Михаил Александров: О методологии военного планирования НАТОНазад
Михаил Александров: О методологии военного планирования НАТО
Концептуальной основой военного планирования НАТО является текст Североатлантического договора 1949 года, который устанавливает смысл и цели существования альянса. Там, в частности, говорится, что члены блока намерены "гарантировать сохранение свободы, общего наследия и цивилизации своих народов, основанных на принципах демократии, личной свободы и главенства права". Подчеркивается, также что они будут содействовать "стабильности и процветанию Североатлантического региона", а также "полны решимости объединить свои усилия для коллективной обороны и сохранения мира и безопасности".[i]
В этом имеется важное отличие от США, где концептуальная основа военного планирования достаточно размыта, состоит из множества документов, которые могут произвольно меняться, отражая видение той или иной администрации. Понятно, конечно, что такие изменения возможны только в рамках сложного внутриполитического процесса. Но тем не менее, для внесения изменений в концептуальную основу военного планирования Вашингтону нет необходимости отменять ключевые правовые акты, в то время как НАТО пришлось бы вносить изменения в Североатлантический договор. Поэтому и военное планирование НАТО вынуждено оперировать в рамках того контекста и тех ограничений, которые накладывает этот документ.
Так, например, положения о "коллективной обороне" и "сохранении мира и безопасности", обеспечении "стабильности и процветания" в Североатлантическом регионе являются незыблемыми приоритетами при составлении любых военных планов. Это, конечно, не означает, что невозможна расширенная интерпретация этих положений, что как будет показано далее, реально осуществляется в последние годы. Тем не менее, любые попытки сместить приоритеты в военном планировании неминуемо вступают в противоречие с концептуальной основой и затрудняют свободу маневра для тех, кто хотел бы иметь возможность более гибкого и широкого использования потенциала НАТО в мировой политике.
Для конкретизации положений Североатлантического договора, их адаптации к существующей международной обстановке в НАТО периодически принимаются основополагающие документы долговременного характера известные как "стратегические концепции НАТО". Последняя такая концепция была принята в 2010 году.[ii] Ее появлению предшествовала работа группы экспертов, которая была создана по указанию саммита НАТО в Страсбурге в апреле 2009 года. Эта группа, работавшая под руководством бывшего госсекретаря США М.Олбрайт, подготовила доклад, который и лег в основу новой Стратегической концепции альянса.[iii] Оба этих документа - сама концепция и доклад экспертов - позволяют сделать определенные выводы о методологии военного планирования НАТО.
Поскольку сама Стратегическая концепция - более концентрированный документ, то в нем отсутствуют некоторые положения, которые имеются в докладе, либо они даны очень кратко. В частности, в самом тексте концепции нет подробного анализа международной обстановки и роли НАТО в современной конфигурации мировых сил. И в этом состоит одно из отличий от соответствующих документов США. Однако в докладе группы экспертов общая оценка международной обстановки присутствует. Этому посвящена первая глава доклада, которая так и называется "Обстановка в области безопасности". Таким образом, можно говорить о структурной схожести процесса военного планирования НАТО и США.
В первой главе доклада рассматриваются глобальные и региональные тенденции развития международной обстановки. Авторы документа исходят из того, что основной тенденцией мирового развития будет оставаться процесс глобализации и роста взаимозависимости государств. Они, однако, они рассматривают эту тенденцию как противоречивый процесс, который, помимо многих позитивных явлений, также является предпосылкой нарастания конфликтности международной системы. "Глобализация продемонстрировала тенденцию к усилению влияния одних и маргинилизации других, - отмечается в документе. - И хотя она способствует устойчивому развитию общих экономических интересов между государствaми, глобализация не является панацеей от международной подозрительности и соперничества".[iv]
НАТО рассматривается как "краеугольный камень стабильности в Евроатлантическом регионе". Эта мысль сопровождается массой хвалебных заявлений в адрес альянса. Он провозглашается "наиболее успешным военно-политическим союзом в мире". В частности, отмечается, что НАТО "процветает как источник надежды", как "уникальное сообщество, основанное на ценностях и приверженное принципам свободы личности, демократии, прав человека и верховенства закона". А эти ценности и цели, в свою очередь, объявляются "универсальными и вечными".[v] В этом смысле основополагающие документы НАТО очень схожи с соответствующими документами США. Правда, есть и одно существенное отличие: на роль глобального лидера НАТО не претендует. Альянс продолжает рассматриваться как региональная организация, а это в свою очередь предопределяет и более ограниченные цели военного планирования НАТО.
В то же время, из общих рассуждений о глобализации делается вывод о том, что с точки зрения безопасности "события в одном районе мира с гораздо большей вероятностью, чем в прошлом, будут иметь последствия в других местах". И этот вывод, как можно предположить, сделан специально для того, чтобы обосновать, если не глобальную, то по крайней мере, более широкую региональную роль НАТО, выходящую за пределы собственно Евро-Атлантики. Таким образом, можно говорить об определенном компромиссе, между глобалистским подходом Вашингтона и евроцентричном взгляде большинства европейских союзников США. В итоге, военное планирование НАТО на современном этапе приобретает расширенный региональный охват.
К потенциальным источникам нестабильности в самой Европе доклад относит Кавказ и Балканы. Отношения с Россией рассматриваются как противоречивые, содержащие как элементы сотрудничества, так и недопонимания и конфликтности. "Поскольку будущую политику России по отношению к НАТО сложно прогнозировать, альянс должен ставить своей целью сотрудничество, при этом подстраховывая себя от возможности, что Россия может решить двинуться в более враждебном направлении", - отмечается в документе.[vi] Далее рассматривается ситуация в Афганистане, на Ближнем Востоке и в Азиатско-тихоокеанском регионе, Африке и Латинской Америке.
Оценка глобальных и региональных тенденций служит основой для выявления угроз безопасности НАТО. В этом смысле методология США и НАТО совпадает, хотя в оценке угроз имеются определенные отличия. Так, в докладе утверждается, что военная агрессия против членов НАТО "с использованием обычных вооружений" является маловероятной, однако "ее возможность не может игнорироваться". При этом "наиболее вероятные угрозы" будут иметь "неконвенциональный характер". К таковым авторы доклада относят:
удары баллистическими ракетами (в ядерном или обычном оснащении)
атаки террористических групп;
кибератаки различной степени тяжести
перекрытие энергетических и морских коммуникаций
Помимо этого доклад относит к угрозам неблагоприятные изменения климата и мировой финансовый кризис.[vii]
В самой Стратегической концепции угрозы а НАТО сформулированы более развернуто. В разделе "Условия безопасности" этой теме посвящены пункты с 7-ого по 15-ый. Там также утверждается, что угроза нападения на альянс при помощи обычных вооружений мала, но ее нельзя игнорировать. А к основным угрозам документ относит:
- распространение баллистических ракет, ядерного оружия и других видов ОМП;
- международный терроризм;
- конфликты за пределами границ НАТО;
- кибератаки против инфраструктуры, транспорта и важных экономических объектов;
- перекрытие жизненно важных коммуникаций;
- ключевые экологические и ресурсные ограничения, включая риски для здоровья людей и изменение климата.
Особо следует отметить, что в качестве угрозы НАТО видит развитие передовых военных технологий в других странах. "...Ряд важных направлений технического развития - включая разработку лазерного оружия, методов радиоэлектронной борьбы и технологий, препятствующих выходу в космос - приведут к существенным глобальным последствиям и окажут влияние на военное планирование и операции НАТО", - подчеркивается в документе.[viii]
После перечисления указанных угроз процесс военного планирования переходит к следующей стадии - обозначению общих целей, стоящих перед альянсом, и вытекающих из них задач вооруженных сил НАТО. В качестве первой общей цели Стратегическая концепция называет "защиту и оборону территории и населения" НАТО от нападения, включая сдерживание от такого нападения. Из этой общей цели вытекают конкретные задачи вооруженных сил альянса. В документе, в частности, указывается, что ВС НАТО должны:
o поддерживать адекватное сочетание ядерных и обычных сил;
o поддерживать способность обеспечивать параллельные крупные объединенные операции и несколько операций меньшего масштаба по коллективной обороне и кризисному реагированию, в том числе на стратегическом расстоянии;
o создавать и поддерживать мощные, мобильные и готовые к развертыванию обычные силы для выполнения наших обязательств по Статье 5, а также проведения экспедиционных операций, в том числе с помощью Сил реагирования НАТО;
o проводить необходимую подготовку, учения, планирование действий в чрезвычайных ситуациях и обмен информацией, чтобы обеспечить нашу защиту от всего спектра обычных и новых вызовов в сфере безопасности, а также предоставить соответствующие зримые гарантии и поддержку всем странам-членам НАТО;
o обеспечивать возможно более широкое участие стран-членов НАТО в планировании ядерных ролей в рамках коллективной обороны, в базировании ядерных сил в мирное время, а также в механизмах командования, управления и консультаций;
o создавать средства для защиты нашего населения и наших территорий от нападения с использованием баллистических ракет;
o совершенствовать способность НАТО защищаться от угрозы химического, биологического, радиологического и ядерного оружия массового уничтожения;
o совершенствовать нашу способность предотвращать и обнаруживать кибератаки, защищаться и ликвидировать ущерб от них, в частности, используя процесс планирования НАТО для укрепления и координации национальных средств киберзащиты, поместив все органы НАТО под централизованную киберзащиту и лучше интегрируя механизмы НАТО и государств-членов по осведомлению, предупреждению и реагированию на киберугрозы;
o совершенствовать возможности обнаружения и защиты от международного терроризма, в том числе путем расширенного анализа угроз, интенсификации консультаций с партнерами, а также развития соответствующих военных средств, включая помощь в обучении местных сил для самостоятельной борьбы с терроризмом;
o создавать возможности для поддержания энергетической безопасности, в том числе защиты ключевых элементов энергетической инфраструктуры, транзитных зон и линий, для сотрудничества с партнерами, а также консультаций среди стран-членов НАТО на основе стратегического анализа и планирования действий в чрезвычайных ситуациях;
o добиваться, чтобы Североатлантический союз находился на переднем крае в оценке воздействия новых технологий на безопасность и чтобы военное планирование учитывало потенциальные угрозы;
o поддерживать необходимый уровень оборонных расходов, чтобы наши вооруженные силы обладали достаточными ресурсами;[ix]
В рамках второй общей цели НАТО - "обеспечения безопасности путем кризисного регулирования" - Стратегическая концепция предусматривает необходимость "действовать там, где это возможно и необходимо, чтобы предотвращать кризисы, регулировать их, стабилизировать постконфликтные ситуации и поддерживать восстановление". С этой целью НАТО "будет осуществлять постоянный мониторинг и анализ международной обстановки с целью предвидеть кризисы". В случае если это не удалось, НАТО намерена вмешиваться в вооруженные конфликты, чтобы "регулировать происходящие боевые действия". А после их прекращения - способствовать "стабилизации и восстановлению", совместно "с другими соответствующими международными структурами".
Для эффективного осуществления мер кризисного регулирования НАТО намерено:
o расширять обмен разведывательной информацией внутри НАТО, чтобы лучше прогнозировать возникновение кризисов и оптимальные средства их предотвращения;
o совершенствовать доктрину и военный потенциал для экспедиционных операций, включая борьбу с мятежниками, операции по стабилизации и восстановлению;
o формировать адекватный, но скромный потенциал гражданского кризисного регулирования для более эффективного взаимодействия с гражданскими партнерами на основе опыта операций под руководством НАТО. Этот потенциал может быть также использован для планирования, осуществления и координации гражданских мероприятий до тех пор, когда условия позволят передать эти функции и задачи другим структурам;
o совершенствовать интегрированное военно-гражданское планирование по всему спектру кризисов;
o создавать потенциал для обучения и формирования местных сил в зонах кризиса с тем, чтобы местные власти были способны возможно скорее обеспечивать безопасность без международной помощи;
o выявлять и обучать гражданских специалистов из государств-членов, выделяемых странами НАТО для участия в быстром развертывании при определенных миссиях, которые были бы способны работать совместно с нашим военным персоналом и гражданскими специалистами из стран-партнеров и сотрудничающих учреждений;
o расширять и интенсифицировать политические консультации среди стран- членов НАТО, а также с партнерами, как на регулярной основе, так и при действиях на всех этапах кризиса - в преддверии и в ходе кризиса, а также после его окончания.
Наконец, в рамках третьей общей цели - "содействия международной безопасности на основе сотрудничества" - НАТО сосредотачивает внимание в трех областях - продвижение процесса контроля над вооружениями и разоружения; продолжение политики "открытых дверей", предусматривающей возможность присоединения к НАТО "для всех европейских демократий, которые разделяют ценности Североатлантического союза"; и создание "широкой сети партнерских отношений со странами и организациями по всему миру".
Ценность разоружения и контроля над вооружениями объясняется тем, что это позволяет НАТО "обеспечить свою безопасность на минимально возможном уровне сил". В документе указывается, что после окончания "холодной войны" НАТО "резко сократило количество ядерных боеприпасов, размещенных в Европе, и опору на ядерное оружие в стратегии НАТО". Альянс намерен "добиваться создания условий для дальнейших сокращений в будущем".[x]
При этом "любые дальнейшие шаги должны учитывать неравенство с имеющимися у России более значительными запасами ядерного оружия малой дальности". Видимо понимая, что такое неравенство связано с подавляющим превосходством НАТО в обычных силах, в документе провозглашается приверженность "контролю над обычными вооружениями, который обеспечивает предсказуемость, прозрачность, и является средством удержания вооружений на минимально возможном уровне для стабильности". Помимо этого, НАТО подтверждает свой курс на содействие международным усилиям по борьбе с распространением ОМП при помощи "использования наших политических средств и военного потенциала".[xi]
В то же время в документе провозглашается необходимость соблюдения принципа "ненанесения ущерба безопасности для всех стран-членов НАТО". И этот принцип фактически выхолащивает всю суть провозглашенного курса, так как позволяет любому члену альянса, и прежде всего, США наращивать вооружения как ему вздумается.
Применение принципа "открытых дверей" обосновывается тем, что расширение НАТО "существенно способствовало укреплению безопасности стран-членов" НАТО, а "перспектива дальнейшего расширения и дух безопасности, основанной на сотрудничестве, способствовали более широкому прогрессу стабильности в Европе". Те же соображения лежат и в основе концепции "партнерства". В документе отмечается, что "диалог и сотрудничество с партнерами могут внести конкретный вклад в укрепление международной безопасности, защиту ценностей, на которых зиждется Североатлантический союз, в операции НАТО и в подготовку заинтересованных государств к членству в НАТО".[xii] Однако в отличие от членства партнерство предполагает более широкий региональный охват. Партнерами могут быть государства, находящиеся далеко за пределами Евроатлантического региона. К тому же, к партнерам могут относиться не только государства, но и международные организации, например, ООН и Евросоюз.
Примечательно в этой связи, что на практике политика расширения НАТО на восток, явившаяся следствием концепции "открытых дверей" и "партнерства", не только не привела к повышению безопасности НАТО, но наоборот вызвала серьезный конфликт с Россией. Развитие этого конфликта сначала в Грузии, а затем на Украине привело к нарастанию военно-политического кризиса в Европе. Не менее серьезные ошибки были допущены НАТО на Ближнем Востоке. Реализация политики обеспечения безопасности путем кризисного регулирования в отношении Ливии и Сирии вызвала коллапс ливийской государственности и кровопролитную гражданскую войну в Сирии. Это не только не повысило безопасность Европы, но привело к наплыву туда мигрантов из Африки и просачиванию многочисленных террористических групп.
Эти провалы в политике НАТО во многом объясняются тем, что в военном планировании альянса отсутствует опора на полноценное стратегическое прогнозирование. Этот недостаток является общим для военного планирования как НАТО, так и США. Ни в Стратегической концепции, ни в соответствующем докладе экспертов, ни в других основополагающих документах НАТО не видно попыток описать какую-либо внятную картину будущего и проанализировать вероятные сценарии развития международной обстановки. Вместо этого, НАТО также как и США, строит военное планирование на основе анализа тех угроз, которые существуют или просматриваются в настоящий момент.
Одновременно, в методологию военного планирования изначально закладывается принцип стратегической неопределенности. Так, в докладе экспертов о Стратегической концепции альянса прямо заявляется, что "что трудно предложить детальные прогнозы на предстоящие десять лет". А в нынешней обстановке "неопределенность" развития международной обстановки еще более возросла. Поэтому "между сегодняшним днем и 2020 годом международная обстановка будет изменяться как предсказуемым, так и не в предсказуемым образом".[xiii] Понятно, что такие уклончивые формулировки позволяют закладывать в военное планирование все, что угодно, включая совершенно не нужные и необоснованные вещи, а с другой стороны, совершать стратегические просчеты.
В отдельных случаях эти недостатки методологии привели НАТО к ошибочным и даже опасным решениям. Так, ограничившись декларативными заявлениями, НАТО не смогло реалистично оценить вероятные сценарии развития международной обстановки, вызванные своей экспансией на восток. Тот факт, что такое расширение будет воспринято Россией как угроза, и она начнет оказывать возрастающее сопротивление этому процессу, был проигнорирован натовскими политиками. Если же этот факт принимался во внимание, но тем не менее курс на расширение продолжался, то это означает, что натовские стратеги не правильно оценили соотношение сил, складывающиеся в регионе и возможности России по противостоянию экспансии НАТО. В итоге, на Украине началась гражданская война, имеющая потенциал перерастания в крупный военный конфликт.
Справедливости ради надо сказать, что принятая в НАТО процедура принятия решений позволяет частично нивелировать недостатки, связанные с отсутствием полноценных стратегических прогнозов в основополагающих документах военного планирования. Этому, в частности, способствует регулярная переоценка состояния международной обстановки, которая происходит на различных саммитах альянса. Показательно, что и в тексте Стратегической концепции, прямо говориться о необходимости "продолжать анализировать комплексную стратегию НАТО по сдерживанию и защите от полного спектра угроз Североатлантическому союзу с учетом изменений складывающейся обстановки в сфере международной безопасности".[xiv]
Это можно продемонстрировать, сравнив последнюю Стратегическую концепцию НАТО с декларацией последнего саммита НАТО на высшем уровне, прошедшим в Уэльсе (Великобритания) 4-5 сентября 2014 года. Поскольку саммит проходил уже после начала украинского кризиса, то сделанные на нем оценки и выводы содержали некоторые элементы, которые принципиально отличались от предыдущих документов. Терроризм, киберугрозы и пиратство отодвинулись на задний план. Вперед вышла "угроза" со стороны России. Если в Стратегической концепции Россия рассматривалась лишь как возможная угроза, то на встрече в Уэльсе она была переведена в разряд реальных угроз. "Агрессивные действия России против Украины поставили под вопрос фундаментальным образом наше видение целой, свободной и мирной Европы", - подчеркивалось в декларации саммита.[xv]
Соответственно, в ходе саммита страны НАТО провели "стратегическую дискуссию" в отношении евроатлантической безопасности и России. В результате было принято решение оставить в силе приостановку всего практического гражданского и военного сотрудничества между НАТО и Россией. Также был согласован пакет мер оборонного планирования. Первоочередные задачи этого плана включали:
- усиление и расширение учебной подготовки и учений;
- совершенствование командования и управления, в том числе сложными воздушными операциями;
- разведка, наблюдение и рекогносцировка;
- развитие потенциала противоракетной обороны НАТО,
кибернетическая оборона;
- совершенствование боевой устойчивости и готовности сухопутных сил для обеспечения коллективной обороны и кризисного реагирования.
"Сегодня, как никогда, НАТО нужны современные силы, обладающие боевой устойчивостью, боеспособностью и высокой боеготовностью, в воздухе, на суше и на море, чтобы справиться с нынешними и будущими вызовами", - отмечено в декларации.[xvi]
Главной практической мерой, связанной с "российской угрозой", стал План действий НАТО по обеспечению готовности. Этот документ представляет собой пакет мер, "необходимых для реагирования на изменения в условиях безопасности на границах НАТО и за их пределами". В декларации прямо говориться, что план в первую очередь "отвечает на вызовы, брошенные Россией, и на их стратегические последствия". Он предусматривает применение "гибких и масштабируемых" мер "в ответ на меняющиеся условия безопасности". А лейтмотивом этих мер является "продолжающееся присутствие военно-воздушных, сухопутных и военно-морских сил и целесообразная военная деятельность в восточной части Североатлантического союза, осуществляемые на ротационной основе".[xvii]
Более конкретно План по обеспечению готовности предполагает мероприятия в двух областях. Первая - это меры "по подтверждению гарантий безопасности" (assurance measures), предусматривающие расширение присутствия сил НАТО на территории союзников на востоке на ротационной основе. Вторая - это "меры по адаптации" (adaptation measures), предусматривающие изменения в долговременной военной политике и военных возможностях НАТО.[xviii]
Меры по подтверждению гарантий безопасности были инициированы еще в мае 2014 года и только некоторое время спустя были концептуально оформлены. Они, в частности включают:
- Увеличение числа самолетов для воздушного патрулирования и количество военно-воздушных баз в странах Прибалтики;
- Развертывание самолетов в Болгарии, Польше и Румынии для проведения тренировок и военных учений;
- Полеты самолетов АВАКС над территорией наших восточных союзников;
- Полеты самолетов морского патрулирования на восточной периферии НАТО;
- Посылка большего числа военных судов для патрулирования Балтийского, Черного и Средиземного морей;
- Размещение наземных сил в восточных районах альянса на ротационной основе для проведения тренировок и военных учений;
- Проведение более 200 натовских и национальных военных учений в Европе в 2014 году.
Несколько членов альянса также направили наземные и воздушные силы в Восточную Европу на двусторонней основе для проведения тренировок и военных учений.
В свою очередь меры по адаптации предполагают увеличение численности Сил быстрого реагирования НАТО (NATO Response Force) до размера дивизии, а также повышение их боеготовности и мобильности. В настоящее время их численность составляет 13 тыс. человек. В рамках этой структуры будет также образована Объединенная оперативная группа очень высокой готовности (Very High Readiness Joint Task Force) в составе бригады. Некоторые подразделения этой бригады смогут выдвигаться в район боевых действий в течение 2-3 дней. Планируется завершить создание группы в 2016 году.[xix]
Меры по адаптации также направлены на создание в Восточной Европе разветвленной штабной инфраструктуры НАТО. Это, в частности, включает размещение шести подразделений "по интеграции сил" (NATO Force Integration Units) на территории Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Румынии и Болгарии. Эти подразделения предназначены для руководства процессом развертывания сил НАТО в регионе. Они будут поддерживать связь между вооруженными силами соответствующих стран и силами НАТО, а также содействовать военному планированию и проведению многонациональных военных учений. Каждый такой центр будет состоять из нескольких десятков сотрудников.
Реформирование натовской штабной инфраструктуры в Восточной Европе также включает повышение готовности и возможностей Штаба многонационального корпуса "Северо-восток" в Щецине (Польша). Этот штаб будет осуществлять командование силами, развернутыми в государствах Прибалтики, а пока будет являться "хабом для регионального сотрудничества". Основную роль в осуществлении этого проекта играют Германия, Дания и Польша. Румыния предложила развернуть на своей территории аналогичную структуру - Штаб многонациональной дивизии "Юго-восток". Это предложение пока находится в стадии рассмотрения.
Помимо этого, в рамках мер по адаптации планируется:
Более широкое развертывание ВМС НАТО "с увеличением численности и типов морских судов";
Улучшение возможностей НАТО по переброски сил на восток путем подготовки инфраструктуры, в частности, аэродромов и морских портов;
Увеличение числа учений по "управлению кризисами и коллективной обороне".[xx]
А в заявлении министров обороны НАТО от 5 февраля 2015 года прямо говорится о том, что они намерены "продолжать пересматривать выполнение Плана по обеспечению готовности и принимать дальнейшие решения на наших предстоящих встречах, в соответствии с решениями, принятыми на саммите в Уэльсе".[xxi]
Таким образом, изменение международной обстановки в Европе в связи с кризисом на Украине побудило НАТО внести определенные корректировки в свои военные планы. И как следует из упомянутого заявления министров обороны, эти корректировки будут происходить в дальнейшем достаточно регулярно. Все это свидетельствует о том, что в своем военном планировании НАТО, также как и США, использует элементы динамического прогнозирования. Такой подход позволяет относительно оперативно принимать решения в области военного планирования. Другое дело, что пересмотр военной политики не всегда осуществляется своевременно, а сделанные в его ходе новые оценки, не всегда ведут к правильным выводам и решениям. Однако, это зависит уже не столько от методологии военного планирования, сколько от мировоззренческих установок, исходных данных и соответственно от правильности оценок, которыми оперируют натовские аналитики.
Выводы
В целом методология военного планирования НАТО близка к американской и даже в значительной степени заимствована у США. Это представляется достаточно закономерным, поскольку США являются самым крупным и мощным членом альянса. В то же время в этой методологии имеются существенные особенности. Прежде всего, это касается концептуальной основы военного планирования НАТО, которая устанавливается положениями Североатлантического договора.
Теоретическая основа военного планирования НАТО также отличается от американской. Если в основе военного планирования США лежит чистый "политический реализм", то натовская методология представляет собой определенный компромисс между "политическим реализмом" и либеральным подходом к международным отношениям. В натовской концепции гораздо больший упор делается на кризисное регулирование и вовлечение других государств в обеспечение безопасности. В то же время, как показывает практика, вовлеченность НАТО в различные кризисы и расширение сферы партнерства далеко не всегда ведет к укреплению безопасности альянса, а порой дает и прямо противоположный результат.
Географически военное планирование НАТО имеет расширенный региональный охват. Помимо собственно Евроатлантического региона, который обозначен как сфера ответственности НАТО, военное планирование рассматривает возможность применения вооруженных сил в регионах, граничащих с НАТО или являющихся, по мнению руководства НАТО, критически важными для его безопасности. В этом военное планирование НАТО отличается от американского, имеющего глобальный охват.
Структурно военное планирование НАТО, также как и США, осуществляется по достаточно традиционной схеме, многократно опробованной на практике. Сначала производится описание существующей международной обстановки и определяется роль НАТО в данной конфигурации мировых сил. На этой основе обозначаются существующие и вероятные будущие угрозы интересам альянса. Затем определяются общие цели альянса и вытекающие из них задачи вооруженных сил.
В то же время структура и композиция сил и средств альянса в его документах не планируются, поскольку, как можно предположить, эта задача делегируются военно-политическому руководству отдельных стран, которые должны выделять соответствующие контингенты под выполнение указанных задач. Это же касается и оборонных расходов, которые являются прерогативой национальных правительств государств-членов НАТО.
Методология военного планирования НАТО, отраженная в публичных документах, очень в малой степени опирается на стратегическое прогнозирование развития международной обстановки. НАТО также как и США, строит военное планирование на основе анализа тех угроз, которые существуют или просматриваются в настоящий момент. Для компенсации этого недостатка в военное планирование НАТО закладывается принцип "стратегической неопределенности", позволяющий развивать военное строительство по самым разнообразным вариантам.
Частичной компенсацией указанного недостатка является использование в военном планировании НАТО элементов динамического прогнозирования. Это создает предпосылки для оперативного реагирования на изменения, происходящие в международной среде, и соответствующей корректировки имеющихся планов. Однако, как показывает практика, результаты использования этого метода не всегда ведут к правильным оценкам и выводам и принятию адекватных решений.
Анализ документов НАТО в области военного планирования, которые имеются в публичном доступе, показывает, что там также как и в соответствующих документах США, очень значительно представлены элементы пропаганды. Это касается, заявлений об уникальности НАТО, его непревзойденной успешности, его роли как оплота мировой демократии и прав человека и "источника надежды" для других государств и народов мира. Понятно, что все эти заявления являются либо сильным преувеличением, либо просто не соответствует действительности. Тем не менее, использование таких приемов, видимо, рассматривается руководством НАТО как важный инструмент психологического воздействия как на общественность членов альянса, так и на другие государства мира.
[i] The North Atlantic Treaty. Washington D.C., 4 April 1949
[ii] Активное участие, современная оборона. Стратегическая концепция обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического Договора. Утверждена главами государств и правительств в Лиссабоне. 19-20 ноября 2010 года.
[iii] NATO 2020: Assured Security; Dynamic Engagement. Analysis and Recommendations of the Group of Experts on a New Strategic Concept for NATO. 17 May 2010.
[iv] Ibidem
[v] Активное участие, современная оборона. Стратегическая концепция обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического Договора. Утверждена главами государств и правительств в Лиссабоне. 19-20 ноября 2010 года.
[vi] NATO 2020: Assured Security; Dynamic Engagement. Analysis and Recommendations of the Group of Experts on a New Strategic Concept for NATO. 17 May 2010.
[vii] Ibidem
[viii] Активное участие, современная оборона. Стратегическая концепция обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического Договора. Утверждена главами государств и правительств в Лиссабоне. 19-20 ноября 2010 года.
[ix] Активное участие, современная оборона. Стратегическая концепция обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического Договора. Утверждена главами государств и правительств в Лиссабоне. 19-20 ноября 2010 года.
[x] Активное участие, современная оборона. Стратегическая концепция обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического Договора. Утверждена главами государств и правительств в Лиссабоне. 19-20 ноября 2010 года.
[xi] Там же.
[xii] Там же.
[xiii] NATO 2020: Assured Security; Dynamic Engagement. Analysis and Recommendations of the Group of Experts on a New Strategic Concept for NATO. 17 May 2010.
[xiv] Активное участие, современная оборона. Стратегическая концепция обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического Договора. Утверждена главами государств и правительств в Лиссабоне. 19-20 ноября 2010 года.
[xv] Заявление по итогам встречи на высшем уровне в Уэльсе. Обнародовано главами государств и правительств, участвующими в заседании Североатлантического союза в Уэльсе - 4-5 сентября 2014.
[xvi] Там же.
[xvii] Там же.
[xviii] NATO`s Readiness Action Plan. Fact Sheet, February 2015.
[xix] Там же.
[xx] Там же.
[xxi] Statement by the NATO Defence Ministers on the Readiness Action Plan. Brussels, Belgium. 5 February 2015.
