Как финансист едва не обрушил советско-польские отношенияНазад
Как финансист едва не обрушил советско-польские отношения
Иностранной делегации пришлось вспомнить о межнациональной терпимости
Мои новые истории о финансистах из книги "Жизнь и удивительные приключения в мире финансов", которая готовится к выходу, доказывают важность знания иностранных языков и проявления межнациональной терпимости. В одной из них Илья Ломакин ("Еврофинанс-Моснарбанк") чуть было не обрушил советско-польские отношения, а Иран из-за него едва не заговорил по-арабски.
Рассказывает Илья Константинович Ломакин, директор "Русско-Иранского банка" в Тегеране (1973-1978), а позже - заместитель управляющего отделения" Моснарбанка" в Сингапуре (1983-1988 и 1992-1995). В настоящее время - главный исполнительный директор "Еврофинанс-Моснарбанка":
После окончания института в начале 70-х годов меня взяли на работу в Главное валютное управление Государственного банка СССР. Поручили заниматься протокольной работой; управления внешних связей в банке ещё не было. Практически одному приходилось заниматься организацией встреч и проводов иностранных делегаций, прибывающих в банк, и в связи с этим случались досадные недоразумения.
Однажды в Москве проводилась сессия Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). В ней участвовали министры финансов и председатели центральных банков стран- участниц. И вот мне поручили приобрести билеты в Большой театр для нашего министра Василия Федоровича Гарбузова, председателя Госбанка Мефодия Наумовича Свешникова и их польских коллег. А давали в тот день в Большом оперу "Иван Сусанин".
Билеты нам достались хорошие, мы сидели во втором ряду партера, где я ловил любые пожелания начальства: покупал программки, готов был в любой момент принести воды... Наконец спектакль начался, и зал утих. Когда же со сцены понеслись проклятия полякам, я понял, что совершил большую ошибку. И убедился в этом, услышав громкий голос Василия Фёдоровича, известного своей резкостью и строгостью: "Какой м..ак брал билеты!?"
Я был уверен, что пришёл конец моей карьере! Но обошлось. Более того, видимо, я сумел проявить себя на этом участке, и через два года меня направили учиться на специальный факультет Института восточных языков при МГУ - изучать арабский язык. В арабском мире у нас был один банк - в Ливане (отделение "Моснарбанка" в Бейруте). Именно там были нужны выпускники этого спецфакультета. По сокращенной программе я отучился два года, но после обучения меня направили на работу... в Тегеран!
А получилось это так. В 1971 году меня вызвал начальник управления кадров Матвеев, поздравил и сказал, что по представлению Госбанка СССР и решению ЦК КПСС я поеду работать в Иран. Моему удивлению не было конца: "Как в Иран? Я же учил арабский язык!" "А на каком там говорят?" - спросил Матвеев. Пришлось объяснить, что у персов и арабов один "Коран", а язык разный, и в Тегеране надо знать фарси.
Надо сказать, что тогда попасть за границу было очень сложно. Поэтому начальник управления кадров мне посоветовал, чтобы я помалкивал и ехал в Иран. Иначе вычеркнут из списков, и бог знает, когда я вновь попаду за рубеж! В итоге, в 1972 году я успешно уехал в Иран при полной уверенности ЦК, что в Иране говорят на арабском языке.
