По мере того как приближались к завершению работы по зенитно-ракетному комплексу (ЗРК) С-25 "Беркут" для ПВО Москвы, все чаще возникало намерение создать аналогичный комплекс для защиты второго города страны - Ленинграда. Однако аресты отца и сына Берия (один из руководителей КБ-1) и последовавшая за этим ревизия программы "Беркут" отодвинули строительство ленинградской системы на более позднее время. Когда же к этому замыслу вернулись, многое изменилось, в том числе требования к ЗРК, поэтому вопрос о второй С-25 отпал сам собой. Теперь нужна была совершенно иная система.
В марте и декабре 1955 года вышли два постановления правительства о начале работ над многоканальными ЗРК для защиты Ленинграда - "Даль" и С-50. Первый из них создавался как принципиально новая стационарная система дальнего действия с использованием последних достижений науки и техники того времени. С-50 в основном базировалась на прежней системе средней дальности С-25, но в соответствии с новыми требованиями разрабатывалась мобильной, с размещением элементов комплекса в железнодорожных вагонах и на платформах.
Головной организацией по С-50, также как ранее по С-25 и С-75, стало КБ-1, а по "Дали" - ОКБ-301 главного конструктора С.Лавочкина. В последнем случае нарушалась сложившаяся традиция, по которой все работы по ЗРК возглавлялись радиоэлектронным КБ. Справедливости ради надо отметить, что ОКБ-301 к тому времени имело достаточно много специалистов по радиоэлектронной технике. А после реорганизации в 1959 г. одно из четырех входивших в его состав КБ - КБ-2 - специализировалось на электрорадиоавтоматике. Его начальником стал Георгий Николаевич Бабакин, которого спустя шесть лет, 21 марта 1965 г., назначили главным конструктором Машиностроительного завода им. С.А.Лавочкина.
Параллельные работы по двум видам зенитно-ракетных систем продолжались недолго - предпочтение отдали "Дали", и в 1957 г. тема С-50 была закрыта.
Интерес руководства страны к комплексу ПВО дальнего действия оказался чрезвычайно велик. И это не удивительно, ведь С-25 и С-75, ракеты которых имели наклонную дальность всего лишь 25 - 40 км, могли обеспечить только оборону отдельных объектов. Любивший образные выражения Н.Хрущев даже назвал "Беркут" "частоколом".
В 1955 г. ОКБ С.Лавочкина приступило к проектированию зенитной ракеты для системы "Даль". Ей присвоили заводской индекс "400?. Эта ЗУР должна была обеспечить оборону крупных индустриальных центров от самолетов и крылатых ракет противника, поражая воздушные цели с отражающей поверхностью той, что имел Ил-28. Они могли лететь на высотах до 30 км со скоростями до 3000 км/ч. Для одновременного слежения и наведения 10 ракет на любое число целей из 10 в наземную часть системы была включена мощная цифровая ЭВМ.
Определение координат в системе "Даль" осуществлялось при помощи локаторов кругового обзора. Их проектирование велось сначала в ОКБ-37 министерства радиотехнической промышленности, а затем - в НИИ-244 МРТП. В состав комплекса входили две такие РЛС, с которыми конструктивно совмещалась система активного "запроса - ответа" (САЗО), использовавшая общие с ними антенно-поворотные устройства. Важным элементом была управляющая машина наведения (УМН), разрабатывавшаяся СКБ-245 и предназначавшаяся для автоматического сопровождения целей и ракет. Она формировала все необходимые команды и передавала их на ракеты через станцию передачи команд (СПК).
Предварительные исследования по теме "Даль" ОКБ удалось завершить в середине 1956 г., а в апреле следующего был выпущен эскизный проект ракеты "400?. Однако он почти сразу подвергся значительной переделке, которую завершили к августу того же года. В соответствии с апрельским вариантом ракету планировалось делать одноступенчатой, а по второму - двухступенчатой: со стартовым ускорителем и маршевой ступенью. Ускоритель должен был оснащаться РДТТ ПРД-70 конструкции ОКБ-81. Для стабилизации ракеты на начальном участке траектории на ускорителе устанавливались четыре крыла, расположенные в двух взаимно перпендикулярных плоскостях.
Маршевая ступень имела нормальную схему. Четыре консоли крыла с элеронами размещались в средней части ее корпуса в двух взаимно перпендикулярных плоскостях, а на хвостовой устанавливались воздушные рули. Она оснащалась двухкамерным ЖРД Р01-154 с турбонасосной системой подачи топлива, конструкции ОКБ-154 главного конструктора С.Косберга. Стартовая масса ракеты составила 8757 кг.
Взлетала ЗУР "400? под углом 45 град. к горизонту со специальной подъемно-пусковой установки. На участке работы ускорителя управление полетом не производилось, ракета только стабилизировалась элеронами, расположенными на крыльях ускорителя. На следующем участке она управлялась радиокомандами с земли, которые от бортовой станции передачи команд поступали в автопилот АП-69Б, конструкции ОКБ-923. Текущие координаты ЗУР определялись САЗО, бортовая аппаратура которой была объединена с бортовой аппаратурой СПК - САЗО-СПК, разработанной НИИ-33 ГКРЭ. После "захвата" цели управление передавалось на радиолокационную головку самонаведения "Зенит", созданную в НИИ-17 ГКРЭ. Поражение летательного аппарата осуществлялось осколочной боевой частью, подрыв которой производился по команде радиовзрывателя "Гриф" (НИИ-504) после попадания цели в зону эффективного поражения. Он же служил для самоликвидации ракеты в случае промаха.
В последних числах 1958 г. первые ракеты "400? вышли на заводские летные испытания. Поскольку дальность их полета значительно превосходила возможности полигона Капустин Яр, то испытания проводились в Сары-Шагане, неподалеку от того места, где уже летали антиракеты П.Грушина. К сожалению, не все складывалось как хотелось, и систему "Даль" так и не удалось довести до состояния, приемлемого для принятия ее на вооружение.
Видимо, спрогнозировать ход работ по совершенно новым, не имеющим аналогов темам в принципе невозможно, и поэтому все сроки задавались исключительно произвольно. Как правило, они были намного меньше, чем того требовали обстоятельства дела. Пользуясь таким нехитрым приемом, руководителя любого предприятия всегда можно было обвинить в затягивании работ и потребовать их ускорения вне зависимости от имеющихся возможностей. Иногда этот прием приводил к катастрофическим последствиям.
Как известно, у Семена Алексеевича Лавочкина было больное сердце, и тяжелый климат полигонов для него совершенно не подходил. Поэтому весной 1960 г., когда в Сары-Шагане шли испытания "четырехсотки", он остался в Москве. На одном из банкетов по поводу какого-то знаменательного события Н.Хрущев в самой категоричной форме сказал Лавочкину, что работы по "Дали" идут не очень успешно, потому что во время испытаний генеральный конструктор находится в Москве. Семену Алексеевичу пришлось отправиться на полигон, где он 9 июня скоропостижно скончался от сердечного приступа, не дожив трех месяцев до своего шестидесятилетия. Смерть генерального , несомненно, наложила отпечаток на дальнейший ход событий.
Работы по ЗУР на 301-м заводе, который к тому времени назывался Машиностроительным заводом имени С.А.Лавочкина, продолжались еще два с половиной года под руководством главного конструктора М.М.Пашинина. Другого главного конструктора Н.Чернякова вместе с группой ведущих специалистов перевели в ОКБ-52 по требованию его генерального конструктора В.Челомея. Это тоже ослабило лавочкинское ОКБ.
Несмотря на все усилия, отработка "Дали" шла со значительным отставанием от заданных сроков. Самым "тонким местом" оказалась УМН. К тому же, на 82-м заводе никак не удавалось начать серийный выпуск ракет "400?. Эти и другие причины привели к тому, что испытания комплекса "Даль" в замкнутом контуре с РЛС-1, САЗО-1 и УМН начались только в январе 1962 г. Однако и тогда система оставалась еще очень "сырой". Хотя правильность построения контура управления ЗУР "400? была подтверждена, за время испытаний в замкнутом контуре не сбили ни одного самолета-мишени Ил-28. Причина - отказы электро-вакуумных приборов, которые неоднократно приводили к неполадкам в работе наземной и бортовой аппаратуры.
Во второй половине 1960 г. в ОКБ им. С.А.Лавочкина велось проектирование систем "Даль-М" и "Даль-2?, закончившееся выпуском, соответственно, эскизного и аванпроекта. Эти комплексы являлись дальнейшим развитием "Дали" с еще большей дальностью действия.
Наверное, "Даль" все-таки удалось бы довести до необходимого уровня надежности, если бы не вмешательство "внешних" сил. В 1962 г. столкнулись интересы двух ведущих ракетных КБ страны - С.Королева и В.Челомея. Последний к этому времени занимался не только крылатыми ракетами для ВМФ, но и баллистическими. Оба руководителя претендовали на территорию бывшего артиллерийского завода В.Грабина, и за каждым из них стояли влиятельные силы. В этой борьбе Машиностроительный завод им. С.А.Лавочкина стал "разменной картой". Его по предложению Первого заместителя Председателя Совета Министров СССР Д.Устинова передали Челомею, а Королев получил грабинский завод. С конца декабря 1962 г. до ноября 1964-го ОКБ и опытный завод им.С.А.Лавочкина были временно разделены и полностью переориентированы на тематику ОКБ-52, причем ОКБ стало называться филиалом N3 ОКБ-52.
В итоге этой реорганизации в декабре 1962 г. все работы по ЗРК на предприятии, носящем имя Лавочкина, были прекращены. Одним зенитно-ракетным КБ в стране стало меньше, а под Ленинградом на долгие годы остались десятки заброшенных сооружений, стартовых позиций и укрытий для ракет.
На ноябрьском параде 1963 г. несмотря на то, что работы по системе "Даль" уже не велись, по Красной площади впервые провезли ЗУР "400?, после чего она стала одной из самых популярных участниц парадов. При ее появлении диктор обычно говорил: "А сейчас по Красной площади провозят высокоскоростные ракеты-перехватчики воздушных и космических целей". "Четырехсотка" даже получила обозначение по западной классификации - "Griffon" SA-5. Через несколько лет, видимо разобравшись, что такая ЗУР на вооружение так и не поступила, НАТОвские специалисты присвоили этот индекс грушинской ракете В-860 комплекса С-200.
