... основой глобального терроризма является современная форма идеомания, спровоцированная западной цивилизацией потребления...[2]
В. Аксючиц
... главная задача государства в условиях глобализации - производство человеческого капитала в нужном количестве и современном качестве[3]
В. Сухнев
Влияние глобализации и внешнего мира на Россию, как и на любую страну, - огромно. Это влияние либо абсолютизируется, что неизбежно ведет к слепому подчинению и принятию "правил игры", разработанных где-то в мире. Либо это влияние пытаются игнорировать, что также неизбежно ведет к самоизоляции, стагнации и отставанию. Поэтому мудрость политика в конечном счете заключается в том, чтобы, учитывая внешнее объективное влияние, использовать его в национальных интересах и для сохранения национальной системы ценностей. И это удается Китаю, Индии, Бразилии, но лишь отчасти, - России. В. Путин, например, признал в феврале 2012 года, что "внешние вызовы... заставляют принимать решения в области экономики, культуры, бюджетных и инвестиционных решений"[4]. Но он не сказал о политическом, идеологическом влиянии, о сохранении национальной системы ценностей, хотя ниже, в той же статье, он и подчеркнул, что "... мы будем последовательно исходить из собственных интересов и целей"[5]. Что уже, кстати, примечательно: а из каких интересов исходили прежде?
Формирование современного образа России, как уже говорилось, находится под влиянием трех основных групп факторов:
- внешних условий существования нации и государства в мире, которые во многом предопределяются глобальными тенденциями и внешней политикой ведущих государств. Они практически не зависят от позиции и политики России. Россия вынуждена принимать их как данность, но способна учитывать, анализировать и использовать эти процессы в своих национальных интересах. Так, в марте 2012 года 20 аналитических центров государств "Большой двадцатки" создали "Совет Советов", который призван "осмыслить проблематику систем глобальной управляемости". Российский представитель - директор ИнСоРа И. Юргенс написал по этому поводу: "Глобализация и технологический прогресс значительно изменили содержание взаимоотношений национальных государств. Система, созданная после победы союзников во Второй мировой войне, недостаточно адаптируется к современной обстановке, к возникновению новых центров силы. В ходе дискуссий в качестве такового все чаще упоминается БРИКС. По ряду направлений у государств появляется соблазн изучать возможности сотрудничества вне рамок ООН, возникает потребность в оценке ее эффективности и анализе возможностей ее реформирования"[6].
Степень влияния России на эти процессы будет определяться преимущественно ее национальной мощью, которая, в свою очередь, является производной от морально-ценностных, материальных и иных возможностей и политического искусства, но в любом случае она не будет решающим фактором. Опыт многих лет вступления в ВТО или переговоров по ПРО - показателен. Он свидетельствует как о частных ограниченных возможностях влияния на такие процессы, так и об их объективном, не зависящем от России необратимом характере;
- имеющихся у нации и государства ресурсов (в том числе и идеологических) и возможностей, включая культурные и духовные. Эффективное использование всех имеющихся ресурсов нации - одна из важнейших управленческих задач, стоящих перед правящей российской элитой. При этом очевидно, что нравственно-духовный, моральный и другие национальные ресурсы до сих пор продолжают игнорироваться в угоду финансово-экономическим, хотя именно эти ресурсы делают из народа нацию и способны обеспечить прорывные, качественные результаты в национальном развитии. К сожалению, этот фактор долго недооценивался в России, а на высшем уровне о необходимости культурно-духовного лидерства России В. Путин заявил только в своей предвыборной статье "Россия и меняющийся мир" в феврале 2012 года[7];
- представлений российской элиты об идеальном образе России, которые являются субъективным отражением объективно существующих национальных интересов и ценностей (национальных потребностей) и влияют на эффективность использования национальных ресурсов. Это часто бывает противоречиво. Так, в Концепции внешней политики Российской Федерации утверждается, что "высшим приоритетом внешнеполитического курса России является защита интересов личности, общества и государства"[8]. Этот субъективный фактор имеет огромное значение, но до конца так и не использован, хотя потребность в этом остро ощущается с завершения периода стабилизации в 2007 году, о чем я неоднократно писал[9].
У этого справедливого в целом положения есть существенный недостаток - к числу высших приоритетов не отнесена нация. Категории "общества" и "государства" недостаточны для того, чтобы объяснить, как в условиях глобализации внешняя политика обеспечивает именно национальные интересы. Этим во многом объясняется тот абстрактно-гуманистический подход, который стал популярен у части российской интеллектуальной и правящей элиты во втором десятилетии XXI века. Вот лишь один из примеров. По мнению А. Неклесова, например, "Сейчас национальное государство - порождение европейской истории приблизительно середины второго тысячелетия - утрачивает прежнюю актуальность. То есть государство как способ политического объединения населения страны меняет формат (что не раз происходило в истории). Возникает иная форма человеческого общежития и политического механизма. И гражданское общество как составная часть стилистики национального государства переживает собственную непростую трансформацию...>>[10]. И далее: "Ментальность российского гражданина - во многом ментальность подданного. Россия для россиян (кстати, отдельная, но более чем серьезная проблема - отсутствие в стране четкой национальной идентификации) - это государство (господарство, господство), а не гражданское политическое общество (мир), иначе говоря, скорее government, нежели state или civitas. Отсюда же - устойчивость в сознании большинства перевернутой схемы власти, где ее источником мыслится (вопреки Конституции, но, так сказать, de facto) не общество, а правитель. Плюс отсутствие конкуренции в самой властной механике разделения властей, замещаемого по мере необходимости клановыми столкновениями и едва ли не мафиозными разборками"[11].
В этой главе я попытаюсь рассмотреть, каким образом внешние условия, прежде всего, глобализация, влияют на формирование образа России, точнее, представлений ее правящей элиты об этом образе. В самом общем виде я попытался написать об этом в своих работах, опубликованных в 2000-2007 годах[12].
Эти внешние факторы влияния - вполне объективное явление, отрицать которое нет смысла. Но, как правило, сегодня переоценивается влияние финансово-экономических ресурсов и недооценивается влияние культурно-духовных. Свою роль здесь сыграл и рост влияния информационных ресурсов. Так, очевидно, глобализация ведет к подмене культуры, традиций и знаний информированностью, которая больше востребована сегодня на рынке. Как заметил В. Черновецкий, "В типичном посетителе библиотеки видят теперь - возможно, справедливо - не человека, который стремится вырасти над собой, а служащего, желающего получить деловую или техническую информацию, чтобы справиться с обязанностями и заработать побольше денег"[13].
Не случайно, в начале 2012 года в России обострилась дискуссия, даже идеологическая борьба за систему национальных ценностей. Причем не только между консерваторами и либералами, но даже и внутри консервативного лагеря "Единой России", разделившегося на две идеологические платформы - социально-консервативную и либерально-консервативную. В этом же ключе проходили даже провокации против РПЦ, в которой либералы видят главную угрозу распространения системы ценностей глобализации - от дискуссии по поводу пропаганды гомосексуализма до откровенных нападок на православие.
Но это лишь одно из многих проявлений объективного влияния глобализации, которое, на мой взгляд, все-таки, нельзя абсолютизировать. Нация и государство не только могут, но и обязаны противодействовать таким влияниям, предлагая свои программы и идеи, способные компенсировать растущий универсализм, либо использовать его в своих национальных интересах. Так, в арабских революциях 2011 года информационные ресурсы сыграли огромную роль, но они не изменили ни ментальности, ни традиций арабов. Не повлияли они и на пересмотр их приоритетов и ценностей. Более того, способствовали укреплению традиционных ценностей.
Существуют, хотя и ограниченные, но вполне реальные возможности обратного влияния - внешней политики России на международную обстановку и процессы глобализации. Особенно, когда Россия объединяет свои усилия со странами БРИКС, ШОС, а также на двусторонней основе. Конфликт в Сирии продемонстрировал это наглядно. Как отмечают в МИД России, "... одним из приоритетов в сфере международных экономических отношений является создание благоприятных политических условий для диверсификации российского присутствия на мировых рынках, содействие российским компаниям в освоении новых и развитии традиционных рынков, противодействие дискриминации отечественных инвесторов и экспортеров"[14].
Возвращаясь к рисунку, к помощи которого уже неоднократно прибегал, - речь идет о воздействии группы факторов, объединенных в группу N 4 (Внешний мир) на группу факторов N 3 (Образ России). Этот образ в конечном счете конкретизируется в объективных национальных интересах и ценностях, которые, в свою очередь, также делятся на различные интересы - групповые, социальные и т.п. Соответственно, те интересы, которые преобладают (личные, групповые, социальные или национальные), в решающей степени влияют и на формирование образа России.
Естественно, что на эти интересы и будущий образ оказывают влияние и внешние факторы, и интересы государств (групп государств) и даже цивилизаций, которые стремятся "подстроить" под свои представления эти интересы и ценности. Степень этого влияния зависит от многого, в том числе от политической обстановки, но прежде всего от соотношения сил в мире. При этом, говоря о соотношении сил, следует иметь в виду не только экономические и другие известные факторы, но и моральные, идеологические, социокультурные.
Важно также отметить, что это влияние и соответствующие внешнеполитические стратегии, как правило, имеют во-первых, долгосрочный, а, во-вторых, надпартийный характер. Применительно к США это означает, что, независимо от того, кто у власти в Конгрессе или Белом доме, такое влияние и стратегия формируются на долгосрочную перспективу на надпартийной основе. Разница - во времени и в партийных подходах - носит тактический характер, который определяется сугубо прагматическими моментами. Так, в 90-е годы А. Торкунов писал о внешнеполитической стратегии США, что с полным основанием позже относилось к периоду республиканского, а ещё позже - нового демократического руководства: "на формирование внешнеполитической стратегии США в 90-х годах влияли... идейно-теоретические подходы, так и изменения во внутренней и международной обстановке. И хотя администрацию Клинтона часто критикуют за отсутствие целостной "большой стратегии", основные контуры новой стратегии обозначены уже достаточно четко не только на доктринальном, но и на политическом уровне.
Исходя из официальных внешнеполитических установок США, изложенных в выступлениях их лидеров, программных документах в сфере внешней и военной политики (прежде всего периодических докладах Белого дома о стратегии национальной безопасности), можно следующим образом представить национальные интересы США и пути их обеспечения.
Основные цели "большой стратегии" США - укрепление безопасности и обеспечение экономического процветания страны, а также продвижение демократии в мире. Последнее считается соответствующим не только принципам, но и интересам США, поскольку (как отмечается в последнем издании "Стратегия национальной безопасности в новом столетии") "демократические режимы более склонны сотрудничать друг с другом для отражения общих угроз, они поощряют свободную торговлю и устойчивое экономическое развитие. Такие режимы реже развязывают войны и нарушают права своих граждан. Поэтому всемирная тенденция продвижения к рынку продвигает и американские интересы".
Этим во многом обосновывается и необходимость руководства миром со стороны США - не только как единственной страны, обладающей необходимыми "волей и возможностями", но и как страны, идеалы и интересы которой в наибольшей степени соответствуют "универсальным ценностям демократии и свободы""[15].
Возвращаясь к известной модели, в этой главе особое внимание уделяется влиянию системы N 4 - "Внешний мир", - на систему N 1 - "Национальные интересы и ценности" - и на систему N 3 - "Национальные политические и иные цели", которые конкретизируют (во всяком случае должны) будущий образ России.
Надо сделать два важных комментария. Во-первых, невозможно рассмотреть в данной главе все факторы внешнего влияния. Это трудно сделать даже в рамках крупной специальной работы. В связи с этим я ограничусь некоторыми из них, связанных прежде всего с тем, не всегда понятным процессом, который получил название "глобализация" и внешней политикой ведущих держав. Эти факторы нередко абсолютизируются, особенно если речь идет о "либеральной традиции", которую пытаются представить как идеальную политическую и экономическую модель. Такая идеализация неизбежно ведет к потере национальных ориентиров, искажению образа нации, а, в конечном счете, к игнорированию национальных интересов. Что немедленно и остро отражается и на внутренней политике. Процессы 2011-2012 годов в России показали, что либеральная оппозиция, часть которой слепо взяла за образец западную систему ценностей, более того, стала их активным проводником, выступила по сути дела институтом "мягкой силы" внешнего влияния.
Но нельзя игнорировать и влияние глобализации. Типичные примеры такого влияния - зависимость России от мировых цен на сырье, всемерное проникновение Интернета, утечка умов и капиталов - стали современными реалиями, с которыми необходимо считаться.
Во-вторых, важно понимать, что Россия, ее образ, национальные интересы и цели внешней политики, оказывают воздействие на внешний мир, хотя, конечно же, в значительно более слабой форме. Это необходимо иметь в виду, ибо поведение России и ее будущее отнюдь не абсолютно детерминировано воздействием внешних условий и факторов: у нашей нации есть как "поле компромиссов", так и инструменты влияния на внешний мир. Это хорошо видно на примере пока еще сохраняющегося ядерного паритета и позиции России в ООН. Возможности использования этих факторов в интересах России зависят от идеологии, готовности и воли правящей элиты сделать это.
В этой связи важно напомнить, что идеология не только самый эффективный инструмент государственного влияния, в т.ч. и в мире. Она - самое мощное оружие, самый сильный национальный и государственный инструмент влияния. Гораздо влиятельнее и сильнее, чем оружие. И не только внутри страны, но и вовне.
Как справедливо отмечается в Концепции внешней политики России, "На передний план в качестве главных факторов влияния государств на международную политику, наряду с военной мощью, выдвигаются экономические, научно-технические, экологические, демографические и информационные. Все большее значение приобретают: уровень защищенности интересов личности, общества и государства; духовное и интеллектуальное развитие населения; рост его благосостояния; сбалансированность образовательных, научных и производственных ресурсов; в целом уровень инвестиций в человека; эффективное использование механизмов регулирования мировых рынков товаров и услуг, диверсификации экономических связей; сравнительные преимущества государств в интеграционных процессах. Экономическая взаимозависимость государств становится одним из ключевых факторов поддержания международной стабильности. Создаются предпосылки для становления более кризисоустойчивой международной системы"[16].
Как показывает "опыт" террора - общественного и религиозного - идеология значительно сильнее, чем военная сила, финансовая или экономическая мощь, дипломатия. "Отказываясь от идеологии", общество и государство таким образом отказываются от самых сильных инструментов своего влияния в мире, от его самых эффективных инструментов.
Вспомним СССР, который был мировым политико-экономическим лидером, но, прежде всего (о чем мало говорят), он был лидером идеологическим. Сегодня это Китай, исламский мир, США - страны, в которых идеология остается не только в центре внимания правящей элиты, но и главным внешнеполитическим оружием. Особенно в эпоху глобализации. И именно в эпоху глобализации. Мы пока что не предлагаем миру своей идеологии, более того, уходим от этого вопроса внутри страны.
Вернуть себе это влияние и этот инструмент можно только найдя привлекательный образ России в глобальном мире. Привлекательный, конечно, прежде всего для собственной нации, но также и для других народов. Нельзя формировать позитивный образ России за рубежом, не понимая и не имея его внутри страны.
Этот образ неизбежно должен быть конкурентоспособным по сравнению с другими образами - прежде всего развитых стран. Но не только . Он должен быть привлекательным и для Китая, и для исламского мира, и для новых индустриально-технологических стран.
Нельзя этот образ просто копировать с Запада, к чему призывают либералы, а тем более превращаться в нацию, чья система ценностей заменена западно-либеральными, а суверенитет незаметно испаряется. Как заметил профессор ВШЭ Л. Васильев, "Выход ясен. Он в осознанном совместном действии в направлении, ведущем страну не к конфронтации с Западом, а к сближению с ним, что только и может помочь России во всем, начиная от создания основ гражданского общества и кончая вполне заслуженным всенародным, а не избирательным процветанием. Нужно с помощью длительной и упорной, умной и радикально перестроившейся телепропаганды ежедневно объяснять, что Запад не враг, а друг, что враги у нас другие, в том числе в какой-то мере и мы сами"[17].
Этот призыв либералов удивительно совпал по времени как с нападками на РПЦ и националистов, кризисом в "Единой России" и активизацией влиятельного либерального крыла в российской элите - Л. Кудрина, Б. Немцова и др.
Сразу скажу, что образ "благополучного государства", который попытался сформулировать Д. Медведев, для этого не подходит. Хотя бы потому, что содержание этого "благополучия" воспринимается прежде всего как уровень "комфорта", т.е. доходов, что не может являться определяющим для многих. Да и погоня за ростом потребления, как стало ясно еще в ХХ веке, - бесперспективна. Сегодня актуальны, как показывает мировая практика, - другие мотивы. Мотивы, которые не ищут и не используют пока только лишь в современной России. Поэтому вопрос об образе России - "для себя" и "для других" - остается открытым.
________________
[1] Эта глава подготовлена в соавторстве с О.А. Подберезкиной.
[2] Аксючиц В. Получение террористами оружия массового поражения - только вопрос времени. 07.04.2010. URL: http://www.regnum.ru/news/
[3] Сухнев В. Проблема России - человек // Стратегия России. 2007. N 2. С. 94.
[4] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 1.
[5] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 1.
[6] Юргенс И. Новые полюса силы и статус-кво // Независимая газета. 2012. 18 апреля. С. 4.
[7] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 1.
[8] Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом России Д. Медведевым 12 июля 2008 г. Пр-1440.
[9] Приоритетные национальные проекты - идеология прорыва в будущее / сост.: Иванов А.И. (псевдоним А.И. Подберезкина) и др. М.: Европа, 2007.
[10] Неклесов А.И. Генетика гражданского общества // Независимая газета. 2012. 6 апреля. С. 5.
[11] Неклесов А.И. Генетика гражданского общества // Независимая газета. 2012. 6 апреля. С. 5.
[12] См., например: Подберезкин А. Человеческий капитал. М.: Европа, 2007.
[13] Черновецкий В. Цивилизация без культуры // Независимая газета. 2011. 19 декабря. С. 12.
[14] Оказание дипломатической поддержки российскому бизнесу. МИД России. 2010. 26 февраля. URL: http://www.mid.ru
[15] Торкунов А.В. Внешнеполитическая стратегия США после холодной войны. Цит. по: URL: http://alteruativa.livegourual.com 3 апреля 2012 г.
[16] Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом РФ 12 июля 2008 г. Пр-1440.
[17] Васильев Л.С. Консенсус как наше спасение // Независимая газета. 2012. 9 апреля. С. 9.
