Главное в национальной идентичности - культурное измерение,
цивилизационные коды, т.е. ценности. Причем ценности навязать
сверху невозможно. Потому что они суть продукт национального
добровольно себя с ними идентифицируют, что и определяет в
конечном счете национальную идентичность.[1]
С. Коргунов
Мне тяжело видеть, когда историки подделываются под
тусовочные взгляды. Тусовочные взгляды меняются[2]
С. Шмидт
Сегодня уже вполне ясно, что оригинальные идеи и открытия являются продуктом синтеза национального исторического, культурного и духовного наследия, с одной стороны, и современных реалий глобализации, с другой, т.е. только та нация может стать мировым идеологическим лидером, которая изначально обладает этими двумя группами предпосылок. Яркими примерами являются Китай, Индия, Бразилия, Индонезия, Сингапур, которым удалось добиться такого синтеза. Россия вполне подходит под эти критерии, ибо она является одним из ярких таких представителей. Российской элите лишь следует, во-первых, это признать, а, во-вторых, использовать. И, конечно, перестать по каждому поводу посыпать голову пеплом, признавая подлинные, а, нередко, и мнимые грехи своей истории.
К сожалению, признание этих двух важнейших предпосылок для создания идеологического лидерства российской элитой до сих пор не состоялось. Если с современными реалиями - инновациями, новым технологиями и подходами - стало, наконец-то, ясно (в первом десятилетии элита пришла к этому!), то компонент традиций остается до сих пор под сомнением. Что ежедневно проявляется в повседневной жизни: сокращение финансирования отечественной науки, реформирование образования, внедрение новых форм собственности, разрушающих традицию и культуру, и т.д. - это лишь частные проявления процесса, который на политическом уровне свидетельствует о недооценке этого фактора развития. В редакционной статье "НГ", например, в феврале 2012 года этот синтез в очередной раз подвергся критике: "... мы пытаемся создать некую инновационную экономику с "православным" акцентом. Такие мутанты долго не живут. Или, по крайне мере, не дают жизнеспособного потомства"[3], - пишет автор.
Проблема синтеза традиций и инноваций стоит сегодня не только перед Россией, но и новыми мировыми лидерами - Китаем, Индией, Бразилией, Индонезией, - которые, следует признать, решают ее достаточно эффективно, но осторожно и последовательно. Политическое руководство Китая, например, говорит о необходимости сменить модель модернизации, отказаться от экстенсивного роста экономики в пользу интенсивного, переориентировать ее на внутренний спрос, а также провести политические реформы[4].
Таким образом, российская элита не только недооценивает, но и не использует огромный потенциал развития, заложенный в национальной культуре, традиции, истории. И, как следствие, - огромный потенциал социальной энергии народа. Этот потенциал может многократно усилить эффективность попыток власти решить проблемы развития, борьбы с коррупцией и другие проблемы, являющиеся, на мой взгляд, прежде всего идеологическими проблемами. Более того, я уверен, что без идеологической мобилизации общества решение этих, да и других проблем невозможно.
У этой проблемы есть и другая, очень важная, сторона. Государство - идеологический лидер может (и, наверное, должно) стать и лидером формационным. В свое время в Европе это были сменявшие друг друга Голландия, Великобритания, Германия, а в XX веке - США, которые закрепили свое лидерство в последней четверти XX века, умело, использовав информационно-технологический этап развития НТР. В XXI веке они создали полноценную национальную инновационную систему (НИС), участниками которой, как отмечает исследователь МГИМО(У), академик Н. Симония, стали университеты, государство, частные корпорации и венчурные компании[5].
В этой связи очень важно подчеркнуть значение слова "национальный" в используемом Н. Симонией понятии "национальная инновационная система" (НИС), которое играет очень важную роль. На мой взгляд, НИС может быть создана только в том государстве, где существуют и оберегают национальные традиции (в т.ч. научные школы), из которых и появляются новые разработки к идеи, а также там, где велика роль государства в обеспечении развития науки. Не случайно Н. Симония привел эти факторы в качестве приоритетных, я бы сказал, в качестве обязательного условия создания национальной инновационной системы.
Как видно из этой посылки, инициативы Д. Медведева и В. Путина в области модернизации инноваций, активно звучавшие в 2009-2011 годах, должны были бы опираться на национальную традицию и государство. Таких ярко выраженных акцентов, однако, сделано не было. Более того, в разных контекстах и по разному поводу превалировала идея заимствования - технологий, опыта, материалов.
Объективно в России также отмечается рост интереса к традиционным культурным и духовным ценностям у значительной части населения. Так, православный Великий пост соблюдают все большее число граждан[6].
Конечно, без заимствований не обойтись, но необходимо помнить, что заимствование это всегда повторение - более или менее удачное. Но всегда повторение пройденного. С опозданием. Иногда настолько большим, что теряет всякий смысл. Создавать же новое можно только на собственной базе. Примечательно, что в то же самое время в странах Евросоюза развернулась настоящая борьба за сохранение национальных систем ценностей. Так, в июле 2010 года во Франции абсолютным большинством Национальной ассамблеи был принят закон о правилах ношения одежды, который был обоснован Министерством юстиции страны как "стремление сохранить национальную систему ценностей".
Применительно к военно-технической области это особенно опасно, что был вынужден отметить В. Путин, который заявил, что "... нам необходимо, перенимая все лучшее, наращивать и поддерживать военно-технологическую и научную независимость России"[7]. Этот вывод применим не только к военно-технической области, но и в целом к экономике и социальной сфере.
Именно поэтому сохранение, изучение и творческое использование собственного национального культурного и духовного наследия играет исключительно важную роль. В том числе и в технологической области. И в этом смысле особую роль приобретает история, точнее, трактовка не только истории нации, но и ее основных ценностей и понятий, которая "вдруг" стала актуальной в 2008-2012 годы. Настолько "вдруг", что была создана данная специальная президентская Комиссия в мае 2009 года. Как показывают соцопросы, сделанные по заказу Министерства культуры России, ситуация по отношению к российской истории выглядит следующим образом[8].
Иными словами, почти 95% граждан нашей страны в различной степени интересуются историей Родины, которая, как минимум, ей не безразлична. Косвенно это означает признание того, что абсолютное большинство населения заинтересовано в сохранении национальных ценностей. Это, безусловно, очень хороший показатель, который говорит не только об огромном культурно-историческом наследии, но и высокой степени патриотизма наших граждан, их способности к мобилизации для решения задач развития. Этот ресурс, таким образом, безусловно, существует. Другое дело - как он используется в интересах развития национальной (?) российской элитой. Знак вопроса я поставил потому, что вижу парадокс в необходимости обоснования этой темы для правящей элиты: эти же годы продемонстрировали настойчивое желание части элиты поскорее избавиться от любого исторического наследия, признав всю нашу историю "ошибкой".
Отдельная тема - восприимчивость и готовность использовать современные мировые достижения глобализации в синтезе с национальными особенностями. Без них наше огромное историческое наследие не может быть реализовано. Это тема - формирование прикладной стратегии опережающего развития и механизмов её обеспечения, которые, замечу, должны иметь не только универсальный, но и национально ориентированный характер. Речь идет о том, чтобы использовать исторический опыт России - от сотрудничества государства и бизнеса (имевшего в последний период существования Империи огромное значение: строительство Транссиба, создание Военно-промышленных комитетов и т.д.) до меценатства. От императорского попечительства университетов (напомню, которые Н.А. Симония относит к одному из четырех компонентов НИС) до государственной поддержки отечественной науки.
Весь этот набор национальных механизмов имеет колоссальное значение для создания Национальной инновационной системы, которая должна и может быть только национальной. Причем этот опыт не противоречит опыту ведущих стран. Так, в ходе визита Д. Медведева в США в июне 2010 года "вдруг" обнаружилось, что фундаментальная наука в стране на 50% финансируется государством. Это "открытие" (о котором в т.ч. и я говорил с начала 90-х годов) стало новостью потому, что вот уже 20 лет в России либералами настойчиво проповедуется теория, в соответствии с которой наука, сельское хозяйство, культура должны финансироваться бизнесом или войти на самоокупаемость. Это - одно из ложных положений неолиберальной идеологии, которая ответственна за развал последних десятилетий, но у сторонников которой есть и конкретные имена ответственных за эту политику.
Другой важной вопрос: какие базовые ценности имеют значение для граждан страны. Тот же соцопрос показывает, что среди таких ценностей лидирует образованность, патриотизм, терпимость и законопослушание, а также свобода[9]. Эти данные мы не можем игнорировать, ибо они и есть национальные ценности, которые формируют образ России.
Как видно из приведенных данных, набор таких ценностей поддерживается абсолютным большинством граждан, а, значит, он должен быть обязательным для образа России, т.е. будущий образ России - не искусственная конструкция политологов и пиарщиков, а представление, базирующееся на реальных и, что немаловажно, устойчивых современных национальных приоритетах и ценностях. Основываясь на этих ценностях, можно, например, создать образ "идеального" гражданина в восприятии российских граждан, который является законопослушным, образованным, гуманным и т.д. Этот набор, естественно, означает, что для борьбы с коррупцией в России, например, есть все социальные условия и предпосылки, а также широкая общественная поддержка.
Отдельно следует выделить национальную идентичность, от оценки которой в последние два десятилетия почему-то стыдливо уходят многие политики, политологи и социологи. Между тем национальная и гражданская идентичность имеют огромное значение для развития страны и формирования ее образа. Существует, например, прямая зависимость между солидарностью (национальной и гражданской идентичностью) и темпами экономического и социального развития страны и нации. Я бы даже сказал, что этот малоиспользуемый нынешней властью ресурс может стать решающим конкурентным преимуществом России. Который, кстати, не раз эффективно использовался в российской истории.
Как видно из различных данных, только очень незначительная часть общества не идентифицирует себя с нацией или государством. А это значит, что лишь очень немногим в России безразлична ее судьба, будущее и происходящее. Но реальная политика элиты противоречит формированию позитивного будущего облика России, ибо разрывает связь между личностью и будущим образом нации и страны. Пример тому - волна отъездов из страны не только тех, кто скрывает свои капиталы, но и представителей среднего класса, даже тех, кто по общепринятым стандартам находится в самых разных социальных группах населения.
Сегодня хорошо известна проблема "утечки капиталов", "утечки мозгов", но проблема эскапизма еще шире. Это проблема тех миллионов граждан, которые по разным причинам не связывают своё будущее и будущее своих близких с будущем России. Как правило, они не видят перспективы, возможности решить свои личные, бытовые проблемы, хотят стабильности, если не для себя, то для своих детей. Эта проблема - прямая угроза национальной безопасности. Прежде всего потому, что наиболее дееспособные, креативные и образованные люди хотят "искать счастья" на стороне, а не в собственной стране.
Образ России поэтому должен стать привлекательным как для тех миллионов граждан (по некоторым оценкам, только в Европе их проживает более 8 млн человек), которые уже уехали из страны, но и для тех миллионов, которые сегодня думают и наверняка уедут из России, если не произойдут решительные изменения. Мы просто обязаны показать перспективу, привлекательный образ будущей России. Сочетание личных и национальных интересов - отдельная тема и, как мне представляется, мощный стимул для развития. Личность должна увидеть себя в будущей стране. Это, безусловно, должно стать базовой ценностью при формировании образа России. И концепция развития человеческого потенциала очень подходит для этой цели: необходимо ясно сформулировать целью развития страны создание максимально благоприятных условий для развития потенциала личности.
Процесс формирования идентичности касается не только современной России. Такая же проблема стоит и перед многими другими государствами, которые уделяют ей гораздо больше внимание. Так, страны Евросоюза придают особое значение этому процессу после Лиссабонских соглашений. Не случайно в официальных документах Евросоюза конкретной политике самоиндентификации последних лет отводится важнейшее значение: были учреждены флаг, гимн, общий праздник, безвизовый режим, общеевропейские водительские права и т.д.[11].
Приведенные примеры вполне очевидно иллюстрируют, что идеологические основы российской нации основываются не на искусственных построениях журналистов, политиков, политологов, измышлениях философов, а на фундаментальных ценностях и историческом наследии, которые разделяет абсолютное большинство граждан России. Эти ценности - наш реальный капитал, объективная реальность, которую может исказить (и искажает последнее время) только неадекватное восприятие правящей элиты. Что, к сожалению, в России часто происходит. Поэтому игнорирование базовых ценностей, их искажение правящей элитой, является главной причиной появления неверных, даже вредных идей, главным объяснением отставания в развитии, неудач в решении задач модернизации.
Формируя образ России, хотел бы обратить внимания еще на одно обстоятельство. В 2008-2011 годы в России наблюдался очевидный "технологический" бум в риторике и в действиях правящей элиты. Президент, председатель правительства, многие министры, губернаторы, законодатели без устали говорили о новых технологиях, инновациях, наукоемких и ресурсосберегающих приобретениях и т.д. Очевидное внимание к этой теме стало не просто модным направлением общественно-политической мысли, но и заставило кое-кого насторожиться: уж очень вся эта риторика напоминала очередную кампанию. Кампанию, когда штампы и понятия не получали своего внятного, содержательного объяснения и реального подкрепления. Аналогия с популярными понятиями времен М. Горбачева - "перестройка", "гласность", "плюрализм" и т.п. - очевидна.
С одной стороны, очень хорошо, что наконец-то хотя бы к концу десятилетия XXI века власть реально озаботилась проблемами научно-технического и технологического развития, хотя в остальных развитых странах этот пик пришелся на 80-е годы прошлого века (Да и я, например, не раз писал об этом в 80-е годы). СССР-Россия "пропустила" этот период, потратив 25 лет на псевдоидеи "перестройки", "демократизации", "вхождения в рынок" и т.п. Теперь вынуждена догонять. В очередной раз.
С другой стороны, излишнее увлечение новейшими технологиями ("менеджеризм", "технократизм") в ущерб социогуманитарной области ведет к тому, что цена новых идей, особенно в области общественного строительства, резко падает, хотя на практике именно такие идеи являются фундаментальными, постановочными по отношению к естественным, а тем более технологическим. Что, кстати, признается и самими естественниками. Странно, например, что на конкурсе исследовательских университетов 2009-2010 годов победителей заранее назначили из числа естественных университетов (мою позицию по этому вопросу, кстати, полностью разделяет физик С. Капица, поддержавший меня в телевизионной дискуссии).
Мы опять оказались в положении догоняющих. И не только в экономике и технологиях, но и общественных знаниях, т.е. стали аутсайдерами не только в инновациях, но и в идеологии. Мир за последние 25 лет уже прошел информационно-технологический этап развития, перейдя к этапу, на котором приоритетное значение имеют науки о человеке, обществе. Мы же по-прежнему последовательно пытаемся ликвидировать этот разрыв, не понимая, что нужно совершить рывок через этапы развития, сразу же перейти к тому этапу, который сегодня определяет уровень развития общества и государства. Но, прежде всего, этот рывок мы должны осуществить в идеологии, создав качественно новый продукт - правильный образ России, из которого вытекает стратегия развития.
"Технократизм", присущий нынешней российской элите, к сожалению, девальвирует цену идей и, в конечном счете, людей, делает их придатком технологий. Что неверно и опасно.
Идеи движут миром. Мысль эта воспринимается многими почему-то как абстрактная фраза, а не реальная, тем более политическая действительность. А ведь определение приоритетов, ценностей и целей развития, в основе которых лежат качественные идеи, имеет ключевое значение в жизни людей, государств и наций. "Не короли правят миром, и даже не олигархи. И не доллар, как на полном серьезе уверяют экономисты. Мир заставляют двигаться в ту или иную сторону, останавливаться или топтаться на месте - идеи. Их рождают люди... там, где этого меньше всего ожидают" - эта мысль Ю. Никитина, - на мой взгляд, имеет принципиальное значение.
И сегодняшней российской элите конца первого десятилетия XXI века важно понять, что история свидетельствует: многие идеи возвышали государства, а многие - уничтожали; разрушение стран и уничтожение наций всегда начиналось и сопровождалось кризисом идеологий и систем ценностей. Именно поэтому "деидеологизация", "прагматизм" и конформизм во внешней и внутренней политике в долгосрочной перспективе всегда вели к поражению. Как правило, катастрофическому. И, наоборот, восстановление, а тем более подъем государства, его опережающее развитие невозможны без соответствующей идеологии, более того, идеология первична по отношению к такому подъему. Хотя бы потому, что изначально она должна четко обозначить цель и приоритеты развития, причем не только национального, но и мирового глобального, его перспективу. Как справедливо считает академик А. Торкунов, "Другой из этого же ряда - вопрос о конечной цели глобализации. Какой рисуется картина будущего мира, "мирового общества", "всемирной демократической империи" или чего-то еще? Ожидаемым итогом глобальных процессов некоторые считают создание однородной всемирной общности западного типа. Но можно и нужно себе представить нечто совсем иное - тот или иной вариант "гармонии разнородностей", при которой Запад не сможет и не станет стремиться растворить в себе Незапад. Это, казалось бы, отвлеченные вопросы всемирного бытия. На деле за ними - прикладные политические проблемы: какую перспективу мы задаем своему народу, какой ее видят народы других стран" (подч. - А.П.)[12].
И наоборот. Те страны, которые, хотя бы на время, демонстрировали привлекательную идеологию, неизбежно становились мировыми и региональными лидерами, доказывали в конечном счете свои экономические и политические преимущества. Сегодня это справедливо для Китая и Индии, которые сохранили свою самобытную культуру, создав по сути новую идеологию опережающего развития. Естественно, это сказалось на их экономических и технологических позициях. Подчеркну, что сначала все-таки были идеи синтеза национальной культуры (в широком смысле этого слова) и новейших научно-технических достижений, а только после - экономические и технологические успехи. Сначала идеи, потом политика (как воля для реализации идей правящей элитой), а уж потом, только потом - развитие.
Мне представляется, что это универсальное правило справедливо не только для отдельных стран, но и целых групп государств и наций, объединенных какой-то идеей. Не всегда, кстати, позитивной. Подъем - политический и экономический - гитлеровской Германии в 30-е годы был связан с тоталитарной фашистской идеологией. В те же годы СССР продемонстрировал бурные темпы индустриального развития благодаря лидерству, пусть авторитарному, коммунистической идеологии. Сегодня, например, трудно отрицать жизнеспособность исламских идей, в том числе и радикальных, которые противостоят всей мощи Запада.
Рассмотрим в этой связи близкий нам пример - СССР.
Советский Союз большую часть ХХ века являлся одним из безусловных идеологических лидеров мира, значительно влияя на социально-экономическую и политическую жизнь других государств. Причем не только развивающихся. Напомню, что коммунистические идеи были популярны среди многих развитых стран Запада, в особенности Франции, Италии, даже Великобритании и США. В ХХ веке СССР был не только военным или экономическим, но, прежде всего, идеологическим лидером. Можно спорить сегодня о правильности идей, но то, что их поддерживала значительная часть интеллектуалов Запада, - исторический факт. При всех издержках реального социализма.
Эта тема требует особого изучения, но можно констатировать, что результаты - экономические, технологические, культурные, даже спортивные (как показала Олимпиада в Ванкувере) являются следствием отсутствия эффективной (привлекательной) идеологии, некой "сверхидеи". И, наоборот, отказ от сверхидей, а тем более идеологического лидерства, ведет сначала к стагнации, а затем - потере не только лидерства, но и государства. Типичный пример СССР, где потеря, точнее, - отказ от идеологического лидерства привел к "геополитической катастрофе".
Именно это мы сегодня наблюдаем и в России: мы сознательно отказываемся от идеологического лидерства, т.е. продвижения своих идей и системы ценностей в пользу чужих технологических и прочих инновационных решений. Другими словами, превращаемся из постановщиков задач в их исполнителей. Вопрос только в том, кто вместо нас становится этими постановщиками таких задач? И насколько эти задачи соответствуют нашим национальным интересам? Новый образ России - это новая постановка задач, а не образ ученика, догоняющего в своем развитии сверстников. Такой образ не может быть привлекательным изначально.
Кроме того, повторю, что идеология как система идей и ценностей общества неизбежно выступает в качестве основы для любой стратегии развития или поведения. Если такой основы нет, то стратегия "провисает", не находит опоры для своего существования, либо - что бывает нередко, - обществу предлагается неверная стратегия. В лучшем случае такая стратегия превращается, как у М. Горбачева, фактически в тактику лавирования, а нередко - беспринципную борьбу за власть. Да и сама власть тогда чего-либо стоит, когда становится инструментом для достижения значимых целей, а не самой целью. Реальные цели - всегда идеологические, даже если они и выражаются прагматичными терминами и понятиями. Так, в качестве примера можно привести вроде бы далекую от идеологии тему (напомню, что внешняя политика у нас подчеркнуто "прагматична") сотрудничества России, Бразилии, Индии и Китая в рамках концепции БРИК: речь идет об огромном рынке (40% населения планеты), совокупном ВВП, превышающем США, влиянии трех ядерных держав на обстановку в мире и многом другом. При этом все четыре государства обладают самобытной культурой и историей. Но, главное, что в основе концепции БРИК находится новая идеология: новые методы многосторонней дипломатии, механизм наращивания политического веса в мире, наконец, противодействие крупнейшим финансово-экономическим центрам в мире[13].
Тем более идеология, прежде всего национальные ценности, лежат в основе формирования целей и механизмов их достижения во внутренней политике, а фундаментом любой идеологии являются история и культура. Поэтому адекватное восприятие и применение российского исторического опыта и знаний являются одновременно обязательным условиям формирования адекватной идеологии. Другого фундамента у идеологии нет. Как справедливо заметил академик А. Торкунов, "К чему бы ни располагали исторические аналогии и исторический опыт - к оптимизму или к пессимизму, - никакого другого, более ценного учебного пособия у современных политиков нет. Захотят ли, сумеют ли они верно распознать тайные или явные письмена истории и использовать эти знания во благо общества - зависит только от их интеллекта и воли"[14].
Поэтому искажение истории, культуры и неверная трактовка сложившейся национальной системы ценностей, а тем более их сознательная фальсификация, становятся самым мощным оружием против той или иной нации и государства. И это оружие ежедневно используется против России. В том числе и в самой России. 2008-2011 годы показали, что история, российские ценности стали предметом самых острых нападок. Как это ни парадоксально, в том числе и государственных СМИ, политиков, а иногда и высокопоставленных чиновников. Ответа на вопрос, кем проводится подобная фальсификация, давно уже ждет наше общество.
Первый год работы Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России показал, что, к сожалению, у власти, государства и общества еще нет полного понимания важности этой задачи. Даже внутри самой Комиссии звучали не просто разные, а порой полярные точки зрения. Вместе с тем в этом же году Комиссии удалось нейтрализовать серьезные идеологические выпады против России, которые основывались на заведомо ложных политико-идеологических трактовках исторических событий. Прежде всего периода 1938-1945 годов. Причем не только из-за рубежа.
Таким образом, идеология, базирующаяся на фундаментальных исторических и культурных ценностях, становится в современности уже не только базовой концепцией восприятия действительности, включая в себя в качестве составной части все возможные прикладные концепции развития общества, государства, его политической системы, т.е. механизмы реализации идей развития. Именно идеология "отвечает" за формирование образа России и конкретных механизмов, обеспечивающих экономическое и технологическое развитие страны. И чем скорее мы поймем практическую, даже прагматическую ценность нашего наследия, тем быстрее пойдет процесс инноваций и модернизации.
_____________________
[1] Цит. по: Неретин О.П. Культура как фактор идентификации России в мировом сообществе. В кн.: Образ России в меняющемся мире. М. 2011. С. 19.
[2] Шеваров Д. Эпоха по имени Шмидт // Российская газета. 2012. 11 апреля. С. 11.
[3] Теологи нам важнее математиков? // Независимая газета. 2012. 14 февраля. С. 2.
[4] Скосырев В. Будущий лидер Китая пройдет экзамен в США // Независимая газета. 2012. 13 февраля. С. 6.
[5] См., подробнее: Симония Н. Многополярность в эпоху глобализма. Аналитические записки. (Приложения к журналу "Международная жизнь"). 2010. Апрель-июнь. С. 5-7.
[6] Полюхович А. Блины с процентами // Известия. 2012. 20 февраля. С. 1.
[7] Путин В.В. Быть сильными: гарантии национальной безопасности России // Российская газета. 2012. 20 февраля. С. 3.
[8] Материалы Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. М.: Кремль, 2010. 19 января.
[9] Материалы Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. М.: Кремль, 2010. 19 января.
[10] Добрынина Т.В., Севостьянов В.Л. Идеологические регуляторы формирования национальной инновационной системы // Мир и политика. 2010. N 4 (43). С. 64.
[11] Вайнштейн Г.И. Европейская идентичность: желаемое и реальное // Полис. 2009. N 4 (112). С. 123-125.
[12] Торкунов А.В. Фундаментальность в общественных науках // Независимая газета. 2007. 7 декабря.
[13] БРИК как новая концепция многовекторной дипломатии // Вестник МГИМО(У). 2010. N 1(10). С. 38-41.
[14] Торкунов А.В. Письмена истории в реалиях современности // Российская газета. 2009. 16 февраля.
Док. 653846
Опублик.: 04.09.12
Число обращений: 0
Вайнштейн Григорий ИльичНеретин Олег ПетровичНикитин Юрий АлександровичСкосырев ВладимирКнига 1. Человеческий капитал и посткоммунистическая идеология
|
