Под утро из полки Березкина в штаб дивизии сообщили, что окруженные в
доме "шесть дробь один" люди прорыли ход, столкнувшийся с заводским
бетонированным туннелем, и вышли в цех Тракторного завода. Дежурный по
штабу дивизии сообщил об этом в штаб армии, там доложили генералу Крылову,
и Крылов приказал доставить к нему для опроса одного из вышедших. Офицер
связи повел паренька, выбранного дежурным по штабу, на командный пункт
армии. Они пошли оврагом к берегу, и паренек дорогой вертелся, задавал
вопросы, беспокоился.
- Мне нужно домой возвращаться, я только разведать туннель должен был,
чтобы раненых вынести.
- Ничего, - отвечал офицер связи. - Идешь к командирам постарше твоего,
что прикажут, то и будешь делать!
По дороге паренек рассказал офицеру связи, что в доме "шесть дробь
один" они сидят третью неделю, питались одно время картошкой, сваленной в
подвале, воду брали из котла парового отопления и до того допекли немцев,
что те присылали парламентера, предлагали пропустить окруженных на завод,
но, конечно, командир (паренек называл его "управдомом") велел в ответ
вести стрельбу всем оружием. Когда они вышли к Волге, парень лег и пил
воду, а напившись, бережно стряхнул на ладонь капли с ватника и слизал их,
как голодный крошки хлеба. Он сказал, что вода в котле парового отопления
сгнила и первые дни все страдали от нее желудочными болезнями, но управдом
приказал кипятить воду в котелках, после чего желудочные болезни
прекратились. Потом они шли молча. Паренек прислушивался к ночным
бомбардировщикам, глядел на небо, расцвеченное красными и зелеными
ракетами, шнурами трассирующих пуль и снарядов. Он поглядел на вялое и
утомленное пламя все еще не гаснущих городских пожаров, на белые орудийные
вспышки, на синие разрывы тяжелых снарядов в теле Волги и все замедлял
шаги, пока офицер связи не окликнул его:
- Давай-давай, веселей!
Они шли среди береговых камней, мины со свистом неслись над ними, их
окликали часовые. Потом они стали подниматься тропинкой по откосу, среди
вьющихся ходков, среди блиндажей, врубленных в глиняную гору, то
поднимаясь по земляным ступенькам, то стуча каблуками по дощатым кладкам,
и наконец подошли к проходу, закрытому колючей проволокой, - это был
командный пункт 62-й армии. Офицер связи поправил ремень и пошел ходом
сообщения к блиндажам Военного совета, отличавшимся особой толщиной
бревен.
Часовой пошел звать адъютанта, на мгновение из-за полуприкрытой двери
сладостно блеснул свет настольной электрической лампы, прикрытой абажуром.
Адъютант посветил фонариком, спросил фамилию паренька, велел ему
обождать.
- А как же я домой попаду? - спросил паренек.
- Ничего, язык до Киева доведет, - сказал адъютант и строго добавил: -
Зайдите в тамбур, а то еще миной ударит и буду в ответе перед генералом.
В теплых полутемных сенцах паренек сел на землю, привалился боком к
стене и уснул.
Чья-то рука сильно тряхнула его, и в сонный сумбур, смешавший в себе
боевые жестокие вопли прошедших дней и мирный шепот родного, давно уж не
существующего дома, ворвался сердитый голос:
- Шапошников, скорей к генералу...
viperson.ru
Док. 654948
Перв. публик.: 27.10.90
Последн. ред.: 08.10.12
Число обращений: 0
Василий Гроссман. Жизнь и судьба
|
