3. Ставка на развитие национального потенциала человека как эффективная внешнеполитическая идеологияНазад
3. Ставка на развитие национального потенциала человека как эффективная внешнеполитическая идеология
Российские люди очень умные, очень трудоспособные...[1]
А. Шварценеггер, губернатор Калифорнии
... российская культурная матрица содержит благоприятные предпосылки для подъема инновационной активности и совершения технологического скачка...[2]
Формируя образ России, важно понимать, что такой образ должен быть привлекательным, конечно, прежде всего для нации, но также и для мирового сообщества. Новый образ страны должен учитывать международные реалии.
В недавние времена внешний облик страны во многом формировался под влиянием фактора силы, т.е. возможности того или иного государства использовать военную силу в качестве решающего инструмента своей внешней политики. В последней четверти XX века стало складываться мнение о том, что военная сила теряет свое решающее значение, причем эта точка зрения в СССР и ранней России приобрела гипертрофированное понимание. Сегодня мы можем говорить о том, что наравне с другими факторами влияния в мире военная сила продолжает оставаться инструментом внешней политики, уступая, однако, в своей эффективности инструментам, которые объединяются под общим понятием "мягкой силы". Таким, например, как лидерство в образовании, науке, культуре, способности развивать и применять во внешнеполитических интересах институты гражданского общества.
На мой взгляд, у России есть исключительные возможности развивать и использовать этот набор инструментов влияния для усиления своих позиций в мире, создавая позитивный образ страны. Главной целью при формировании такого привлекательного образа является развитие национального потенциала человеческой личности. Эта мысль сегодня в России почти не находит поддержки. Правящая элита, понимая необходимость создания привлекательного образа, России за рубежом, ориентируется (как и во внутренней политике) на пиар. В лучшем случае, на политику технологической модернизации.
В действительности, Россия не скоро может стать технологическим, экономическим или финансовым мировым лидером, но стать мировым лидером в области науки, духовности, культуры, образования, точнее, - вернуть себе такое лидерство и закрепить его в будущем образе России, - вполне реальная цель уже в среднесрочной перспективе. Наши "успехи" в экономике очень скромны. Отток талантливых людей, идей и капиталов продолжается. Так, "чистый отток частного капитала из РФ в 2011 году, по оценке ЦБ РФ, составил $84,2 млрд.
В 2011 году этот показатель был на уровне $33,6 млрд. Таким образом, отток капитала из РФ за год вырос в 2,5 раза. Выше отток был только в 2008 году, когда в результате "плавной девальвации" чистый вывоз капитала достиг $133,7 млрд"[3].
Сохраняется и отток человеческого потенциала России за рубеж. Несмотря на попытки власти смягчить эту ситуацию - выделение повышенных дополнительных стипендий и т.п., - отток "мозгов" из России продолжается. Может быть, он уже не столь высок, как в 90-е годы, но и сегодня десятки тысяч лучших специалистов уезжают из страны ежегодно, а общие потери оцениваются в несколько миллионов. Подтверждается мысль, что жесткая конкуренция в мире идет прежде всего за человеческий капитал.
Именно поэтому следует понимать, что развитие науки, культуры, искусства и духовности может в короткие исторические сроки не только резко увеличить НЧП, но и дать серьезный позитивный эффект с точки зрения формирования привлекательного образа России в мире. Именно эти составляющие потенциала человеческой личности должны выйти на авансцену российской внешней политики. Это в принципиальном плане должно стать лейтмотивом будущей Концепции российской внешней политики, ориентированной не на политической прагматизм, а на ценности и идеалы, привлекающие весь мир.
В основе нынешней Концепции внешней политики России, как известно, находятся национальные интересы, которые понимаются элитой по-разному, в том числе и с точки зрения их приоритетности. Так, в Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной президентом России 28 июня 2000 года, декларируется, что она "... представляет собой систему взглядов на содержание и основные направления внешнеполитической деятельности России"[4], т.е. по сути дела эту концепцию можно назвать "идеологией прагматизма во внешней политике России". В перечне основных целей внешней политики в последнюю очередь (на 7-м месте) упоминается и цель "содействие позитивному восприятию Российской Федерации в мире, популяризации русского языка и культуры народов России в иностранных государствах"[5].
На мой взгляд, эта цель внешней политики России должна быть не только скорректирована в сторону усиления акцентов на продвижение российских ценностей в мире, но и занять первое место во всей системе приоритетов. В условиях глобализации первая группа целей внешней политики, заявленная как "обеспечение национальной безопасности" и "суверенитета" страны, достигается, прежде всего, посредством развития и продвижения Россией в мире своих культурных, научных, образовательных и духовных составляющих национальный человеческий потенциал.
Сравнение НЧП государств стало решающим в определении соотношения сил и позиций тех или иных государств в мире. Приведу, вроде бы, частный пример сравнения места Франции, Румынии и Молдавии, из которого видно, как в реальной политике определяется влияние государства[6].
Уже эти приведённые данные наглядно демонстрируют, что если даже Румыния в мировом масштабе представляет собой страну с малой экономикой и вносит более чем скромный вклад в мировую экономику, то показатели мирового "веса" Молдавии вообще приближаются к нулю. И в этом смысле Румыния, конечно, выглядит если не гигантом, то по крайней мере, государством, существенно превосходящим Молдавию по своему потенциалу и способным оказывать давление как на правящий режим, так и на молдавское общество.
Это означает, что на современном этапе развития человечества именно эти факторы начинают приобретать более важную роль - и для России особенно, - чем экономические, финансовые и военные.
Они же могут стать содержанием того идеологического лидерства, которое может привести к лидерству глобальному, т.е. последовательность должна быть следующая:
Пока что Россия добровольно отказывается не только от бывшего идеологического лидерства, но и идеологии, предлагая по сути дела концепцию "технологической модернизации", которая в лучшем случае может обеспечить повторение американского или иного опыта. Следовательно, как и любые повторения, такая концепции по определению не будет ни привлекательной, ни новой. Она будет изначально запаздывать. Она не будет работать на опережающее развитие. Выбирая американскую модель технологической модернизации, мы, таким образом, во-первых, обрекаем себя на повторение, запаздывание, во-вторых, отказываемся от своих сильных конкурентных преимуществ - культуры, образования, науки и духовности, - а, в-третьих, от идеологического лидерства, ставя себя в цивилизационном соревновании заведомо в положение ведомых, а не ведущих. Но именно такая модель стала официальной в 2009-2012 годы.
Идеологическое лидерство неизбежно связано с опережающим развитием НЧП и его носителя - креативного класса. Если у этой движущей силы не будет понятной, внятной и приемлемой идеологии, то она, как и в 80-е годы ХХ века, превратится в разрушительную силу. Что и доказали митинги 2011-2012 гг. Примечательно, что опросы ВЦИОМ на митинге оппозиции 24 декабря 2011 года показывают, что присутствующие (по всем критериям) соответствовали представлению о креативном классе[7]. И, наоборот, складывается впечатление, что поддержку В. Путину на митинге 4 февраля 2012 года оказывали преимущественно бюджетники.
Ориентируясь на технологическую модернизацию и тех, кто способен ее реализовать (прежде всего государственные институты и бюджетники), мы изначально выбираем неверные методы модернизации и инновационной политики, которые становятся фактически продолжением прежней идеологии "прагматизма". Только с "технологическим" лицом. Которая, повторю, была необходима, даже неизбежна, в период стабилизации и кризисного управления, но которая не пригодна в интересах опережающего стратегического развития, определяемого прежде всего темпами развития НЧП.
Эта идеология "кризисного управляющего", себя уже изжила по мере решения задач стабилизации. Более того, становится все яснее, что исключая идеологические приоритеты и методы управления, власть лишается не только мощных средств влияния и управления, но и начинает допускать тактические ошибки в построении политики модернизации. Можно сказать еще категоричнее - опережающее развитие, консолидация общества, формирование политической системы в целом невозможны без идеологии, опирающейся на сильные качества нации, причем идеологии активной, амбициозной, лидерской, даже в некотором ряде агрессивной. Носителем такой идеологии лидерства уже стала совершенно новая социальная группа - творческий (креативный) класс, который в первом десятилетии XXI века стал главной силой общественного и экономического развития уже не только в мире, но и в России. Таким образом, в России уже есть не только объективные условия для формирования лидерской идеологии, но и мощная социальная группа (можно даже сказать ведущий класс) - носитель этой идеологии. Привлекательный для образа России в мире, проведения его активной внешней политики, возможно и необходимо именно с помощью и активным участием именно креативного класса.
С точки зрения внешнего восприятия такая стратегия - наиболее благоприятная: достижения науки, культуры, образования, как правило, не встречают негативной реакции за рубежом. Более того, их продвижение не только легче, но и эффективнее в зарубежных СМИ. Как, впрочем, и формирование образа России через образ феномена креативного класса как основного носителя достижений.
Исследованию этого феномена посвящено в последние годы немало работ, среди которых особое место занимает монография Р.Флориды "Креативный класс: люди, которые меняют будущее", переведенная на русский язык в 2005 году[8]. Как справедливо замечает один из российских исследователей этой темы, основная ценность книги Флориды для так называемой новой российской элиты заключается, пожалуй, в части "взросления креативного класса", в которой автор критикует его за инфантилизм, безответственность и пренебрежение исполнением своих лидерских обязательств. Так было и есть в России, где разрушительную энергию креативного класса попыталась использовать оппозиция на митингах и шествиях в конце 2011 и в 2012 году. Примечательно в этой связи, что использование В. Путиным духовного потенциала нации (авторитета руководителей религий и конфессий) в ходе его избирательной кампании вызвало крайне болезненную реакцию либеральной оппозиции не только в России, но и за рубежом[9].
"Пренебрежение лидерскими обязанностями" отчетливо ощущается на российском примере, где креативный класс и его потенциал в наименьшей степени задействованы властью во внутренней и внешней политике. Именно российский творческий потенциал должен стать главной движущей силой и основной составляющей образа России, как в стране, так и за рубежом. Он же должен стать главной целью политики модернизации и главным субъектом, даже единственным субъектом, способным ее реализовать.
Если свободный и активный выбор места жизни и работы на основании собственных интересов является одной из базовых особенностей представителей новой общественной формации, то ее стремительно растущий разрыв с так называемым обслуживающим классом (увеличившимся, например, в США с 1900 года в 10 раз, крайне пассивным, фактически занимающимся только удовлетворением бытовых потребностей креативного класса и часто ведущим "изнурительную борьбу за существование посреди чужого изобилия") является, пожалуй, важнейшей социальной проблемой. Складывается парадокс: российский креативный класс, который должен стать главной движущей силой и целью модернизации, - никак себя позитивно не проявляет. Но его практически не замечает и элита, а, значит, и не видит тех колоссальных возможностей, которые могут быть им предоставлены для стратегии опережающего развития страны, формирования образа России.
Как ни режет слух свободолюбивых "творцов"-индивидуалистов это выражение, Р. Флорида призывает их ... к выработке идеологии, классового сознания: "Любая концепция персональной идентичности требует продуманного представления о том, как человек соотносится с другими людьми, в чем его обязанности перед ними и что он ожидает от них. Боюсь, что об этом у членов креативного класса самые расплывчатые представления". И далее: "Мы должны превратиться из аморфного сборища самодеятельных, пусть и преуспевающих, индивидов, в более сплоченную, более ответственную группу"[10].
В этом, на мой взгляд, заключается проблема формирования облика России. Кто, собственно говоря, будет заниматься этим? Если государственные структуры и штатные пиарщики, то их неэффективная деятельность хорошо известна. Более того, боюсь, что любая подобная деятельность будет встречать непонимание и сопротивление в мире, а ее результаты - ничтожны. Другое дело, когда образ России в мире будут формировать представители креативного класса - ученые, деятели культуры, искусства, духовные лидеры. Уверен, что эффективность их работы будет ощущаться сразу.
Полезно, в этой связи, привести мысль ректора МГИМО(У) А. Торкунова, который представляет мировую систему в виде "... пирамиды, состоящей из целого ряда "слоев", секторов, наложенных друг на друга"[11] - экономических, политических, военных и т.д. На мой взгляд, сектор, который условно можно назвать сектором НЧП, стал решающим. Именно он доминирует не только в приросте ВВП развитой страны, но и определяет ее технологическую, военную, политическую мощь и влияние.
Новую политическую роль этого класса, конечно же, отмечают, но она пока не стала частью новой идеологии элиты, а, тем более, частью ее политики. Между тем именно креативный класс не противопоставляет себя другим классам и социальным группам. Он часть, причем значительная (тот же Р.Флорида оценивает его в 15 млн чел. для России и 35 млн - для США) всех социальных групп и классов. Единственный его противник - бюрократия, находящаяся у власти. Может быть, это объясняет то обстоятельство, что в России идеи развития человеческого капитала и креативного класса натыкаются на такое жесткое сопротивление? Хуже того, - эти идеи не находят своего места в стратегии развития.
Идеология - один из самых эффективных способов управления и развития общества, государства и нации (либо ее деградации), мощный ресурс, который, умело используя, может дать сильнейший эффект. Всегда ради какой-то цели, "идеала". В данном случае создания позитивного облика России посредством развития потенциала НЧК и его институтов. Без такой ясной цели любая идеология (как и политика) бессмысленна. Она просто не существует. В этом смысле все насмешки по поводу поиска "национальной идеи" последних лет - беспочвенны, даже вредны. Сторонники этой точки зрения активно и агрессивно продвигают свои, как правила, псевдолиберальные идеи, основанные на "универсальных" ценностях.
Образ России, как национальная идея и цель развития, нужны хотя бы в целях самосохранения. Той же правящей элиты. Общество без цели, т.е. идеи, вообще-то вряд ли может существовать, а тем более развиваться. В том или ином виде такие "национальные идеи" существуют во всех нациях, даже в тех, интеллектуальные представители которых пытаются это отрицать. Проблема - в понимании, желании и способности элиты сформулировать эту идею на публичном и вербальном уровне, ведь "идеи" могут существовать и внутри нации, не оформленные ясными лозунгами, в скрытой, даже очень личной форме. Так, идея, сформулированная в Концепции национальной безопасности России до 2020 года, "войти в пятерку" наиболее развитых стран, на мой взгляд, - бесперспективна. Хотя бы потому, что такой результат мало что дает нации: он абсолютно не характеризует ни качество экономики или общества, ни качество жизни. Она может стать задачей для чиновников, поручением президента РФ, но не общенациональной идей, целью развития.
Где граница между национальной идеей и поручением? На мой взгляд, ради национальной идеи можно пожертвовать многим, даже жизнью. Кроме того, национальная идея (как и в целом идеология) мобилизует национальные ресурсы, предполагает сверхусилия, а не выполнение "технико-экономического задания". Она создает политико-культурную среду, в которой происходит трансформация национальных традиций и системы ценностей в соответствии с современными реалиями. Как это происходит, например, в Китае последние 20 лет в рамках модернизации конфуцианской традиции[12].
Сегодня понимание этого явления становится особенно важным потому, что в основе любой национальной идеи лежит человек, личность. Формы этой идеи могут быть разными, но предмет один - человек, точнее, - личность. Более того, именно сегодня становится ясно, что в основе борьбы различных идеологий лежит борьба за человека, его политическую поддержку, его душу. В одном случае, это идеология (идеологии), в конечном счете, направленная против человека (даже если они и утверждают обратное), в другой - за человека. Конфликт опять выходит на духовный уровень борьбы Добра и Зла. На новом этапе мирового развития этот конфликт будет определяющим. А значит будущий образ России, в том числе и проецируемый в мире, должен ясно говорить о том, что он - в пользу Добра и против Зла, нести в себе мощный нравственный заряд. Не случайно большинство публичных обращений американского президента, в том числе и послания к Конгрессу, прямо апеллируют к Богу, Добру. Не случайно и то, что в начале 80-х годов прошлого века Р. Рейган назвал своего главного идеологического и политического противника - Советский Союз - "империей Зла".
И не случайно подобных образов многие годы избегает российское руководство, которое дистанцируется от идеологии, ибо любой вопрос о Добре и Зле - это вопрос прежде всего идеологический. Избегает, хотя это наносит очевидный ущерб самой правящей элите. Инерция либеральной традиции 90-х годов, пытавшейся вывести проблемы нравственности за скобки политики, к сожалению, остается, хотя выступления 2011-2012 годов различных общественных групп в основе своей опирались (или пытались опираться) на нравственную или псевдонравственную позицию. "Синие ведерки", "честные выборы", "права человека", "борьба с коррупцией" и т.п. - идеологемы, оппозиция пытается апеллировать к нравственным основам, хотя, справедливости ради, следует отметить, что те же самые люди тщательно избегали этого в период горбачевско-ельцинских реформ.
Вообще, все, что касается нравственных позиций, - нынешние либералы в огромном долгу перед нацией и обществом. В 90-е годы они откровенно игнорировали любые попытки нравственно-рыночного понимания не только экономической, но и социальной политики. В результате нация заплатила огромную демографическую, социальную и нравственно-духовную цену. Поэтому сегодняшние призывы либералов к справедливости и нравственности выглядят, по меньшей мере, странно: если вы агрессивно поддерживали расстрел парламентской демократии в октябре 1993 года, откровенную фальсификацию выборов, сомнительную Конституцию и т.д., то почему "вдруг" сегодня всех так беспокоит авторитаризм власти? Авторитаризм Б. Ельцина, доведенный до откровенной либеральной диктатуры, ведь не беспокоил!
Проблемы, стоящие перед человечеством в XXI веке, это не столько проблемы финансов и экономики, которые доминируют в нынешнем медийном пространстве, а глобальные проблемы Добра и Зла, справедливости и несправедливости. Так, контроль США над эмиссией доллара, ставшего когда-то мировой волютой, это не с только финансовая, сколько нравственная проблема, проблема справедливости. С точки зрения экономической, можно найти массу причин, объясняющих, почему США, производящие 20% мирового ВВП, обладают 40% мирового богатства. Но с точки зрения нравственной - это необъяснимо. Поэтому формирование привлекательного образа России сегодня необходимо начинать с нравственных, базовых понятий, которые - подчеркну - имеют сильную национальную и историческую специфику.
Вообще-то, социокультурный фактор идеологии, о котором до сих пор избегали говорить в России, - основной. Критичной эта ситуация, как ни парадоксально, стала в самом благополучном 2007 году, когда уже казалось (и говорилось), что Россия превратилась в "остров стабильности" в мире. С. Говорухин, в это время, цитируя А. Солженицына, вполне определенно раскрыл политический смысл культуры и духовности: "Если духовные силы нации иссякли, никакое наилучшее государственное устройство и никакое наилучшее промышленное устройство не спасут ее от смерти. С гнилым дуплом дерево не стоит".
А где нация черпает свои духовные силы? В своей истории, в своей литературе, искусстве, вообще в культуре. Вот как только убедить в этом руководителей государства?! Ни в одном еще послании обоих президентов Федеральному собранию проблемы культуры не были затронуты всесторонние и глубоко.
А это означает: главной опасности не видим!"[13]
Символично, что это далеко не первое публичное обращение общественных и политических деятелей к базовым ценностям (вспомним, хотя бы, движение "Духовное наследие" и их многочисленные публикации периода 1991-2003 годов). Буквально через несколько дней после выступления С. Говорухина, 26 апреля того же 2007 года, в Федеральном послании Президента России прямо было признано: "... духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности - это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность"[14]. Я бы сказал, - самый важный, основополагающий, без которого невозможна никакая стабильность, а, тем более, развитие. Подчеркну, что в этом же послании не случайно главной целью деятельности был объявлен человек, развитие его потенциала. К сожалению, на этот аспект послания В. Путина СМИ вовсе не обратили внимания. И элита тоже. А зря. В очередной раз мы "проскочили", превратили в риторику стратегическую мысль. Это весьма болезненно отразилось на развитии России в последующие годы.
Д. Медведев в период своего президентства, а ещё раньше, когда он был первым заместителем председателя правительства, неоднократно обращался к теме развития потенциала человеческой личности в связи с сохранением базовых национальных ценностей. Но, пора сказать, что эти публичные высказывания В. Путина и Д. Медведева так и не стали политической практикой, нормой для правящей элиты в последующие годы. Эти сигналы скромно "прошли" на уровне основных нормативных документов - Стратегии национальной безопасности до 2020 года, Концепции внешней политики и т.д., но не вошли в реальную жизнь. Они так и не стали идеологией потому, что были предназначены, как и все нормативные документы, для узкого круга чиновников, т.е. того социального слоя, который в наименьшей степени причастен к идеологии творческого класса. Как, впрочем, и остальные позитивные идеи, утонувшие в политической риторике. Более того, в силу их недоразвитости (вспомним идеи "перестройки", "гласности" и т.д.), умышленной недосказанности, они стали постепенно дискредитироваться. И, в конечном счете, оказались дискредитированными уже в 2011 году, что наглядно показали последующие события. Так, никто не удосужился до сих пор внятно объяснить, что подразумевается под терминами "модернизация" и "инновация" в широком их смысле. Каков план, главные движущие силы и т.д. Рожденные в недрах референтуры, они так и остались терминами, не более того. Посланные обществу "сигналы" фактически не сработали, были проигнорированы. Фактически отрицательные результаты инновационной политики к 2012 году стали очевидны для всех. В 2011-2012 годах последовала цепь признаний о провале не только инновационной, но и технологической политики - от "Стратегии-2020" до кризиса в космонавтике[15] и в авиастроении.
Вместе с тем нельзя и преуменьшать значения того, что высшая элита не только заговорила о реальных, а не мнимых приоритетах и ценностях, но и оформила их (пусть в не очень точной форме) в нормативных документах. Фактически создана идеологическая база, которую нужно развивать, конкретизировать, а, главное, превратить в национальную идеологию. Впервые, может быть, за 20 лет появилась реальная основа для идеологии. В. Путин попытался конкретизировать ее в серии статей, опубликованных в начале 2012 года в ходе избирательной кампании, но цельной системы взглядов он так и не предложил.
Таким образом, в мировоззрении политической элиты России в период с 2007 года по 2012 год произошел определенный перелом, который, коротко говоря, можно характеризовать простыми словами: все, в принципе, встало на свои места. Базовые интересы и ценности, отодвигавшиеся десятилетиями искусственно, снова стали базовыми, а реальные политические цели - человек - стали реальными целями, зафиксированными в нормативных документах. Недооценивать значение этого перелома нельзя. Но и преувеличивать тоже. По сути, он означает начало, старт процесса пересмотра всей политики государства, который займет, конечно же, какое-то время. Но новый подход, появившийся в результате политической стабилизации, новые по масштабу ресурсы дают начало этому новому процессу. Уже не стабилизации, а ускоренного развития. Этим объяснялись многие практические шаги В. Путина и Д. Медведева в 2007-2012 годы. К сожалению, не всегда системные и последовательные.
Наступивший в 2008 году кризис пресек не только процесс ускоренного экстенсивного роста, но во многом и идеологического развития, заменив его (при отсутствии внятно сформулированной идеологии) частными мерами по стабилизации финансово-экономической системы. Опыт такой антикризисной политики 2008-2012 годов скорее негативный: у России оказался самый глубокий спад ВВП, самые высокие темпы инфляции, наблюдался высокий темп роста цен и тарифов, падение доходов населения и т.д. Все это говорит о неэффективности антикризисной политики, которая была ориентирована прежде всего на стабилизацию финансовой системы и поддержку, часто бессмысленную, крупных товаропроизводителей. Но, главное, на мой взгляд, это то, что кризис 2008-2012 годов был прежде всего кризисом идеологическими. И не только в России, но и в мире, а уж только потом кризисом управленческим, финансовым, биржевым, экономическим, социальным. Это, кстати, признали и лидеры мировой экономики в январе 2012 года на своей встрече в Давосе. Кризис показал, что у стран-лидеров глобализации иссякли ресурсы развития в рамках той неолиберальной модели, которая казалась идеальной последние десятилетия. Но, если кризис идеологический, то и лечить его нужно было прежде всего идеологическими, а не финансовыми средствами. В определенном смысле кризис мог стать даже катализатором взросления российской элиты, условием ускорения перехода к пониманию необходимости лидерства в идеологии. И необходимости формирования притягательного образа будущей России. На качественно новой, а не заимствованной либералами идеологической основе.
При любых внешних политических обстоятельствах идеологическая борьба - хотят того или нет - выходит на первый план, ибо ценности, приоритеты, другие категории, это, прежде всего, категории идеологические. И здесь важно стать идеологическим лидером, а не последователем устаревших либеральных ценностей, сформировать свой национальный идеал, который стал бы первоосновой для формирования будущего образа России. Этот образ - основа будущей идеологии, которая, кроме прочего, должна, используя выражения патриарха Кирилла, "исправить кривизну нашей истории" 90-х годов[16]. По этому поводу известный русский военный мыслитель Е. Мартынов в своей, ставшей классической, работе "Обязанности политики по отношению к стратегии", определенно высказал эту мысль: "каждый народ в известную эпоху имеет свой политический идеал (подч. - А.И.). Для одного народа он заключается в национальном объединении, для другого - в завоевании прочных естественных границ, для третьего - в овладении морем, для четвертого - в приобретении выгодных рынков.
Эти идеалы также разнообразны, как бесконечно разнообразны условия жизни различных государств, потребности и вкусы его населения. Народы живут и борются, достигают своих заветных целей в борьбе за них; но всегда на место осуществленного уже идеала становится новый. Без этого условия немыслимо существование здорового и свежего государственного организма. Если мы видим народ, у которого впереди уже нет никаких политических целей, которому нечего желать и не за что бороться, то мы можем быть уверены, что он уже выполнил свою роль в истории..., находится в периоде вырождения"[17].
Сказанное 100 лет назад имеет прямое отношение к нынешней России и осознанию ее места в глобальном мире. Прежде всего, идеологического, связанного с самоидентификацией общества и его элиты. Что мы и наблюдаем сегодня в современной России. Но не только. Ниже я буду еще не раз повторять мысль о том, что выбор стратегии развития, включая частные, отраслевые, даже региональные стратегии (которые стали активно появляться в 2006-2011 годах), неизбежно связан с идеологическим выбором. Более того, повседневная жизнь, ежедневное принятие решений на всех уровнях - от президентского до поселкового - требует высокой степени координации, которой можно добиться только при существовании национальной идеологии.
Простой пример, подтверждающий этот вывод: в апреле 2007 года в послании В. Путина была по сути предпринята попытка озвучить идеологию развития страны, но - примечательно - в то же самое время, в Лондоне И. Юргенсом предлагались частные сценарии и прогнозы для России на 2008-2016 годы. Их четыре. Первый - мобилизационный, второй - государство-рантье, третий - постепенные, "аккуратные" изменения в сторону модернизации, четвертый - собственно, модернизационный. По мнению Юргенса, реальный выбор будет происходить между государством-рантье с упором на социальные программы и "аккуратными" шагами в сторону модернизации[18]. Примерно тогда же выходит и книга будущего премьера В. Зубкова, работы других авторов. Совпадение по времени - не случайно. Оно свидетельствует о том, что разные представители российской элиты одновременно размышляли в одном и том же направлении. А именно: стратегическое (идеологическое) мышление и планирование осознавалось уже в 2007 году как практическая потребность. Осознавалось, но так и не стало им. Последующие годы - период дальнейшего осознания необходимости идеологии, вплоть до признания такой необходимости Б. Грызловым, Д. Медведевым и В. Путиным, а также "Единой Россией" в 2009-2011 годах. Но одновременно мы видим, что практическая политическая деятельность так и не стала следствием формирования идеологии. "Ручное управление", "рефлексия", субъективизм и спонтанность - это черты кризисного периода 2008-2011 годов сохранялись и позже.
В этой связи можно унифицировать политику посредством использования в качестве основного критерия индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП). Конечно, это упрощенный метод, который лишь частично отражает значение НЧП.
Ежегодно публикуемый под эгидой ООН рейтинг стран по индексу развития человеческого потенциала (ИРЧП; Human Development Index - HDI) является авторитетным инструментом для универсальных сравнений как в академической среде, так и в политическом сообществе. Его можно и нужно сделать более показательным, превратив в индекс национального человеческого потенциала, с помощью которого можно сравнивать соотношение сил в мире и определять степень возможности влияния государства на ситуацию в мире.
Непосредственно составлением рейтинга стран по данному индексу занимается Программа развития ООН (ПРООН). В создании Докладов о развитии человека[19] участвует группа независимых экспертов, в своей работе опирающиеся на другие исследования, проводимые ООН, а также на официальные данные национальных исследовательских центров.
Значение ИРЧП призвано показывать уровень благополучия населения в стране, а также существующие в ней возможности для реализации жизненных потребностей и приоритетов. В качестве важнейших критериев развития человека выбраны долгая здоровая жизнь, высокий уровень образования и достойный (в материальном отношении) уровень жизни. Но только ли уровнем благополучия определяется качество человеческой жизни?[20]
ИРЧП является композитным индексом, который подсчитывается на основании индекса ожидаемой продолжительности жизни, индекса образования и индекса ВВП на душу населения по паритету покупательной способности. Источником данных для определения индекса ожидаемой продолжительности жизни (Life Expectancy Index) является официальное издание ООН "Перспективы народонаселения мира". Индекс образования (Education Index) рассчитывается исходя из уровня грамотности взрослого населения и совокупного валового коэффициента поступивших в начальные, средние и высшие учебные заведения. Данные о грамотности населения берутся из официальных результатов национальных переписей населения и сравниваются с показателями, вычисляемыми Институтом статистики ЮНЕСКО. Для развитых стран, которые уже не включают вопрос о грамотности в анкеты переписи населения, принимается уровень грамотности в 99%. Данные о числе граждан, поступивших в учебные заведения, агрегируются Институтом статистики ЮНЕСКО на основе информации, предоставленной соответствующими правительственными учреждениями стран мира. Индекс ВВП на душу населения по паритету покупательной способности (GDP Index) понимается в исследовании как индекс достойного уровня жизни. Данные по уровню ВВП на душу населения предоставляются Всемирным банком.
На основе рассчитанных показателей ИРЧП страны (в Докладе 2009 г. ИРЧП рассчитан для 182 государств) ранжируются на государства с высоким уровнем ИРЧП (83, включая Россию; на первом месте - Норвегия), со средним уровнем ИРЧП (75) и низким уровнем ИРЧП (24; на последнем месте - Нигер).
ИРЧП по факту предоставляет чуть ли не стандартную классификацию государств мира, пользующуюся доверием, часто применяемую в различных исследованиях, в том числе сугубо прикладных. Не в последнюю очередь это объясняется тем, что в его основу положены не субъективные оценки экспертов или политиков, а реальные числовые показатели, взятые из официальных источников (конечно, это может создавать некоторые проблемы, связанные с тем, что правительства могут сознательно приукрашивать реалии своих стран), он относительно объективен и поддается верификации. ИРЧП, помимо названных достоинств, ежегодно обновляется.
Необходимо в этой связи создать эффективную систему государственного управления. Это не только основная проблема России, но и наиболее труднорешаемая. За время президентства Д. Медведева, следует признать, предпринималось бесчисленное количество попыток улучшить качество госуправления и повысить его эффективность в большинстве областей государственного строительства - от судебной реформы до реформирования милиции (полиции). Надо признать, - малоэффективных, практически безрезультативных. Это произошло потому, что сами ведомства пытались себя реформировать - Минобороны, МВД, прокуратура и т.д., что заведомо обрекло такие реформы на провал.
Новая идея Д. Медведева - "Большое правительство", - похоже, ждет та же участь, хотя в основе идеи лежит адекватное понимание сути провала предыдущих попыток: реформы государственных институтов должны проводиться с активным участием всей элиты, всего общества и его институтов, а не отдаваться на откуп бюрократам.
Приоритетами будущего "Открытого правительства", согласно указу, являются социальная политика, защита прав граждан, развитие конкуренции и предпринимательства, инновационное развитие, долгосрочная макроэкономическая и бюджетная политика, развитие кадрового потенциала. В центре его внимания также будут региональная политика и децентрализация полномочий в сфере госуправления и такие направления, как инфраструктура и транспорт, спорт, туризм, предоставление госуслуг в электронной форме и другие[21].
Возможно, что подобная реформа сможет сконцентрировать в интересах нации и государства институты НЧП и задействовать их более эффективно, ведь в 2012 году стало абсолютно ясно, что внешняя и внутренняя политика при слабых институтах гражданского общества (прежде всего представляющих НЧП) становится крайне уязвимой для внешнего влияния. События в арабском мире, а до этого в Югославии, - очень показательны.
__________________
[1] Шварценеггер А. "Мы хотим, чтобы Россия также находилась в авангарде создателей новых технологий". 2010. 23 июня. URL: http://www.kreml.org/interview/
[2] Глазьев С.Ю. Уроки очередной российской революции: крах либеральной утопии и шанс на "экономическое чудо" // Экономическая газета. 2011. С. 490.
[3] Чистый отток капитала из РФ в 2011 году вырос в 2,5 раза - до $84,2 млрд долл. // Forbes. 2012. 13 января.
[4] Концепция внешней политики Российской Федерации (Утверждена Президентом В.В. Путиным 28 июня 2000 г.). Сайт Безопасности РФ. URL: http://www.scrf.gov.ru/documents/25.html
[5] Концепция внешней политики Российской Федерации (Утверждена Президентом В.В. Путиным 28 июня 2000 г.). Сайт Безопасности РФ. URL: http://www.scrf.gov.ru/documents/25.html
[6] Восточная политика Румынии в прошлом и настоящем (конец XIX - начало ХХ вв.) М.: РИСИ, 2011. С. 228.
[7] Самарина А. 70% митингующих - либералы по убеждениям // Независимая газета. 2011. 27 декабря. С. 3.
[8] Флориды Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. М.: Классика XXI, 2005.
[9] Мельников А. Путина подняли духом // Независимая газета. 2012. 9 февраля. С. 3.
[10] Не кольцо в носу. URL: http://www.polit.ru/culture/2005/11/03
[11] Торкунов А.В. По дороге в будущее. М.: Аспект Пресс, 2010. С. 147.
[12] Ту Вэймин. Подъем "конфуцианской" Восточной Азии: истоки и исторический смысл // Политические исследования. 2012. N 1. С. 7.
[13] Говорухин С. Как нам не прогалдеть Россию // Известия. 2007. 24 апреля. С. 6.
[14] Путин В. Послание Федеральному собранию Российской Федерации // Российская газета. 2007. 27 апреля. С. 3.
[15] Кисляков А. И все-таки они падают // Независимая газета. 2012. 9 февраля. С. 3.
[16] Новикова А. Путин получил благословение на третий срок // Известия. 2012. 9 февраля. С. 2.
[17] Мартынов Е.И. Политика и стратегия. М.: Финансовый контроль. 2003. С. 15.
[19] Human Development Reports / UNDP. URL: http://hdr.undp.org
[20] Со временем, помимо собственно ИРЧП, эксперты ПРООН стали рассчитывать ИРЧП с учетом пола и индекс человеческой бедности. Сам же ИРЧП претерпел изменения в методологической части - изменился принцип определения уровня грамотности населения и механизм подсчета ВВП на душу населения.
[21] Кузьмин В. Кабинет широких интересов // Российская газета. 2012. 9 февраля. С. 3.
