Самый обыкновенный Рудольф или же `новая профессия`?Назад
Самый обыкновенный Рудольф или же `новая профессия`?
Юрий Минералов
(В сокращении - "Литературная Россия", 2005, N40)
29 сентября 2005 года по телеканалу "Культура" был показан обозначенный как "документальный" фильм "Во глубине Сибири. Валентин Распутин". В нем на экране многократно появлялся В. Г. Распутин, который много и наговорил. Если бы на экране появлялся и наговорил не он, а, скажем, покойный Астафьев, то растущего тягостного недоумения лично у меня бы не возникло - с духовной эволюцией Виктора Петровича всё всем давно ясно. Однако автор "Уроков французского", "Рудольфио", "Живи и помни" и т. д., лауреат Государственной премии СССР (и других советских премий) В. Г. Распутин, повествующий, как бедно и плохо он (филолог с дипломом, журналист и член Союза писателей) жил в Советском Союзе, как сочинял ради заработка и как денег ради взялся писать "Живи и помни", - это нечто неожиданное.
В полемику тут вступать даже смешно. Просто знаю, что я сразу после войны не страдал в Сибири ни от какой "бедности" (как не страдали от нее и окрестные ребятишки).
Я с младенчества вырастал в заштатном шахтерском Черногорске (Красноярский край) - как раз "во глубине сибирских руд", а затем с семи лет в старом районе промышленного и шахтерского Сталинска (Кемеровская область, ныне Новокузнецк). В школе почему-то преобладали именно "уроки французского" (немецкий тоже был, но ребята его изучать, понятно, не хотели). Не было вокруг супермаркетов и "новорусских" хором, но были дома пионеров, пионерские лагеря - было счастливое детство. Страна заботилась о нас - почти все в классе (где я едва ли не один происходил "из интеллигентов") получили высшее образование. Я после школы поехал в Москву и тут же поступил в МГУ. Со мной учились парни и девушки из самых разных мест - в том числе из различных мест Сибири. Для забывших добавлю: учились все совершенно бесплатно, а поступали без дорогостоящих репетиторов. Просто понятия о них не имели. Люди вокруг не хныкали, любили свою великую Родину и вырастали ее благодарными гражданами. К слову сказать, отец мой был сыном священника и до войны немало по этой причине "претерпел", как и вся его семья. Но детей вырастил патриотами, а не искателями, где б деньжат поиметь.
Много позже (при Горбачеве, хорошем знакомом В. Г. Распутина) гражданам СССР начали "промывать мозги", теперь сие продолжается соответственно в отношении граждан России. Однако это совсем другая история, и писателю земли русской лучше всего иметь против такого промывания профессиональный иммунитет. Тем более писателю, которого, как говорится, "в школе изучают".
Как все же понять ошеломляющие телевизионные речи В. Г. Распутина? Допустим, сломался человек, ослабел, возраст... Но можно и сломавшись, хотя бы отмолчаться. Представим на секунду: 1941 год, середина октября. На Бородинском поле единственная 32-я дивизия сибирских стрелков В. И. Полосухина, 15 тысяч человек (в основном, по списочному составу, черногорские и сталинские шахтеры), бьется против 50 тысяч гитлеровцев и 400 танков (легковооруженные сибиряки тогда отбросили фашистов и спасли Москву). А в это время кто-то в Москве паникует и приговаривает: "Мы, которым не дано победить...>> Что бы было от людей такому говоруну?! И неужели непонятно, что сегодня ситуация для страны и народа, о судьбе которого так печется писатель, куда страшнее?
Виктор Сергеевич Розов тоже был писателем, крупнейшим современным драматургом. И Розов не сломался до конца, хотя понимал и говорил, что в нашу Родину сейчас вцепились все злобные силы на планете.
Сидел В. Г. Распутин на экране рядом с православными иконами. Что ж, верующим заповедано искать на земле не материальных, а духовных богатств. Парадоксально, но при всех атеистических заблуждениях именно эти богатства буквально расцветали в СССР. Сдается, мы с В. С. Розовым жили в одном Советском Союзе, а В. Г. Распутин в другом... И Сибири у нас разные.
Постскриптум:
Что до повести "Живи и помни", то она сразу после своего выхода не вызвала у меня как читателя и литературоведа никакого особого интереса. Она показалась мне скроенной по лекалам Василя Быкова, Константина Воробьева и иных подобных авторов, склонных муссировать "трагические противоречия" и всякие "экзистенциальные" метания героев, эксплуатируя сюжетику военных лет. У В.Г. Распутина мне тогда умеренно нравилась лишь повесть "Рудольфио". Заинтересовался я им только в конце 80 - начале 90-х годов, когда он стал печатать дерзкую национал-патриотическую публицистику, за которую подвергался неистовой бесовской травле, и я его от всей души жалел. Потом он написал отличный рассказ "В ту же землю", но до его уровня, по моему убеждению, более никогда не поднимался.
