***
***
Еду я недавно в Москве в метро. Смотрю, диво, не каждый день встретишь: две женщины лет тридцати-тридцатипяти, туркменки. Обе в шикарнейших панбархатных красных платьях до пят, расшитых шёлком. Золотом обвешаны, как новогодние ёлки. Туркмены в Москве - редкость. Узбеки, таджики, все уже к ним привыкли, ни один ДЭЗ без них не обходится. А вот поезда из Ашхабада в Москву не ходят.
Давно туркменского языка не слышал. Иногда с узбеками или с азербайджанцами говорю, понимают. Основа-то, тюркский.
Встал рядом, привалился к закрытым дверям. Землячки! Прислушался к женскому разговору. Увы, музыку речи слышу, а с отдельными словами проблема. Трындычихи не только в Жмеринке живут. Скорость речи - слов триста-триста пятьдесят в минуту. Где уж тут угнаться. Однако, минут через десять общая тема становится понятной: "мужчины". Но без конкретики. Одна жалуется, вторая дает советы.
Вдруг, первая поворачивается ко мне и на чистом русском спрашивает: "Скажите пожалуйста который час?".
Ну, по инерции и отвечаю на туркменском: "Он бир сагат бяш минут! - Одиннадцать часов пять минут!".
Женщины взглянули на меня, мгновенно покраснели, как их платья, и бегом выскочили из вагона, благо двери не успели закрыться...
Мне стало стыдно. Я же не нарочно. Да и не понял почти ничего из водопада женской лексики. Сам привык к разговору степенному, размеренному с солидными аксакалами, знающими цену каждому слову! Зря они испугались. Мои извинения, дорогие туркменские сёстры!
Док. 674217 Опублик.: 27.08.14 Число обращений: 0
Паркин Владимир Павлович
|