Вячеслав Лапидус: Украинский кризис в контексте российской реакцииНазад
Вячеслав Лапидус: Украинский кризис в контексте российской реакции
Эскалация украинского кризиса вызывает серьезную дестабилизацию как внутриполитической ситуации в республике, так региональной и международной обстановки. 1 марта 2014 г. Совет Федерации Федерального Собрания РФ на внеочередном 347-м заседании принял Постановление об использовании Вооруженных Сил России на территории Украины. Одновременно с этим 1 марта 2014 г. принимается Заявление Совета палаты Совета Федерации, в котором выражается обеспокоенность развитием ситуации на Украине, а также Обращение к Президенту России с призывом принять меры по обеспечению безопасности граждан РФ на Украине. Это совпадает целой серией революционных событий, происходящих в Крыму, юго-восточной, южной Украине, связанных с захватом административных зданий, переходом местных военных подразделений под контроль региональных властей, массовыми общественными выступлениями, имеющими пророссийскую направленность.
Данные события вызывают жесткую реакцию стран Запада. 2 марта 2014 г. принимается совместное заявление лидеров "Группы - 7", в котором отмечается приостановка к подготовке саммита "Большой восьмерки", запланированного на июнь 2014 г. в Сочи, выражается поддержка суверенитета и территориальной целостности Украины, отмечается необходимость активизации международных финансовых институтов в вопросе экономического содействия Украине, подчеркивается необходимость решения конфликтных ситуаций между Россией и Украиной путем переговоров при возможной поддержке международных посредников. Достаточно жесткую позицию в рамках украинского кризиса заняла Администрация Б. Обамы. Представителями американской Администрации были озвучены решения о приостановке инвестиционного и торгового взаимодействия с российским правительством, а также о замораживании военного сотрудничества между Россией и США. Более умеренная позиция была обозначена германским руководством, выступившим противником исключения России из "Большой восьмерки" и сторонником формирования международной контактной группы с участием представителей России, Украины, ЕС, ООН с целью разрешения кризиса взаимоотношений между Москвой и новым украинским руководством.
При анализе позиции России в контексте текущего украинского кризиса важно подчеркнуть, что на протяжении 1990-2000-х гг. у России отсутствовала комплексная концептуальная политика на постсоветском пространстве, включая Украину. Россия придерживалась легитимистской политики предпочитая работать исключительно с правящими элитами, и сосредотачивала свое внимание на конкретных сферах, имеющих прагматичный интерес: вопросы газового транзита, порядок ценообразования и оплаты задолженности за российский газ, судьба черноморского флота. При этом относительно незначительное внимание уделялось гуманитарным и культурным элементам двустороннего сотрудничества, включая проблему русского языка. В рамках данной политики Россия выступала гарантом территориальной целостности постсоветских государств, вне зависимости от уровня их взаимоотношений с Россией. Перелом произошел в 2008 г. после возникновения "косовского прецедента" и военного конфликта с грузинским политическим режимом М. Саакашвили. Россия тогда заявила о признании двух территорий: Абхазии и Южной Осетии как самостоятельных государств. Косовский и грузинский прецеденты, по сути, являлись зеркальным отражением друг друга: в каждом из этих случаев Россия и западное сообщество занимали противоположную позицию, апеллируя к международному праву и обвиняя другую сторону в его нарушении.
Подобная ситуация складывается и в рамках нынешнего украинского кризиса. Важно подчеркнуть, что с позиции формального права все участники нынешнего украинского конфликта, в той или иной мере, являются нарушителями действующего законодательства. Текущая коллизия во-многом, спровоцирована весьма избирательным отношением западного сообщества к системе международного права. Россия всегда выступала в роли гаранта системы международного права, в то время как отношение Запада являлось весьма избирательным, и базировалось на использовании практики "двойных стандартов". Военные интервенции стран западного сообщества в Югославию, Ирак, Ливию, вмешательство в сирийский внутриполитический конфликт, давление на иранский режим в отношении контроля над иранской ядерной программой полностью противоречили нормам международного права, и представляли собой яркие примеры подобного поведения.
Смена правящего политического режима на Украине и приход к власти новой правящей элиты, легитимизация этого переворота Западом с точки зрения российского руководства, стало еще одним примером использования практики "двойных стандартов". Подобная позиция была подтверждена 4 марта 2014 г. в беседе В. Путина с представителями СМИ, посвященной ситуации на Украине.
Особую обеспокоенность Москвы вызывают участники и движущие силы революционных событий в Киеве: ведущую роль в них сыграли не европейски-ориентированные либералы и социалисты (как в событиях Оранжевой революции 2004 г.), а представители националистического и ультранационалистического политического спектра. Подобные силы рассматриваются российским руководством как прямые наследники украинских националистов, являвшиеся в период Великой Отечественной войны союзниками нацистской Германии, занимающие антироссийскую позицию по основным вопросам внутри и внешнеполитической повестки. Необходимо подчеркнуть, что вышеуказанная позиция подтверждается некоторыми действиями и высказываниями нового украинского руководства, направленными на ограничение использования русского языка на Украине, в том числе в юго-восточных регионах страны с большой долей русскоязычного населения, попытки захвата административных зданий на юго-востоке Украины, проведение политики люстраций, уничтожение советских памятников, заявление лидера ультранационалистической группировки "Правый сектор" Д. Яроша о необходимости борьбы с Россией совместно с чеченскими сепаратистами.
В этой связи правящая российская политическая элита пытается выработать новую стратегию в отношении Украины. Подобная политика носит во-многом импровизационный характер, базирующаяся не на долгосрочной стратегии, а реагирующая на развитие текущей ситуации. Составными элементами нового курса является поддержка пророссийских сил и элит на юге и юго-востоке Украины, ослабление власти Киева над вышеуказанными регионами и поддержка децентрализации Украины. Открытым остается возможный масштаб подобной поддержки: ограничится ли он экономическим, политическим, финансовым уровнем или потребует российской военной поддержки с целью нейтрализации украинских вооруженных сил и военизированных националистических формирований. Другим неопределенным элементом остается формат децентрализации, который может развиваться в рамках концепции "федерализации", означающей наделение регионов широкими полномочиями, а может привезти к фактическому отделению некоторых территорий, в первую очередь Крыма, от Украины. Данные обстоятельства будут зависеть от дальнейшей эскалации внутриукраинского конфликта и позиции ведущих мировых игроков, характере проводимой политики, учете мнений всех украинских граждан и российской позиции в выработке внутри и внешнеполитического курса Украины.
