Командир пришедшего с юга танка доложил по радио командиру роты о
произошедшем соединении на окраине Калача. Он добавил несколько слов о
том, что ребята с Юго-Западного фронта оказались славными и что с ними
было распито по сто грамм.
Донесение стремительно пошло вверх, и через несколько минут командир
бригады Карпов доложил комкору о произошедшем соединении.
Новиков чувствовал атмосферу любовного восхищения, возникшую вокруг
него в штабе корпуса.
Корпус двигался почти без потерь, в срок выполнил поставленную перед
ним задачу.
После отправления донесения командующему фронтом Неудобнов долго жал
руку Новикову; обычно желчные и раздраженные глаза начальника штаба стали
светлей и мягче.
- Вот видите, какие чудеса могут творить наши люди, когда нет среди них
внутренних врагов и диверсантов, - сказал он.
Гетманов обнял Новикова, оглянулся на стоявших рядом командиров, на
шоферов, вестовых, радистов, шифровальщиков, всхлипнул, громко, чтобы все
слышали, сказал:
- Спасибо тебе, Петр Павлович, русское, советское спасибо. Спасибо тебе
от коммуниста Гетманова, низкий тебе поклон и спасибо.
И он снова обнял, поцеловал растроганного Новикова.
- Все подготовил, изучил людей до самой глубины, все предвидел, теперь
пожал плоды огромной работы, - говорил Гетманов.
- Где уж там предвидел, - сказал Новиков, которому было невыносимо
сладостно и неловко слушать Гетманова. Он помахал пачкой боевых донесений:
- Вот мое предвидение. Больше всего я рассчитывал на Макарова, а Макаров
потерял темп, потом сбился с намеченной оси движения, ввязался в ненужную
частную операцию на фланге и потерял полтора часа. Белов, я был уверен, не
обеспечивая флангов, вырвется вперед, а Белов на второй день, вместо того
чтобы обойти узел обороны и рвать без оглядки на северо-запад, затеял
волынку с артиллерийской частью и пехотой и даже перешел к обороне,
затратил на эту ерунду одиннадцать часов. А Карпов первым вырвался к
Калачу, шел без оглядки, вихрем, не обращая внимания на то, что творится у
него на флангах, первым перерезал немцам основную коммуникацию. Вот и
изучил я людей, вот все заранее предвидел. Ведь я считал, что Карпова
придется дубиной подгонять, что он только и будет по сторонам оглядываться
да обеспечивать себе фланги.
Гетманов, улыбаясь, сказал:
- Ладно, ладно, скромность украшает, это мы знаем. Нас великий Сталин
учит скромности...
В этот день Новиков был счастлив. Должно быть, он действительно любил
Евгению Николаевну, если он и в этот день так много думал о ней, все
оглядывался, казалось, вот-вот увидит ее.
Снизив голос до шепота, Гетманов сказал:
- Вот чего в жизни не забуду, Петр Павлович, как это ты задержал атаку
на восемь минут. Командарм жмет. Командующий фронтом требует немедленно
ввести танки в прорыв. Сталин, говорили мне, звонил Еременко, - почему
танки не идут. Сталина заставил ждать! И ведь вошли в прорыв,
действительно не потеряв ни одной машины, ни одного человека. Вот этого я
никогда тебе не забуду.
А ночью, когда Новиков выехал на танке в район Калача, Гетманов зашел к
начальнику штаба и сказал:
- Я написал, товарищ генерал, письмо о том, как командир корпуса
самочинно задержал на восемь минут начало решающей операции величайшего
значения, операции, определяющей судьбу Великой Отечественной войны.
Познакомьтесь, пожалуйста, с этим документом.
viperson.ru
http://lib.ru/PROZA/GROSSMAN/lifefate.txt
Док. 655562
Перв. публик.: 08.11.90
Последн. ред.: 25.10.12
Число обращений: 0
Василий Гроссман. Жизнь и судьба
|
