Вплоть до середины XIX века слово "просвещение" употреблялось
в самом широком смысле, заменяя термин "культура...[2]
Из доклада Комиссии при президенте РФ
Для осуществления модернизации необходимы не только новые идеи,
проекты, финансовая, техническая и научная база, но и создание
целеполагающих мотиваций у всех слоев российского общества,
формирование атмосферы созидания[3]
А. Торкунов, ректор МГИМО(У)
Будущее государства будет определяться качеством его экономики и технологиями, но, прежде всего, качеством его национального человеческого потенциала и способностью нации генерировать идеи, которые реализуются на практике частью среднего класса - креативным классом. Ожидается, что эта часть будет стремительно развиваться. По оценкам скорректированной "Стратегии-2020", ее доля вырастет с 27 до 40% к 2020 году[4]. В этой связи возникает справедливый вопрос: кто конкретно, какие институты и социальные слои будут производить эти идеи, тот качественно новый продукт или услугу? Ответ, - это можно "заимствовать" извне - изначально считается неправильным по той простой причине, что что-то качественно новое просто не может быть заимствовано. Его можно только создать самим.
Новые научные идеи и технологии не появляются сами по себе. Если, конечно, они не рождаются в головах психопатов. Тем более, идеи общественно-политические и идеологические, которые изначально связаны по времени и пространству с какой-то нацией, ее научными и культурными традициями и школами. Их, повторю, нельзя заимствовать. Это будут чужие идеи[5].
Но речь идет, конечно, не только об идеях, но и о людях - носителях этих идей. И здесь существует очевидная взаимосвязь - чем больше представителей креативного класса уезжает за рубеж, тем меньше поток оригинальных идей остается на Родине. На Украине, в частности, по оценкам Всемирного банка, до 15% граждан уехали из своей страны (около 6 млн человек), а в целом среди студентов этому примеру готовы последовать до 60%[6]. При этом обучение в России перестало рассматриваться в качестве перспективного направления. В 2010 году в России обучалось только семь тыс. украинцев, а в Европе в несколько раз больше.
"Инкубаторами" таких идей в наше время становятся исследовательские университеты, сочетающие процесс образования, научные исследования и производственную базу (а также наличие инновационных предприятий и старт - органов). Наиболее развита система университетов в США, где, например, MIT является крупнейшим работодателем штата Массачусетса, а Гарвард - во многом определяет политику и кадровые назначения Демократической партии США.
В целом американские университеты, как считают авторы ведущих рейтингов, являются мировыми лидерами не только в науке и образовании, но (подразумевается) и идей, и технологий. В соответствии с рейтингом "Times Higher Education", например, из первой сотни - 44 университета являются американскими и 10 - Великобритании. В первой сотне появились и китайские, гонконгские, сингапурские, даже турецкие университеты, но ни одного российского[7].
В России процесс формирования исследовательских университетов находится только в самом начале. Но, что хуже, - значение этой тенденции еще не до конца понимается в правящей элите страны. Как отмечает обозреватель "НГ" Н. Савицкая, "... Первое разочарование от встречи с кандидатами (в президенты - А.П.) - кандидаты не слишком серьезно относятся к важнейшей сфере, призванной, по их же общему убеждению, решать в будущем основные экономические и социальные проблемы.
Второе - почти все претенденты на основной пост в государстве не имеют системного видения этой самой важной (по их же признанию) отрасли"[8].
Главное в недооценке роли университетов, конечно, привычное отношение к ним как к вузам, когда денег на фундаментальные исследования практически не выделяется государством. Соответственно нет и таких исследований. Более того, нет ни серьезной университетской науки, ни университетского образования. Как сказал в одной из своих статей В. Путин, указывая на такие направления образования, в которых почти нет ни науки, ни "добротного" образования, это - экономика, менеджмент, право, социология[9]. Отсюда и низкие места в рейтингах. Так, 47 крупнейших госкомпаний потратили в 2011 году на инновации более 634 млрд рублей. Из них на систему "непрерывного образования" - 1,4 млрд (менее 0,2%), а на целевую подготовку студентов - 215 млн (0,001%)[10].
Развивая исследовательские университеты, надо понимать, что перед ними ставится важнейшая политическая содержательная задача - формирование национальной научно-образовательной и внедренческой среды, без которой сами по себе университеты могут быть в лучшем случае только воспроизведением (как правило, более плохим) чужого опыта. А значит, по определению, не способными к созданию принципиально нового продукта или услуги. Не случайно, по итогам рейтинга ведущих университетов мира МГУ им. М. Ломоносова "выпал" из первой сотни - если в рейтинге за 2010 год научная и образовательные составляющие оценивались равнозначно, то в 2011 году научная составляющая оказалась более важной[11].
На мой взгляд, в таких университетах для появления новых идей нужны следующие предпосылки, сознательно создаваемые обществом и государством:
- культурное, историческое национальное наследие, которое создает "питательную среду" для развития идей в виде научных и культурных школ и национальных традиций;
- современные научные национальные школы, способные обеспечить все этапы образовательно-исследовательского развития - от бакалавра и магистра до аспирантуры и последующего научного взросления;
- качественный национальный человеческий потенциал, определяемый такими известными критериями, как образование, здоровье, социально-экономические условия, информвооруженность, научное и культурное общение;
- создание государством и обществом условий для развития научного знания - как материальных, так и моральных, психологических, - прежде всего социальный заказ и мотивацию общества и экономики;
- особенно великое значение в XXI веке имеет развитие творческого потенциала нации, прежде всего той ее части, которая относится к креативным слоям и социальным группам, называемым "креативным классом". В этой связи можно согласиться с директором института развития образования И. Абанкиной, полагающей, что "Креативность - особое измерение, для ее формирования нужны специальные условия, и прежде всего - свобода творческого поиска, исследований, свобода думать, проектировать, пробовать, ошибаться... Для креативных индустрий характерна не отраслевая, а кластерная модель - модель содружества независимых компаний и университетов, связанных отношениями сотрудничества и конкуренции, а также нередко общностью территории.
Точками опоры креативности в меняющемся глобальном мире становятся:
- поликультурная среда и толерантность;
- лидеры и лидерство;
- новые технологии менеджмента, творческое начало, глубина культурных традиций и умение их поддерживать;
- тиражирование и коммерческая эксплуатация, обеспечивающие доступность ресурсов;
- навыки конструктивного диалога, проектная идеология.
Примечательно, что именно эти точки опоры являются самым слабым местом российской науки и образования. На что был вынужден обратить внимание даже В. Путин[12]. Более того, в дополнение к этому в нынешней российской ситуации также наблюдаются:
- недружелюбность среды;
- дефицит образовательной инфраструктуры;
- недостаточная развитость правовой базы"[13].
Таким образом, очевидно, что существуют системные недостатки, которые множатся с годами. Развитие образования в России за последние 20 лет претерпело серьезные изменения в пользу количественного роста высшего образования и крупных университетов. Это хорошо видно на примере сравнения поступивших в учреждения начального (НПО), среднего (СПО) и высшего образования (ВПО) в 1993 и 2009 годах[14].
Мотивация - социальный запрос и экономическая необходимость - в выпускниках средних специальных и высших учебных заведений России - одна из основных проблем. Не секрет, что ни общество, ни экономика в последние десятилетия не оценивали человека по полученным знаниям. Не удивительно, что и сами студенты не очень уверены в своем будущем. В 2011 году только 17% и 9% выпускников были уверены, что они без проблем смогут устроиться на работу по специальности[15].
Для развития и появления новых общественно-политических и социогуманитарных идей в России последние десятилетия были непростым временем. С одной стороны, именно эта область после отмены официальной идеологии получила максимально широкие возможности для творческого развития. С другой - пренебрежение государством этой областью знаний в последние десятилетия, продолжающиеся и сегодня, привело к разрушению научных школ, массовому уходу специалистов и - как ответная реакция - появлению огромного числа непрофессионалов и активному вмешательству в научный процесс внешних сил (государственных и общественных), по-своему заинтересованных в этом процессе. Так, например, идеологическое влияние на экономическую политику России в Сибири отчетливо выражено в работе известных американских специалистов Ф. Хилла и К. Гэдди "Сибирское бремя. Просчеты советского планирования и будущее России", где, в частности, говорится: "... самой серьезной из всех помех на пути изменения российской экономической географии является то, что Сибирь продолжает рассматриваться в качестве основы развития России в будущем". Глава этой книги так и называется "Преемственность идеологий". В ней откровенно предлагается отнестись к идущей депопуляции на Дальнем Востоке России как к позитивному процессу.
Особенно негативно внешнее влияние отразилось на политологии, где западные понятия, термины, определения и суждения не только были некритично восприняты, но и отчасти перенесены в политическую практику.
Между тем на самом Западе очевиден кризис - идеологический и политологический, - связанный не столько с мировым, сколько идеологическим кризисом. В частности, речь идет о кризисе в представлениях о безопасности, когда существующая система перестала устраивать не только Россию, но и страны "Атлантического сообщества"[16].
Поэтому в 2012 году можно говорить о глубоком кризисе в социогуманитарной науке, науке, которая должна обеспечивать элиту необходимой информацией для принятия национально ориентированных решений. Этот кризис является не только следствием системного социально-экономического кризиса, но и в определенной степени его предпосылкой. Без своевременного долгосрочного прогноза, стратегического планирования, сделанных на научной основе, правящая элита просто не в состоянии разработать адекватные модели и стратегии социально-экономического развития. Что, собственно говоря, доказали провалы "Стратегии-2020" и "Стратегии инновационного развития", признанные в 2011 году.
Примером адекватного научного прогноза может стать работа, проделанная Координационным советом РАН по прогнозированию, в которой, в частности, говорится[17]:
Приоритеты и прогнозы духовного и социального развития
"В первую очередь, должна быть проявлена забота об образовании и детях. В прогнозах необходимо исходить из того, что риски убийств детей в России в мирное время превышают риски гибели советских солдат в Афганской войне в 2,5 раза, а риски детской беспризорности, бездомности и безграмотности сопоставимы с теми, что были в годы после Гражданской войны.
В соответствии с базовыми прогнозными показателями развития в таблице приведены основные показатели духовного и социального развития страны до 2030 года.
Этот кризис в социогуманитарной науке имеет не только очень важные идеологические и политические последствия, но и отражается на всей эффективности управления обществом и экономикой. Во-первых, правящая элита очевидно недополучает качественной научной информации о состоянии государства, общества и экономики, прежде всего анализа происходящих процессов в стране, необходимой для точного и своевременного принятия решений. Сегодня можно говорить о том, что в России реально существует тысячи исследовательских центров и учебных заведений, среди которых, может быть, лишь десяток-другой в состоянии профессионально проанализировать те или иные процессы: система исследовательских институтов РАН стремительно деградирует, а внешние учебные учреждения заняты преимущественно платными образовательными услугами. Отраслевые и региональные НИИ фактически исчезли, а негосударственные исследовательские центры ориентированы не на фундаментальную науку, а под заказ - PR-сопровождение или личные амбиции состоятельных граждан. В этих условиях только лучшие российские университеты способны сохранить и даже несколько развить социогуманитарные знания, печатать свои издания, готовить инициативные записки и т.д. Но этих "лучших" единицы, а в целом по стране, как и во всей экономике, видна огромная дифференциация. В зарплате, например, где основной персонал ИТМО (С.-Петербург) получает 81,6 тыс. рублей, а в Североосетинском госуниверситете - 11,6 тыс. рублей[18].
Во-вторых, сама правящая российская элита, очевидно, недооценивает роль социогуманитарных наук и знаний. Это видно из многих проявлений, в частности, позиции Минобра, да и руководства страны. Так, среди победивших на конкурсе 12 исследовательских университетов в августе 2009 года только один был гуманитарный - ВШЭ. Это означает, что деградация общественных наук будет продолжаться, а значит, будет ухудшаться и та информация, которой пользуется правящая элита. Лишь в марте 2012 года в России был создан Общественный совет по развитию гуманитарного образования, который возглавил директор Института всеобщей истории академик РАН А. Чубарьян[19].
Это, вероятно, ответная реакция на заявление А. Фурсенко, сделанного по итогам 2011 года, о "дисбалансе между гуманитарными и техническими секторами", и реакция на статьи В. Путина, в которых подчеркивалось значение защиты национальных интересов и ценностей.
В то же время как-то незаметно для общественности в марте 2011 года Указом Президента РФ была ликвидирована Комиссия по противодействию фальсификации истории, которая за три года инициировала издание сотен книг и фильмов по истории России и СССР.
Хочу подчеркнуть, что использование инноваций, чужих технологий и закупка специалистов, о которых стало модно говорить в 2009-2011 годы, сама по себе спорная политика. Общество и государство не могут в принципе развиваться опережающими темпами, а тем более стать лидерами, только используя заимствования и чужие знания. При таком подходе можно только догонять, что иногда и оправдано. Это - истина, относящаяся к экономике и научно-технической политике.
Но использование чужих гуманитарных знаний в качестве основы для исследований и принятие политических решений - уже вдвойне опасно, ведь они не учитывают ни культурной, ни исторической специфики России, а тем более ее устоявшихся реалий. Как, например, можно ответить, опираясь на чужие знания, на такой ценностный вопрос?[20]: В какие исторические периоды, на Ваш взгляд, Россия имела или имеет статус великой мировой державой? (Сумма ответов не равна 100%, так как по методике опроса можно было выбрать несколько вариантов. Ответы приведены в порядке убывания количества ответивших).
Или как объективно можно определить, опираясь только на западные исследования, национальные интересы, ценности и приоритеты развития России?
Конечно, такие попытки были в 90-е годы прошлого века и продолжаются сегодня, в частности, во внешней и военной политике, когда российские интересы безопасности "путались" с интересами США и НАТО, а в экономической области проводилась приватизация по американским рецептам. К чему это привело, мы хорошо знаем. Но что примечательно, эти попытки не прекратились и сегодня, особенно, если речь идёт об экономике и финансах, где господствуют (а не просто существуют) неолиберальные научные школы. И не только. Политика и политология в современной России во многом, если не в основном, определяются чужими идеями и стандартами.
Известно, что место того или иного государства в мире сегодня во многом определяется уже не только традиционными критериями: величиной ВВП, превосходством в военной мощи или финансовыми ресурсами, - но прежде всего качеством национального человеческого капитала. В свою очередь, это качество, как известно, измеряется такими критериями, как качество образования, интеллект, уровень финансового обеспечения, международных связей и использование Интернета, а также уровнем нравственности, культуры и духовности. Только один из этих критериев, как видно, экономический, - остальные гуманитарные. Всех их можно отнести к нематериальным ресурсам нации и государства которые - особенно творческий потенциал - на нынешний стадии развития человечества играют все более важную роль. Как очень точно сказал член-корреспондент РАН С. Лукьянов, "Я учился в университете в советские времена и не могу сказать, что у нас было очень серьезное финансирование, но общий настрой был такой, что вечером подходишь к университету, а окна горят - до 11 ночи сидели, увлеченно что-то делали. Это, конечно, связано с тем, что в те времена у науки был высок престиж, было ощущение, что то, что ты делаешь, кому-то нужно и важно: правильная творческая обстановка. Как её возродить?
Необходимо, чтобы больше талантливых молодых людей были заинтересованы в том, чтобы остаться в университете преподавать и заниматься ручной работой. Увы, сейчас нельзя сказать, сколько будет получать этот преподаватель, сможет ли вуз обеспечить его оборудованием и интересной работой"[21].
Что характерно, эти же критерии определяют статус университетов. Подобное совпадение, как представляется, не случайно. Можно сказать, что университет становится в современном обществе моделью, интегральной минихарактеристикой состояния экономики и общества развитого государства, Не случайно и то, что различные рейтинги государств коррелируются с рейтингами их университетов. Так, в континентальной Европе одним из ведущих кластеров в области научных исследований и инноваций, является Женева, которая стала узловым центром, своего рода хабом для студентов всего мира. Этим объясняется то, что "город привлек большое количество компаний, стремящихся к прочному взаимодействию и сотрудничеству с ведущими научно-исследовательскими институтами"[22].
Это, в частности, объясняется тем, что одним из важнейших критериев человеческого капитала является качество образования, которое предопределяется позициями ведущих национальных университетов на международном уровне. Высокие места в наиболее популярных мировых рейтингах, таким образом, становятся своеобразной визитной карточкой не только государств, но и для любого университета, поскольку они характеризуют лидерство страны, а также на них ориентируется все больше абитуриентов и инвесторов как внутри страны, так и за рубежом, т.е. привлекательность. Аналогичным образом и позиция ведущих национальных университетов не только на мировом рынке образовательных услуг, но и в политике, науке, уровне развития технологии, влияет на положение государства в современном мире.
Отсюда объективная оценка позиции, как государства, так и его университетов крайне важна, ибо она дает представление не только о состоянии образования в стране, но и в более широком контексте - о национальной экономике и качестве политической системы, а в целом - о состоянии национальной безопасности. Роль университетов в этом не просто большая, а решающая. И эта роль стремительно возрастает. Как точно заметил российский ученый С. Магарил, "мы несем ответственность за то, какую элиту продуцируют российские университеты"[23].
Действительно, качество национальной элиты и общества во многом сегодня определяется качеством университетов, чьи выпускники становятся костяком формирующегося креативного класса страны. И, что немаловажно, эти выпускники все чаще становятся активной движущей силой социального развития, а, нередко, и социальных революций. Так, выпускники университетов сыграли важнейшую роль в событиях "арабской весны" 2011 года, но они же стали и основной частью протестных выступлений в России 2011-2012 годов. Причем, по оценкам социологов, в Москве они стали главной движущей силой протестных настроений.
На мой взгляд, протесты 2011-2012 годов ясно делятся на две группы: протесты радиальной оппозиции западников - либералов, которые составляют меньшинство участников. И протесты граждан, которые недовольны современным нравственным состоянием общества, его деградацией, "испарения" в нем морали[24]. Университеты в этих процессах играют ключевую роль. Они не только формируют костяк будущего креативного класса, но и закладывают нравственные основы его выпускников. Что, естественно, непосредственно влияет на все развитие общества.
Эта социальная функция российских университетов явно недооценивается. Развитие университетов во многом будет усиливать это социальное и нравственное влияние, возможно, соизмеряемое уже в ближайшем будущем со значением в первой половине ХХ века промышленного (организованного) пролетариата.
Поэтому проблема мировых критериев государств и университетов и их рейтингования выходит далеко за пределы собственно проблемы оценки качества университетов, их рейтингов или даже национального образования. Можно сказать, что сегодня рейтинг университета во многом отражает рейтинг страны, ее способность влиять на мировые процессы. Во втором десятилетии XXI века стало очевидно, что страна, обладающая наибольшим национальным человеческим капиталом обладает и наибольшей конкурентоспособностью. Также очевидным стало и то, что влияние той или иной страны в мире определяется уже не только и не столько финансово-экономической или военной мощью, но и ее позициями и способностью влиять на культуру, науку и образование. Примечательно, что В. Путин впервые обратил на эту особенность внимание в феврале 2012 года накануне президентских выборов. "Для России, - сказал он, - существует возможность не только сохранить свою культуру, но и использовать ее как мощный фактор продвижения на глобальных рынках"[25].
Особенное значение такое влияние приобретает в связи с процессами евразийской интеграции, активизированными осенью 2011 года. Подготовка элит - обязательное условие интеграции на постсоветском пространстве.
И университеты могут сыграть в этом решающую роль. Пока что существует тенденция оттока студентов из СНГ в Европу и другие страны.
Характеристика ведущих исследовательских университетов России[26]
 Не случайно на Западе, прежде всего в Англии, США, а также Китае рейтингованию университетов уделяется очень много внимания: ведущие издания проводят дорогостоящие исследования и публикуют их результаты в ведущих СМИ. Так, в октябре 2009 года издание "Times Higher Education" опубликовало рейтинг 200 ведущих университетов мира, а в феврале 2010 года журнал "US News and World Report" расширил этот рейтинг до 400 ведущих мировых университетов. Составители этих рейтингов не скрывают цели такой работы. По мнению "US News and World Report", "расширенные списки наглядным образом демонстрируют хорошие позиции американских учебных заведений в сравнении с вузами других стран. Так, среди лучших 400 университетов (в мире) 62% составляют вузы семи стран":
США - 87 университетов (22%);
Великобритания - 47 университетов (12%);
Германия - 32 университета (8%);
Австралия - 22 университета (6%);
Япония - 19 университетов (5%);
Канада - 19 университетов (5%);
Франция - 17 университетов (4%)[27]
Авторы рейтинга откровенно признают, что "...американская модель высшего образования сегодня копируется университетами и системами высшего образования во многих других странах...>>[28]. На самом деле, речь идет не только об американской модели образования, но и американской модели организации науки, экономики и общественно-политической жизни, а в целом о лидерстве "американского образа жизни".
Мы, в России, оказались перед принципиально новыми для нас проблемами адекватной оценки страны и общества, которые проявляются в рейтинговании национальных университетов уже на международном уровне.
Собственные оценки (которые и прежде имели для нас неоднозначное значение) перестали выполнять свою функцию. Мы должны либо согласиться с методикой рейтингования, разработанной за рубежом и перестроить в соответствии с ее требованиями свою высшую школу, либо разработать свою методику, которая стала бы авторитетной для мирового образовательного сообщества. Этот выбор необходимо сделать в короткие сроки, ибо результаты можно будет ожидать лишь через 3-5 лет. Так, рейтинг "Times" и "US News and World Report", например, основывается преимущественно на опросах, проводимых за последние 3 года.
Следует отметить и такой феномен - "конкуренцию" университетам-лидерам начинают составлять отдельные известные ученые, которые читают свои курсы лекций в интернете. Так, известный немецкий ученый из Стэнфорда С. Трун начал читать курс, на который "записались" 160 тыс. студентов (осталось, правда, 28 тыс.). Как считают некоторые специалисты, "...какое будущее уготовано вузам, если мир станет одним большим университетским городком? Конкуренция между ними усилится: студенты смогут делать свой выбор независимо от времени и пространства. Элитарным американским университетам придется доказывать, что они и правда достигают превосходных успехов, как в исследовательской, так и в образовательной сфере, а не только пользуются возможностью выбирать лучших из большого количества сильных абитуриентов"[29].
Необходимо отметить, что прошли времена, когда российская наука и образование, хотя и серьезно пострадали, но всего лишь сохранились. Сегодня перед ними стоят задачи обеспечить наукоемкую, инновационную экономику лучшими кадрами, а общество - гражданами, обладающими высоким качеством человеческого потенциала. В условиях, когда потребности образования и, особенно, науки в университетах по большому счету нередко игнорируются.
Добавлю, что и в условиях растущего социального расслоения в 2000-2012 годы[30].
Как видно из этих данных, проблема расслоения стоит крайне остро, в т.ч. и для университетского образования.
Поэтому российским университетам, всей высшей школе, необходимо не только ускорено развиваться, но и настойчиво фиксировать свои позиции на мировом конкурентоспособном уровне, в том числе и с помощью авторитетных рейтингов. К сожалению, сегодня это не так. Простой пример - пока что менее 10 российских университетов вошли в мировой рейтинг лучших 500, причем только МГУ - в первую сотню, а в 2011 году опустился еще ниже. Такое восприятие российских университетов, а в целом - нашей страны, на мой взгляд, не отражает реальности.
Этому способствует не вполне адекватное восприятие российской элиты. Сегодня существует, как минимум, две весьма спорные точки зрения в российской элите и образовательном сообществе о месте российского образования вообще и университетов, в частности. Не секрет, что многие, в том числе и во властной элите, считают, что российское высшее образование перестало быть конкурентоспособным. Иногда даже говорят о необходимости его принципиальной замены некими новыми структурами, будто бы доказавшими свою эффективность. И в качестве примера приводятся именно относительно низкие рейтинги, занимаемые российскими университетами в мировом "табели о рангах". В том числе речь идет, например, и о МГИМО(У). Не случайно рейтинги университетов и образования "совпадают" с общероссийскими, в особенности в тех областях, где речь идет об общественном устройстве и качестве государственного управления. Так, по общему "рейтингу счастья" Россия занимает 57 место, по экономическим показателям - 34-е место, по уровню жизни - 82-е[31], а по уровню коррупции - на 147 месте из 180[32]. Большое значение имеют инвестиционные рейтинги. Так, кризис 2008 года привел к тому, что впервые за 10 лет кредитные рейтинги России по итогам развития за этот год сократились. Агентство Standard & Poor`s (S&P) понизило сразу несколько оценок. Долгосрочный и краткосрочный кредитные рейтинги по обязательствам в иностранной валюте понижены с ВВВ+/А-2 до ВВВ/А-3. Кроме этого, уменьшен долгосрочный кредитный рейтинг по обязательствам в национальной валюте - с А- до ВВВ+ (краткосрочный рейтинг подтвержден на уровне А-2). Понижена также оценка риска перевода и конвертации валюты для российских несуверенных заемщиков - с ВВВ+ до ВВВ[33].
_____________
[1] Этот материал подготовлен в соавторстве с О.А. Подберезкиной.
[2] Материалы Комиссии при президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России / Москва, Кремль, 19 января 2010 г.
[3] Торкунов А.В. Дефицит демократии и международное сотрудничество // Международные процессы. 2009. Сентябрь-декабрь. N 3 (27).
[4] Кукол Е. Лифт наверх // Российская газета. 2012. 19 марта. С. 4.
[5] Подробнее: Подберезкин А.И., Большова Н.Н., Подберезкина О.А. Современные университеты - кузница идей, технологий и креативность класса // Вестник МГИМО(У). N 2 (23). 2012.
[6] Ивженко Т.Г. Украинцам прививают толерантность // Независимая газета. 2012. 19 марта. С. 12.
[7] Варламова Д. Ни один российский вуз не попал в рейтинг 100 лучших университетов // Комсомольская правда. 2012. 15 марта. С. 3.
[8] Савицкая Н. В вузы - без экзаменов и бесплатно // Независимая газета. 2012. 2 марта. С. 3.
[9] Любимов Л. Ученые - это качество, а не количество // Известия. 2012. 29 марта. С. 9.
[10] Жебит М. Развитие инноваций в госкомпаниях отстает от плана // Известия. 2012. 10 марта. С. 1, 3.
[11] Савицкая Н. Эксперты из Азии против МГУ им. М.В. Ломоносова // Независимая газета. 2012. 20 марта. С. 8.
[12] См., подробнее: Любимов Л. Ученые - это качество, а не количество // Известия. 2012. 29 марта. С. 9.
[13] Абанкина И.В. Университеты в постиндустриальной экономике // NtwScientist. 2011. 7 сентября. N 1 (10). С. 8.
[14] Абанкина И.В. Университеты в постиндустриальной экономике // NtwScientist. 2011. 7 сентября. N 1 (10). С. 10.
[15] Костин А. Учить, всматриваясь в завтра // Известия. 2012. 29 февраля. С. 1.
[16] Фененко А. Кризис евроатлантизма // Независимая газета. НГ-дипкурьер. 2012. 20 февраля. С. 1.
[17] Махутов Н.А., Кузык Б.Н., Абросимов Н.В. Прогнозные показатели социально-экономического и научно-технического развития России до 2030 года. М.: РАН, 2010. С. 22.
[18] Куйбида А. Самые богатые вузы - в Петербурге // Известия. 2012. 27 февраля. С. 1.
[19] На гуманитарные науки обратили внимание / Эл. СМИ: Портал МГИМО(У) 6 марта 2012 г. URL: http://www.mgimo.ru
[20] Материалы Комиссии при президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. М.: Кремль, 19 января 2010. С. 9.
[21] Лукьянов С. ВУЗ-2020 // NewScientist. 2011. N 1 (10). С. 14.
[22] Когда ученья в радость // Известия. 2012. 16 февраля. С. 5.
[23] Магарил С. Поиски социального качества // Независимая газета. НГ-наука. 2011. 9 февраля. С. 12.
[24] Юрьевич А.В. "Асоциальная социализация" как основа нравственной деградации общества // Вестник российской академии наук. 2011. Т. 81. N 1. С. 3.
[25] Путин В.В. Россия и меняющийся мир // Московские новости. 2012. 27 февраля. С. 3.
[26] URL: http://arts2010.strf.ru/edu_base/
[27] Рейтинг лучших университетов мира от US News & World Report. 27.02.2010. URL: http://eduabroad.ru/journal/27.02.2010/6
[28] URL: http://www.usnews.com/articles/education/2010/02/25/
[29] Фербеет М. Университеты для масс 2.0 // Профиль. 2011. 26 декабря. С. 67.
[30] Башкатова А. Расслоившаяся Россия // Независимая газета. 2012. 5 марта. С. 3.
[31] Уровень жизни Рейтинги стран мира: рейтинги России, Украины... URL: http://www.7sekretov.ru/ world-ranking
[32] Наумов И. Рейтинги России опять испортила коррупция // Независимая газета. 2008. 24 октября. С. 1.
[33] Россия теряет резервы и рейтинги. URL: http://www.gazeta.ru/financial/ 2008/12/08
Док. 653938
Опублик.: 06.09.12
Число обращений: 0
Книга 1. Человеческий капитал и посткоммунистическая идеология
|
