всяком случае в 2011-2012 годах именно они пытались формулировать политическую повестку дня.
На самом деле креативный класс - массовые социальные группы научных, творческих, культурных, образовательных, предпринимательских и иных социальных групп, насчитывающий по оценкам некоторых экспертов более 30 млн человек. Это большинство экономически активного населения страны и костях нации, создающий до 80% прироста ВВП в развитых странах. Это, таким образом, прежде всего бюджетники, госслужащие и бизнес. Поэтому очень важно определиться, наконец, с сущностью и структурой креативного класса, ибо только он способен ликвидировать интеллектуально-идеологическое отставание России и реализовать национальный человеческий капитал. Именно он - тот конкретный субъект, - которому необходима идеология опережающего развития и НЧК. Ни бюрократии, ни нуворишам, спекулирующим на собственности и природных богатствах России, такая идеология не нужна. Их вполне устраивает как отсутствие идеологии, так и "прагматизм", позволяющий им выкачивать из нации интеллектуальные и финансовые ресурсы.
После президентских выборов вновь встал вопрос о стратегии развития страны. К маю 2012 года была "обновлена" "Стратегия-2020", а между различными группами элит фактически возник конфликт по поводу выбора приоритетов развития. Он, в частности, выражался в том числе и в различных подходах к бюджету у МЭРа и Минфина. Первое министерство очевидно настаивало на увеличении внимания к НЧП, а второе, традиционно, - на макроэкономических показателях. В апреле 2012 года я изложил свои соображения по этому поводу в записке руководству страны. Привожу ее практически дословно.
Я подчеркнул (в очередной раз), что принципиально важно сформулировать один главный и долгосрочный приоритет социально-экономической политики России на среднесрочную перспективу, на котором следует сосредоточить усилия не только всех ветвей власти, но и всего общества, более того, - нации. На мой взгляд, как, впрочем, и по оценке ООН, принятой уже более 20 лет, этот главный приоритет выражается в опережающем развитии национального человеческого капитала.
Модернизация национальной экономики дает наилучшие результаты и прямо зависит от изменения в уровне и темпах развития человеческого потенциала общества как основной движущей силы модернизации на всей территории РФ. Следовательно, реформы требуется сконцентрировать на сокращении отставания, темпах развития человеческого потенциала, а не абстрактных макроэкономических показателях.
По этому критерию, рассчитываемому в ООН и включающему в себя характеристики уровня образования, доходов на душу населения и продолжительности жизни, Россия заняла 66 место за 2011 год и находится в рейтинге в окружении таких стран, как Албания, Тринидад и Тобаго, Сербия и Беларусь. Отставание модернизации человеческого капитала РФ приводит к сильному торможению модернизации экономики в целом. Этот же показатель является ведущим в оценке международной конкурентоспособности страны.
Эта оценка основывается на сравнении индексов развития человеческого потенциала (ИРЧП) более 190 стран, который включает такие ключевые и интегрированные показатели, как душевой доход, ожидаемая продолжительность жизни, продолжительность обучения. Соответственно, эти показатели должны стать стратегическими направлениями и главными приоритетами в развитии страны на долгосрочную перспективу. Сегодня Россия занимает 66 место в мире (при этом за последние три года эта ситуация принципиально не изменилась), но разница между отдельными регионами, из которого складывается такой показатель, - огромная.
Если пять регионов относятся к странам с очень высоким индексом (и входят в группу высокоразвитых 38 стран на уровне 25-30 места), то 54 региона относятся ко "второй лиге" - группе с высоким индексом человеческого потенциала (куда входят порядка 40 государств - от Литвы до Туркменистана), а еще десять к последней, средней группе (отсталых государств). Это сравнение хорошо видно на следующей таблице.
Главные выводы, которые мы - власть и общество - должны сделать, заключаются в следующем:
Во-первых, Россия - это не только Москва и Тюменская область. Это - вся страна, где качество жизни и региональной ИРЧП в отдельных регионах в несколько раз отличается от московского. Соответственно стратегической задачей становится "вытягивание" и выравнивание этих показателей между регионами. Особенно регионов Дальнего Востока и Сибири, имеющих важнейшее геополитическое значение для будущего России (в Китае, кстати, процесс выравнивания региональных показателей выделен в качестве важнейшего политического и социально-экономического приоритета).
Применительно к России такое неравенство имеет огромное политическое значение, когда "богатые" регионы и социальные слои противопоставляются бедным. Социальная и политическая напряженность очевидно нарастает по мере того, как богатые живут лучше, а бедные - хуже, что чревато подрывом политической стабильности.
Во-вторых, качество федерального, регионального и местного управления может и должно измеряться объективными и общепризнанными в мире критериями. В частности, региональным душевым доходом, продолжительностью жизни, качеством образования. Для оценки работы всех ветвей власти можно и нужно использовать эти агрегированные критерии - понятные и простые (хотя существует более 60 других критериев).
Этот показатель, вернее, его временные изменения, мог бы послужить четким индикатором эффективности работы региональных и муниципальных властей, как универсальная форма оценки по множеству чувствительных критериев для нас в настоящее время, - уровень рождаемости, уровень неестественной смертности, рост доходов населения, улучшение качества образования, здравоохранения, продвижения в области науки и инноваций, в области правопорядка и судебной системы. Ведь основные плоды деятельности властей должны положительно влиять на уровень жизни в каждом регионе и для каждого гражданина в отдельности, каждый день открывать ему новые возможности для реализации его потребностей у себя в стране.
Более того, сегодня не сложно мониторить работу всех органов власти в ежедневном режиме - от федеральных до местных,- сделать ее публичной и нормативно-обязательной.
В-третьих, национальные институты развития, через которые реализуется в основном человеческий капитал (но которые у нас сводятся только к частному случаю - институтов гражданского общества), надо всемерно развивать. Это важнейшая стратегическая задача, высший приоритет. Не только политический, но и экономический. В России существуют не только старейшие в мире драматическая, балетная и художественные , научные и инженерные школы, коллективы изобретателей и т. д., но и должны создаваться новые институты социального потенциала, через которые может реализоваться национальный человеческий потенциал. Это в том числе и общественные институты и политические партии, и, прежде всего, органы местного самоуправления. Все это наше национальное богатство, через которое максимально эффективно реализуется человеческий потенциал.
Наконец, в-четвертых, это наше огромное пространство и природные ресурсы, которые объединяются понятием "Россия". Это - наша история, традиции, ценности, без которых личный человеческий потенциал не станет национальным человеческим потенциалом, перестанет существовать в конечном счете общество, а государство потеряет суверенитет. Особенное значение это приобретает в условиях глобализации.
Развитие человеческого потенциала предполагает усилия, объединяющие нацию и общество. В том числе в информационном, культурном и образовательном пространствах. Нужны не только экономические, но и политико-идеологические меры в этой области, в результате которых начинает работать моральный фактор, мобилизующий общество. Без этого невозможноуспешно решить системные проблемы: коррупцию, терроризм, неэффективность госуправления и т.д., с которыми невозможно бороться только лишь административными, правовыми или экономическими мерами.
Всем министерствам и ведомствам, всем ветвям власти и институтам гражданского общества надо понимать экономические последствия политических решений, методы достижения целей, как они отразятся на реальном состоянии жизни граждан России.
Политический месседж - сделать человека, его личность, потенциал, а в целом - нацию и общество - центральной фигурой, целью социально-экономического развития в России.
Собственно говоря, на весну 2012 года это можно было бы назвать "апрельскими тезисами" по решения краткосрочных политико-идеологических задач для ликвидации идеологического и социально-экономического отставания России.
___________________
[1] Шеваров Д. Эпоха по имени Шмидт // Российская газета. 2012. 11 апреля. С. 11.
[2] См. подробнее: Ваганов А. Две дуги международного научного сотрудничества // Независимая газета. НГ-наука. 2011. 9 февраля. С. 9.
[3] Стратегия национальной безопасности до 2020 года. Утверждена 12 мая 2009 г. Указом Президента РФ N 537.
[4] Стратегия социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года. МЭР. 2012. Март.
[5] Неверов С.М. Идеология развития // Независимая газета. 2012. 6 апреля. С. 2.
[6] Миронов С.М. Выступление на круглом столе "Законодательное обеспечение международной финансово-экономической интеграции России и защита отечественного финансового сектора". 23 апреля 2012 г. URL: http://www.spravedlivo.ru/news/position/2857.php
Док. 653813
Опублик.: 03.09.12
Число обращений: 0
Неверов Сергей ИвановичКнига 1. Человеческий капитал и посткоммунистическая идеологияСавчук Валерий Владимирович
|
